История рыжего демона
Шрифт:
— Интриги? — переспросил Марко. — Как вы смогли узнать о них — ведь вы совсем недавно появились при дворе?
— Очень просто, — сказал Мак. — Всякий, кому посчастливилось обладать столь тонким умом, как ваш, и стяжать великую славу, непременно наживает при дворе много врагов. Я почту за счастье служить вам и охранять вас.
— Если вы действительно хотите помочь мне, то, пожалуй, вы можете кое-что сделать.
— Я к вашим услугам.
Марко размышлял несколько секунд, затем произнес:
— Я полагаю, что, будучи офирским послом, вы владеете многими иностранными языками.
— Это обязательное условие для каждого, кто хочет занять должность посла, — ответил Мак, поклонившись.
— Мне известно, что вы знаете немецкий, французский, монгольский и персидский.
— Это весьма распространенные языки, и знать их необходимо.
— А как насчет тюркских языков? Турецкого? Фарси? Туркменского?
— Полагаю, я сумею с ними справиться.
— А с языком племени пушту?
— Я не совсем уверен… Не будете ли вы любезны произнести несколько слов на этом языке — мне легче воспринимать слова на слух, чем рассуждать о лингвистических тонкостях.
— Хорошо, — ответил Марко. — Слушайте.
Выпятив губы, он издал несколько странных звуков. Это должно было означать: «Вот несколько слов на языке пушту».
— Да, — сказал Мак. — Я понял.
— Вот и хорошо, — сказал Марко. — Принцесса Ирена говорит только на языке пушту, не утруждая себя изучением монгольского. Ей не с кем разговаривать, поскольку никто не владеет языком, на котором говорит принцесса.
— Кроме вас, разумеется, — вставил Мак.
— К сожалению, я не могу похвастаться знанием этого языка. Единственная фраза, которую я разучил, это: «Вот несколько слов на языке пушту». Изучение иностранных языков отнимает очень много времени, вы знаете, а я постоянно занят.
— Очень жаль, — ответил Мак.
— Но ваше знание языка пушту очень кстати, — продолжал Марко. — Я хочу, чтобы вы пошли к принцессе и побеседовали с ней. Ей будет приятно поговорить на своем родном языке. И конечно, ваш рассказ об Офире, об обычаях и нравах этой страны, немного развлечет ее.
— Я думаю, не стоит занимать принцессу такими пустяками, как рассказы об Офире, — сказал Мак. — В общем, Офир мало чем отличается от любой другой страны. Но если вы считаете, что принцесса благосклонно отнесется к моей болтовне, я сделаю все, что в моих силах, чтобы развеселить ее. Располагайте мною, как вам угодно. Я тотчас же отправлюсь к принцессе.
И Мак вышел из Главного банкетного зала, удивляясь, как легко ему удалось проникнуть в самые высокие круги монгольского двора.
Покинув Главный банкетный зал, Мак пошел по бесконечным коридорам. Коридоры во дворце Великого хана представляли собой настоящий лабиринт, в котором новичку было очень трудно ориентироваться. К счастью, он выбрал верное направление и ни разу не сбился с дороги. Однообразие коридоров и галерей, через которые проходил Мак, угнетало его; ему казалось, что он обречен целую вечность шагать по гладкому полу и по пологим лестницам, ведущим в никуда. В каждом коридоре висели клетки с птицами — они качались на длинных золотых цепях, прикрепленных к потолку. Шагам Мака вторило приглушенное эхо; порою в полумраке коридора в нескольких шагах впереди него возникала фигура собаки или грациозного оцелота — звери свободно бродили по дворцовым коридорам, не обращая особого внимания на людей. Иногда до ушей Мака долетали отдаленные звуки труб, ревущих на высоких и резких нотах, сопровождаемые грохотом большого барабана. Дважды Мак сталкивался с разносчиками питья и кушаний — на их лотках стояли кувшины и чаши, на серебряных блюдах лежало мясо, зажаренное на палочках, и ароматные монгольские энчилады. По распоряжению Великого хана разносчики обходили все коридоры, чтобы заблудившиеся в этом огромном лабиринте гости, тщетно пытающиеся отыскать дорогу в трапезную, не страдали от голода и жажды.
Мак спустился в нижние покои дворца, где не было окон, но по пути часто попадались искусно выполненные диорамы. Он проходил мимо небольших березовых рощиц — в траве были расставлены чучела лесных зверьков, — попадал в тропические джунгли, где из-за деревьев выглядывали озорные обезьянки, шел по берегам спокойных рек. Эти подделки, конечно, не могли заменить живую природу, но они разнообразили унылую пустоту галерей, и благодаря им человек, блуждающий по длинным коридорам, не чувствовал себя пойманным в каменный мешок. Всюду, где только хватало места, создавалась иллюзия свободного пространства — художники, прекрасно владеющие перспективой, рисовали пейзажи, а возле них ставили уменьшенные копии деревянных храмов, напоминающие кукольные домики.
Наконец один из длинных коридоров вывел Мака в широкий внутренний двор, вымощенный каменными плитами. Мак увидел много вооруженных воинов — разбившись на группы по нескольку человек, они выполняли сложные упражнения с мечами, пиками и алебардами: одни нападали, другие отражали удары. Наставники в красных повязках наблюдали за воинами, заставляя отрабатывать каждое движение по нескольку раз. Проходя между рядами воинов, глядя на потные спины и утомленные лица, Мак подумал, как это должно быть скучно — каждый день и в жару, и в холод, по нескольку часов заниматься военной подготовкой в этом неуютном внутреннем дворе под надзором строгих наставников, приказывающих снова и снова повторять сложные фигуры поворотов, взмахи мечами, удары пиками.
Медленно пробираясь на другой конец двора, где начинался коридор, ведущий в покои принцессы Ирены, он глядел на упражняющихся воинов и прислушивался к разноязыкой речи — очевидно, гвардию, охраняющую дворец, набирали из разных мест. Благодаря заклинанию Мефистофеля Мак мог понять речь каждого из воинов, но он слушал довольно рассеянно — ведь в грубых репликах, которыми перебрасываются друг с другом простые солдаты, нет ничего интересного. Однако имя Марко Поло, повторенное несколько раз, привлекло его внимание. Он огляделся, чтобы выяснить, откуда долетел до его ушей обрывок разговора, и заметил двоих рослых бородатых воинов.
Они только что закончили упражняться в фехтовании и теперь стояли чуть поодаль от остальных. Оба были одеты в кожаные рубахи и штаны, на которых были нашиты бронзовые бляхи. Их курчавые волосы блестели от ароматных масел и бальзамов, которыми они смазывали головы, следуя финикийскому обычаю. Первый воин спросил:
— Ну, так что же ты хотел мне сказать про Марко Поло?
Другой ответил:
— Не следует говорить об этом в таком людном месте.
— Не волнуйся, — сказал первый. — Здесь никто, кроме нас, не говорит на хайфасском диалекте среднеарамейского языка.