История рыжего демона
Шрифт:
— Я сейчас займусь корреспонденцией, сэр, — ответил ангел Гавриил и направился в свой маленький кабинетик, расположенный в северном крыле особняка. Раньше это крыло называлось домиком для слуг, но впоследствии было переименовано в Комнаты для не очень важных гостей.
Часть III
Сидя в ящике Пандоры, Илит просто не находила себе места. Кроме обычных неудобств, которые вынужден терпеть каждый заключенный,
Это тебе достойное наказание за твою гордыню, одернула себя Илит. Не надо быть о себе слишком высокого мнения, чтобы, потеряв всякую осторожность, не попасть в беду. Она всегда считала себя осмотрительной и осторожной, не в пример другим девушкам. И что же? Она в ловушке. Попалась самым глупейшим образом!
Илит предавалась меланхолии, когда ящик вдруг осветился изнутри мягким золотистым светом. Свет становился все ярче, и вот в туманной мгле постепенно стал вырисовываться прекрасный пейзаж. Перед Илит расстилался зеленый луг, справа была роща, а далеко впереди, у самого горизонта, синели горные вершины. Где-то негромко пела свирель.
Илит услышала, как кто-то окликнул ее. Голос явно принадлежал мужчине:
— Илит, ты здесь? Ты попала в беду? Позволь, я помогу тебе.
Свет в ящике Пандоры стал еще ярче.
— Кто говорит со мной? — спросила Илит.
— Я, Зевс, — послышался все тот же голос, доносившийся будто бы издалека. — Как видишь, у меня еще хватает сил на такие фокусы, хотя я и не обладаю прежней мощью. Но ты так и не сказала мне, что ты здесь делаешь.
— Вот, сижу в ящике, — пожаловалась Илит. — Кто-то похитил меня и держит взаперти.
Илит всего лишь раз встречалась с Зевсом лично. Это было в Римскую эпоху, когда греческие боги снова обрели власть над миром — правда, ненадолго. Тогда Илит просила у него место какого-нибудь второстепенного божества или духа природы — например, нимфы или дриады. Зевс обещал подумать. Больше они не встречались, и Илит уже успела забыть об этом.
— А почему он держит тебя взаперти? — спросил Зевс.
— Он боится, что я его убью. Что ж, пожалуй, так оно и будет!
Зевс вздохнул:
— Ты совсем как моя дочь, стрелометательница Артемида. Такая же упрямая. Но почему бы тебе не сыграть с ним маленькую шутку?
— Сыграть с ним шутку? Что ты имеешь в виду?
— Например, внушить ему мысль, что тебе понравилось сидеть в этом ящике и ты ни за что на свете не согласишься выйти оттуда.
— Он не поверит мне.
— А
— Ты хочешь сказать — солги?
— Да, именно это я и хочу сказать.
— Но ведь лгать нехорошо! Так порядочные духи не поступают!
— Но ведь ты всегда можешь впоследствии очиститься от своего греха, или, как теперь у вас говорят, искупить его. Я, по крайней мере, часто так делал, когда нарушал мной же самим установленные законы и правила. В конце концов, на карту поставлена твоя свобода!
— Нам не позволено лгать, — заявила Илит, но уже не столь категорично, как вначале.
— Так, значит, мы договорились, слышишь, Илит? Попробуй поговорить с этим жалким смертным. Заставь его посмотреть на вещи твоими глазами. Если это не поможет, прибегни к хитрости, к обману. В конце концов, мир прекрасен, и он стоит того, чтобы снова его увидеть ценой одной лишь маленькой лжи. Ты даже не совершишь большого греха — ты всего лишь ответишь хитростью на его хитрость: ведь он первый обманом заманил тебя в ловушку. Подумай, Илит! Ты так молода и хороша собой, что держать тебя в этом противном ящике — просто преступление!
В сотый раз проиграв все варианты предстоящего разговора с противным толстым торговцем, Илит критически оглядела себя в магическом зеркале. Глаза умело подведены, волосы уложены. Правда, лицо выглядит намного бледнее, чем обычно, но это пустяки. Если ее план удастся, на ее щеках вновь заиграет здоровый румянец.
— Вестфал! — позвала Илит. — Вы здесь, Вестфал?
— Да, я здесь, — ответил из дальнего угла комнаты бедняга, уже третью ночь подряд не смыкавший глаз.
— А почему вы здесь? Разве вам не нужно ходить на работу, заниматься делами?
— Конечно, нужно! — жалобно ответил Вестфал. — Из-за этой дурацкой истории я терплю серьезные убытки. Я же не могу оставить вас здесь одну без присмотра. Потому-то я и не спускаю глаз с крышки этого ящика.
— Но почему?
— Потому что стоит мне на несколько часов оставить вас одну — и вы обязательно выберетесь из ящика. Или заколдуете меня…
— Ну, заколдовать вас, положим, я могла бы в любой момент, — сказала Илит кокетливо, изо всех сил стараясь, чтобы ее голос звучал естественно. — Но я не хочу этого делать. Неужели вы принимаете меня за злую колдунью, Вестфал?
— Ох, после всего, что вы мне тут наговорили, я решил, что разумнее всего будет приготовиться к самому худшему.
— Вы меня огорчаете, Вестфал, — вздохнула Илит. — Подумайте сами, какой женщине понравится, если ее оторвут от привычных дел, запихают в ящик и отнесут куда-то, словно мертвый груз. А ведь мы, колдуньи, мало чем отличаемся от простых женщин — особенно когда это касается чувств. Мы всего лишь женщины, Вестфал, даже самые ангелоподобные из нас. И мы хотим, чтобы с нами обращались как с настоящими леди, черт побери!