История рыжего демона
Шрифт:
— Добро пожаловать, доктор Фауст, офирский посол. Мы принимаем вас при своем дворе, — промолвил хан. — Мы еще побеседуем с вами, ибо, да будет вам известно, мы любим послушать разные истории про дальние страны и рассказы путешественников про их удивительные приключения. Это очень поучительно, и потому мы много говорим со вновь прибывшими к нашему двору. Наш возлюбленный сын Марко услаждал наш слух своими повествованиями, но нашему уху всегда приятно слышать новое от новых людей.
— Я весь к услугам вашего величества, — ответил Мак.
Рот Марко скривился в неприятной усмешке, а хмурый, неприветливый взгляд, устремленный на новичка, стал колючим и злым. Мак понял, что ему не удалось расположить к себе хитрого венецианца, а значит, ему будет сложно приобрести надежных союзников при дворе Великого хана.
— А
— Он обращается к тебе! — шепнул Мак своей спутнице.
— Что он говорит? — спросила Маргарита. — Я ни слова не понимаю!
— Я буду говорить за тебя, — сказал ей Мак. Повернувшись к Кубла-хану, он произнес: — Это Маргарита, моя спутница. К сожалению, она совсем не знает монгольского языка.
— Совсем не знает? Как же так? Ведь мы хотим послушать и ее рассказ тоже.
— Я буду переводить вам ее слова. Очень жаль, что она не может сказать ни слова по-монгольски, — она мастерица рассказывать разные истории.
— Не нужно, — возразил Кубла-хан. — Благодаря нашему мудрому распоряжению у нас создан специальный институт — Институт монгольского языка. Опытные учителя очень быстро обучают монгольскому языку тех, кто прибывает к нашему двору, не понимая ни слова по-монгольски. Вы-то сами владеете монгольским языком в совершенстве, мой дорогой Фауст.
— Благодарю вас, — улыбнулся Мак. — Языки — это мое маленькое хобби. Я увлекался ими всю жизнь.
— Но женщину необходимо обучить. Объясните ей, что надо идти на занятия. Сейчас ее проводят в класс. Она выйдет оттуда лишь после того, как научится хорошо говорить по-монгольски.
Мак повернулся к девушке:
— Послушай, мне очень жаль, но я ничего не могу поделать. Они сейчас отведут тебя в класс, где будут учить монгольскому языку.
— О-о, — простонала Маргарита, — опять в школу!.. Все, что угодно, только не это!
— Мне очень жаль, но я ничем не могу тебе помочь.
— Черт возьми! — в сердцах воскликнула Маргарита. — Вот уж не было печали!
Но ей пришлось послушно выйти из зала вместе с двумя девушками-служанками, чьи руки сжали ее локти и мягко, но настойчиво подталкивали спутницу офирского посла к выходу.
Мак шел по бесконечным дворцовым коридорам. Слуга Вонг, приставленный к важной особе офирского посла, чтобы проводить его до отведенных ему комнат, шагал впереди, держа в руке фонарь. Язычок пламени дрожал и колыхался, хотя пахнущий пылью воздух был совершенно неподвижен. Мак не чувствовал ни малейшего дыхания ветра. Проходя по полутемным залам, из которых в разные стороны разбегались коридоры, Мак заметил, что вход в один из этих коридоров прегражден тяжелым малиновым шнуром, подвешенным на двух золотых кольцах, ввинченных в стены коридора. Темный коридор, казалось, скрывал какую-то мрачную тайну.
— Куда ведет этот коридор? — спросил Мак слугу.
— В западное крыло, крыло духов, — ответил Вонг. — Эта часть дворца отведена для духов умерших поэтов. Живым туда входить запрещено. Только сам Великий хан в сопровождении избранных мастеров, служителей искусства, проходит в это крыло, чтобы принести жертвы.
— Какие жертвы?
— Разноцветные камни, морские раковины, мох и многое другое, что любят духи умерших.
И Вонг рассказал Маку, что до Кубла-хана было много правителей, принимавших гостей из дальних стран при дворе и заводивших новые полезные обычаи, но Кубла-хан далеко превзошел их в своей любви ко всему чужеземному. Он резко отличается от остальных монголов: его уши всегда открыты для старинных преданий и легенд, а также для рассказов путешественников, прибывших из заморских краев. Он велел приводить к нему иноземцев, чтобы они рассказывали о своих странах и о том, каковы обычаи в каждой из этих стран. Он также любит слушать рассказы о семьях и родственниках чужестранцев, и, чем длиннее рассказ, тем больше бывает доволен Великий хан. Одно крыло ханского дворца отведено Для гостей, прибывших издалека. В этих роскошных покоях разные бродяги, собравшиеся со всего света, могут жить сколько им вздумается, ничего не платя за хлеб и кров.
Во дворце Кубла-хана жили не только знатные особы, послы и ученые. В гостевых покоях находили пристанище нищие, калеки, попрошайки
Вонг подробно описал таинственное западное крыло дворца, крыло духов. Великий хан верил в загробную жизнь; он верил, что души поэтов и сказителей бессмертны, что они обитают в Царствии Небесном, созданном специально для них власть предержащими. Но иногда эти души покидают свою небесную обитель и спускаются на землю, ибо поэты черпают вдохновение из земных источников. Духи охотнее всего посещают те места, с которыми связаны самые яркие впечатления и дорогие воспоминания — как радостные, так и печальные. Странствуя по свету, духи нередко попадают под влияние посторонних сил. С помощью специальных обрядов и заклинаний искушенные в тайных науках люди могут привлечь какого-нибудь духа, случайно проходящего мимо. Это значит, что духов можно заманить и в ханский дворец — нужно только показать им, что здесь всегда будут рады появлению нового поэта или сказителя, особенно если дорогой гость давно умер. Поэтому в западном крыле дворца были отведены специальные покои, где днем и ночью горели ароматизированные свечи, а в золотых курильницах дымились ладан и драгоценное сандаловое дерево. В полутемных залах лежали мягкие звериные шкуры, блестящие осколки разбитых зеркал, куски янтаря, кристаллы горного хрусталя, старинные серебряные монеты, разноцветные камни и множество других вещей, притягательных для любого духа. Духи слетались в западное крыло, как воробьи на рассыпанное зерно, и часто какой-нибудь дух, насладившись видом столь дорогих ему предметов, в благодарность за этот роскошный пир посылал хану чудесный сон.
Благодаря частым посещениям духов хан видел удивительные сны. Ему снились огромные киты, человек в белом плаще с красным подбоем, торжественно выкрикивавший слова на незнакомом языке перед притихшей толпой, фигуры людей в черных капюшонах, низко надвинутых на глаза (хану было известно лишь то, что эти люди — заговорщики; но кто они и зачем собрались в полночь в мрачном подземелье, Кубла-хан не знал), снились всадники, скачущие по заснеженным полям. Ему снилось, что он блуждает по темному лесу, сбившись с дороги, снилось, что он должен сделать выбор между прекрасной принцессой и тигром… Таким образом, хан мог наслаждаться своими любимыми волшебными сказками и необычайными приключениями дни и ночи напролет; сама жизнь для него была лишь продолжением сна. Порою зыбкая граница между сном и реальностью совсем стиралась, и сам хан не мог вспомнить, была ли его греза сном или он услышал эту повесть из уст очередного сказителя. В глубине своей души Великий хан лелеял мечту перенестись после смерти в те небесные чертоги, где обитают души поэтов, и, восседая на высоком золотом троне, внимать рассказам духов.
Комнаты, отведенные офирскому послу, были обставлены с восточной пышностью. Мак обнаружил, что обычаи, принятые при дворе Великого хана, не только необременительны, но, напротив, очень приятны. Недоучившийся студент, проведший почта всю свою вольную жизнь в дешевых трактирах и на постоялых дворах, никак не мог пожаловаться на отсутствие комфорта. Мягкая постель, вышколенная молчаливая прислуга, подававшая ему изысканные яства и напитки и подогретую воду для умывания, — такую роскошь в Европе мог позволить себе далеко не каждый знатный господин. Сперва Маку казалось странным, что челядь, прибирающая в его комнатах или подающая ему воду и сервирующая стол, не обращает на него абсолютно никакого внимания и ведет себя так, словно его нет дома, однако позже он оценил все вытекающие из этого удобства: ничто не нарушало его покоя, никто не мешал ему предаваться размышлениям. А размышлять ему приходилось много: ведь он прибыл во дворец Великого хана не по своей воле и отнюдь не из простого любопытства, как большинство обитателей гостевых покоев. Ему нужно было исполнить поручение Мефистофеля. Эта мысль не выходила у Мака из головы, не давала ему беспечно наслаждаться жизнью.