История США от глубокой древности до 1918 года
Шрифт:
В 1819 году это противоречие достигло своей кульминации при решении вопроса о вступлении в Союз штата Мэн. Эта территория находилась на северо-восточной окраине Соединенных Штатов и сначала была частью колонии Массачусетс, а после революции стала частью штата Массачусетс. Нельзя сказать, что правительство штата в Бостоне вело себя деспотично по отношению к Мэну, но эта территория не была единым целым с Массачусетсом, и люди считали, что у них разные интересы. Мэн не был таким богатым и густонаселенным, как Массачусетс, и его демократически-республиканское население было политически подавлено федералистским Массачусетсом в первые годы образования республики. Мэн постоянно настаивал на отделении и получении статуса штата, и движение в этом направлении усилилось после войны 1812 года.
В Массачусетсе вряд ли надеялись получить хоть какую-нибудь ощутимую выгоду от этого удаленного района, отделенного от этого штата морем, особенно учитывая то, что люди на этой территории постоянно стремились отсоединиться от Массачусетса. В конце концов в Массачусетсе согласились с их просьбой, и 18 июня 1819 года Мэну было позволено подать заявку на статус штата. У остальных членов Союза не было видимой причины отказывать, особенно если сам Массачусетс был не против, поэтому никто в Мэне не ожидал проблем.
Как часть штата Массачусетс, Мэн давно объявил рабство на своей территории вне закона, и, естественно, он должен был присоединиться к Союзу как «свободный штат».
Тем временем часть территорий штата Луизиана, в основном расположенных в низовье реки Миссури с центром в процветавшем городе Сент-Луисе, изъявили желание вступить в Союз в качестве штата Миссури. В декабре 1818 года проживавшие там люди под руководством Бентона направили в правительство петицию с подробным изложением своих намерений.
Так получилось, что на этой территории рабство было разрешено, так как оно существовало здесь еще задолго до образования Соединенных Штатов. Большинство приезжих здесь были из «рабовладельческих штатов». К 1819 году здесь находились двадцать пять тысяч рабов. Жители этих территорий, естественно, подали петицию на включение их в Союз в качестве «рабовладельческого штата».
До этого момента считалось, что любая территория может войти в состав Союза либо как «рабовладельческий», либо как «свободный» штат, в зависимости от своего решения. Поэтому представители «рабовладельческих штатов» были сильно напуганы, когда представитель штата Нью-Йорк Джеймс Талмедж при рассмотрении заявки Миссури внес поправку о том, что все рабы, находящиеся в тот момент на этой территории, должны были быть освобождены и последующий ввоз рабов был запрещен. Эта поправка была принята Палатой представителей, но, естественно, была отклонена Сенатом.
«Рабовладельческие штаты» усмотрели в этом факте реализацию своих самых худших опасений. Им было ясно, что аболиционисты собирались воспрепятствовать вступлению новых «рабовладельческих штатов» в Союз, намереваясь таким образом захватить Сенат, который был их последним оплотом. «Рабовладельческие штаты» приготовились сражаться насмерть и договорились между собой, что Мэн не войдет в состав Союза как «свободный штат» до тех пор, пока Миссури не примут туда как «рабовладельческий».
Конгресс пятнадцатого созыва распался, и был созван новый, Шестнадцатый конгресс. После лета, когда накал общественных страстей достиг невероятных высот, этот вопрос снова стал предметом горячих и ожесточенных дебатов [54] .
54
Об этих спорах случайно осталось одно интересное свидетельство. В самый разгар дебатов вдруг поднялся Феликс Уолкер, недавно избранный представитель из округа Банкомб, штат Северная Каролина, и начал длинную и утомительную речь, которая не имела никакого отношения к рассматриваемой проблеме. Когда окружавшая его аудитория стала терять терпение и позволять себе выкрики, он заорал на них: «Это выступление для тех, кто остался дома, в Банкомбе». Слово «банкомб» сразу же разошлось по всей стране и стало обозначать чушь или пустую болтовню. Это слово впоследствии сократилось до «банкам», потом — до «банк», и в таком виде мы его знаем сейчас.
Компромисс должен был быть найден, и его в конце концов предложил сенатор Джесси Берджесс Томас из штата Иллинойс (родившийся в 1777 году в городе Шепардстауне, штат Виргиния). Компромисс был принят при помощи Генри Клея (который уже к тому времени был известен как «мастер компромисса»). Он убедил некоторых демократов-республиканцев из «свободных штатов» пойти на этот компромисс, пригрозив им расколом партии и восстановлением федерализма.
Согласно «Миссурийскому компромиссу» 1820 года, Миссури разрешили войти в состав Союза как «рабовладельческому штату», а Мэну — как «свободному». Это была победа «рабовладельческих штатов», которые, таким образом, сохранили баланс сил в Сенате. Теперь там было двенадцать штатов и двадцать четыре представителя от каждой стороны.
Это соглашение было достигнуто с большим трудом и для «рабовладельческих штатов» не сулило в будущем ничего хорошего, потому что с момента его подписания рабство запрещалось на всех оставшихся территориях Соединенных Штатов, которые еще не организовались в штаты и располагались севернее 36 градусов 30 минут северной широты, линии, определяющей южную границу Миссури.
Это условие было победой «свободных штатов», так как эта граница уходила далеко на юг (со временем неосвоенные территории южнее этой линии превратятся в три штата, а территории севернее нее — в одиннадцать).
Почему же тогда «рабовладельческие штаты» согласились? Во-первых, существовало мнение, что северная часть Луизианы, которая представляла собой степные прерии, останется пустынной и там не будет никаких штатов. Во-вторых, испанцы постепенно теряли контроль над территорией, которая располагалась на юго-западе Соединенных Штатов, и «рабовладельческие штаты» с нетерпением ждали захвата Мексики, где, по условиям компромисса, они могли образовать любое количество новых «рабовладельческих штатов».
Казалось, «Миссурийский компромисс» на определенное время решил эту проблему и предложил механизм для урегулирования подобных вопросов в будущем.
На самом деле это привело к целому ряду проблем. С этого момента «рабовладельческим штатам» стало предельно ясно, что, только увеличивая власть штатов, они могут обеспечить свою безопасность. В федеральном правительстве объективно все больше и больше будут доминировать представители густозаселенных «свободных штатов», и сильный Союз станет со временем для «рабовладельческих штатов» смертельно опасным.
Это привело к тому, что унионизм стал исчезать в «рабовладельческих штатах», и на его месте стала развиваться философия сильных «прав штатов». До 1820 года борьба за унионизм против «прав штатов» энергично велась во всех штатах. После 1820 года она постепенно стала отдельным, фрагментарным явлением, и «свободные штаты» выступали, в основном, за сильный унионизм, а «рабовладельческие штаты» — за сильные «права штатов».
На самом деле обе эти тенденции затухли и исчезли, а на их месте появилось другое опасное противоречие — свобода против рабства. И решить его быстро, легко и тем более мирно было невозможно.