История с продолжением
Шрифт:
– Вадим Алексеевич, – Лин выглядел удивленным и встревоженным. – Вы не подойдете? Я не понимаю, в чем дело…
– Что такое? – утомленно спросил Гаяровский.
– Тридцать четыре, – ответил Лин, показывая градусник. – И он не просыпается…
– Перемеряй, – посоветовал Гаяровский, – может, с градусником что-то не того…
– Три раза подряд? – спросил Лин. – Может быть… вы все-таки посмотрите, по-моему, что-то не так.
Едва войдя в палату Гаяровский и сам понял, что всё – совсем “не так”. Стоило ему только взглянуть
– Блядь… брадикардия… – едва слышно проговорил он. – Рыжий! Быстро на пост! Адреналин, камфару на масле, инсулин, глюкозу… Бегом! И закажи ЭКГ. Еще не хватало мне третьей смерти…
– Что еще? – спросил Лин.
– Кислород, аппарат почти пустой… Ты еще здесь?
Лина как ветром сдуло. Гаяровский снова подсел к Пятому, выдернул у того из под головы подушку, кое-как ввел трубку. Вот незадача!… Как же это вышло? Лидокаином перекололи?… Девки уставшие, измотались за ночь… Но не сумасшедшие же они, да и не было такого раньше, даже в более тяжелые ночи!… Ладно, это потом. Сейчас главное – как-то не дать Пятому загнуться. Уж больно большие неприятности могут за этим последовать…
– Держись, – попросил Вадим Алексеевич. – Держись, слышишь… Где эти идиоты?… Светка, мать твою! Штатив неси, чего встала? Глюкозу согрели?
– Да, скоро, Вадим Алексеевич, – медсестра отдала Гаяровскому наполненные шприцы, вынула жгут. – Я сделаю, одну секунду…
– Работай. Тонометр где?
– Уже несут. Ира его сейчас…
– Разговоры прекрати, осточертела ты мне, девка! – обозлился Гаяровский. – Адреналин один миллиграмм струйно, потом камфару подкожно. ЭКГ когда будет?
– Сказали, что через десять минут, – ответила Света.
– Урою, – посулил Гаяровский. – У меня больной ухудшился, а они там телятся… Света, через три минуты – еще три миллиграмма.
– Вы по второй схеме хотите?
– Какая разница?… А вообще да, по второй. Инсулин где?
– А разве нужно было?
– Убью на месте! – пообещал Гаяровский. – Живо! Одна нога здесь, другая там. И чтобы штатив тут был через минуту вместе с тобой… Где этот рыжий?
– На посту, ждет глюкозу и своих практиканток…
– Его я тоже убью, – Гаяровский снова повернулся к Пятому. – И этого, если сию же минуту не улучшится. Всех убью… Света, еще три миллиграмма адреналина.
– Но три минуты не прошли…
– Я тебя сейчас… – начал было Гаяровский, но тут дверь палаты открылась.
– Вадим Алексеевич, чего у вас тут? – Зоя вкатила в палату аппарат, подошла к Гаяровскому. – О, старый знакомый… Да чего у вас тут такое?
– Чего у нас тут только нету… – пробормотал Гаяровский. – Паузы от трех до пяти секунд. Проверить надо…
– Инфаркт? Но он же молодой… – удивилась Света.
– Да нет тут инфаркта! – отгрызнулся Гаяровский. – Истощение и передозировка лидокаина. Надо же понимать такие вещи.
– Какие?
– Любые…
– Да ну вас, Вадим Алексеевич… давайте одеяло снимайте, сейчас мы сделаем… Светлана, электроды намочи.
С кардиограммой управились быстро, и она полностью подтвердила диагноз Гаяровского. Зоя стала укладывать аппарат – ей было пора идти к следующему больному, а Вадим Алексеевич сел и задумался. От раздумий его отвлекли две практикантки, который, не решаясь войти, робко заглянули в палату.
– Вам чего? – не особенно любезно спросила Зоя.
– Мы глюкозу принесли, – ответила Наташа, молоденькая темноволосая девушка. – Можно?
– Нужно, – парировал Гаяровский. – Заходите.
– А правда, что он… – вторая сестра, Оля, вслед за подругой вошла в палату, – правда, что он умирает?
Гаяровский с недоумением посмотрел на них. Наталья едва слышно всхлипнула. Гаяровский интуитивно почувствовал, что Оля тоже готова к тому, чтобы разрыдаться, и быстро спросил:
– Кто вам сказал такую глупость? Тут пока что никто еще не собирается. Правда, Зоя?
– Правда, правда, – усмехнулась та. – Вы чего, так боитесь лектора потерять? Или хвосты не сдали по сию пору?
– Нет, мы всё сдали, – ответила Наташа. – Нам Женька сказала, что… что у него брадикардия, и что…
– А откуда она может знать… – начал было Гаяровский и осекся. Зоя посмотрела на него расширившимися глазами. Гаяровский кивнул. – Ничего себе!… Оля, ну-ка расскажи по порядку.
– Мы… ну… ой, мама! – Ольга зажала себе рот ладошкой. – Точно, это она! Когда Лин ходил курить…
– Вадим, брадикардия во сколько началась? – спросила Зоя.
– Лин подошел где-то в семь, это можно уточнить. Девочки, а в котором часу Женя с вами говорила?
– В пять утра… ну, когда тот дед умер… мы сидели в ординаторской… она подошла и сказала, что скорее всего в отделении еще одна смерть за эту ночь будет… мол, этот ваш дружок, сами знаете, кто… – Наташа вопросительно поглядела на Ольгу, та кивнула и продолжила:
– Я спросила – почему, а она сказала, что у него брадикардия, и он, скорее всего…
– Ладно, мышки, давайте пока сделаем так: вы пойдете, потихонечку поищете Женю и под любым предлогом притащите сюда. И у меня к вам еще один вопрос. Из-за чего она могла так на него разозлиться?
– А он её в прошлый раз прогнал, – объяснила Оля. – Она же, оказывается, про нас всякие гадости писала… мы всё думали – по чьей милости нас с Наташкой на собрания вызывали четыре раза? И не только нас… ну и вот, мы собрались тогда, когда он лежал…
– С кровотечением, что ли? – спросила Зоя. Гаяровский кивнул. – Всего-то десять дней пролежал, а наворотить успел… ладно, что вы там делали?