История суда и правосудия в России. Том 2: Законодательство и правосудие в Московском государстве (конец XV – 70-е годы XVII века)
Шрифт:
Н. Н. Ланге дано обстоятельное описание губного и земского правосудия, осуществляемого выборными губными и земскими судами. Он считал, что сформировавшееся на основе Губной и Земской реформ правосудие приобрело демократичный характер, поскольку осуществлялось коллегиальным составом судей, выбираемых «из всех» жителей местности, проживающих в территориальных округах, входящих в состав губы или земства.
В. И. Сергеевичем была опубликована работа «Древнерусское право» в трех томах (первоначальное название – «Юридические древности»). Третий том посвящен анализу реформы местной власти, управления и суда. В. И. Сергеевич показал обусловленность этой реформы социально-экономическим развитием России, происходившим на протяжении XV–XVI вв., созреванием самостоятельности сельских и волостных миров, их участием не только в пользовании землями, но и в уплате налогов, несении различных повинностей, поставлении ратных людей и т. п., вызвавших в конечном счете их стремление к получению «гражданской дееспособности», что и было на определенных условиях предоставлено сельским и волостным мирам Губной и Земской реформами. В. И. Сергеевич показал длительный процесс этих преобразований, рассмотрев его результаты отдельно по уездам [23] .
23
См.: Сергеевич В. //. Древности русского права: в 3 т. М., 2007. Т. 3.
И. Д. Беляев в работах «Земский строй на Руси» и «Судьбы земщины и выборного начала на Руси» подверг исследованию сложный процесс строительства отношений между центральной властью и «местными земщинами». Земщины, терпевшие длительное разорение от «своеволия наместников», «производивших страшные беспорядки» на подведомственных им территориях, обратились к царю с жалобами «на самоуправство управления московскими наместниками», сопровождавшимися просьбой о предоставлении местным земщинам права «управляться своими выборными старостами и излюбленными головами, заменявшими наместников», а также о составлении «нового Царского Судебника, ограждавшего земщины от своеволия наместников». Просьба миров была удовлетворена принятием Уставной грамоты об отмене наместников и волостелей по городам и волостям, которая «настолько подняла самоуправление земщин, что земщины получили право непосредственно относиться к центральной власти в Москве, а о суде и управе ведаться своими выборными начальниками, излюбленными головами, судьями и старостами, во всех делах, даже уголовных, под контролем самого местного общества, а не центральной власти; так что местная земщина получила [правила] как выбирать помянутых начальников из своей среды, так и сменять их».
Посадским людям и крестьянам было предоставлено право выбирать самим своих судей и сменять их, самим решать, «кому их судить и управу чинить меж ними». Судебные функции полностью передавались в руки выборных судей, список которых за надлежащим оформлением («за поповскими руками и дьяконовскими и со своими приписьми») надлежало посылать в приказ для утверждения. Дьяк приказа «тех излюбленных судей приводит к крестному целованию на том, что им судити во всех делах в правду по нашему крестному целованию», Приказ мог отвести выборного судью, но не имел права назначать сам кого-либо, община в таком случае должна была избрать другого кандидата самостоятельно.
В случае если излюбленные головы и вообще все выборные власти избирались целым уездом, а не только посадом или волостью, их суду и управе «подлежали не только посадские люди и крестьяне, но и все местные вотчинники и помещики по месту жительства и по своим недвижимым имениям». Более того, с избранием «выборных властей по Уставной грамоте в уезде прекращалась всякая судебная и административная власть чиновников, присылаемых от государя, и переходила в руки излюбленных голов, старост, судей под контроль своего общества».
Общество со своей стороны обязывалось платить особый оброк, ежегодно высылаемый непосредственно в царскую казну. Беляев отмечает демократический характер этой Уставной грамоты, представлявшей «местным земщинам свободу – управляться ли самим выборными властями или государевыми наместниками», но в случае выбора наместников Судебник 1550 г., изданный в одно время с Уставной грамотой, предписал обязательное участие в суде наместников или волостелей «выборных судей со своим земским дьяком», без которых суд наместника или волостеля признавался недействительным. «Само судное дело» должно записываться земским дьяком и подписываться земским судьей. Если дело слушалось в наместническом суде, то оно скреплялось печатью наместника, но копия протокола оставалась у выборных судей земского самоуправления.
Земская власть «действовала особо от наместников заодно со своими старостами, сотскими и целовальниками». В помощь себе она учреждала особых приказчиков, которые были защитниками интересов земщины. Обязанности приказчиков заключались в недопущении «своеволий и притеснений со стороны наместников и их пошлинных людей». Наместник и люди его администрации «не имели права взять под стражу и заковать ни до суда, ни после суда, не объявив об этом наперед городовому приказчику; в противном случае городовой приказчик со старостами и целовальниками освобождал взятого из-под стражи и сверх того взыскивал на наместничьих людях бесчестье, смотря по званию обиженного» [24] .
24
Беляев И. Д. Судьбы земщины и выборного начала на Руси. М., 2008. С. 109–110.
И. Д. Беляев считал, что требования земских общин были удовлетворены Царским Судебником 1550 г. и Уставной грамотой, которая, по его мнению, вышла почти одновременно с Судебником. Он не обозначил реквизиты этой грамоты, поэтому остается предположить, что слова Беляева об одновременности принятия Грамоты и Судебника («были приняты почти одновременно») можно отнести к Губной Белозерской грамоте (1539), изданной при Иване IV в период боярского правления, в которой уже говорится о создании губных изб и выборной местной администрации и суде [25] . Можно допустить, что исследователь мог иметь в виду и Приговор о кормлениях и службе 1556 г., красочно описавший творимый наместниками и волостелями произвол и потребовавший в связи с этим скорейшего и повсеместного проведения Земской реформы [26] .
25
Губная Белозерская грамота от имени великого князя Ивана Васильевича обращалась не только к «князем и детям боярским», но и к старостам, и сотским, и десятским, и всем крестьянам с требованием принятия мер по прекращению разбоев, для исполнения которого всем жителям предлагалась «учинить у себя в тех своих волостях… человека по три или четыре, которые бы грамоте умели и которые пригожи, да с ними старост и десятских и лутчих людей крестьян человек пять или шесть и приняли бы меры по борьбе с разбоями». Таким образом, Белозерская уставная грамота содержала модель губной избы, учреждаемой по борьбе с «лихими» людьми силами всех сословных групп волости. См.: Белозерская уставная грамота 1488 г. //РЗ.Т.2.С. 192–195.
26
См.: Законодательные акты русского государства второй половины XVI – первой половины XVII в, С. 39–42.
Более подробное изложение порядка формирования и деятельности выборных судов содержится также в нормативных актах, принимаемых царем и Боярской думой в 1550-х гг.: Приговоре о разбойных делах 1555 г.; Указе о татебных делах 1555 г. и Приговоре о губных делах 1556 г., в которых законодатель уже прямо обращался к выборным старостам и целовальникам (судьям) [27] . Подробное описание всех должностных обязанностей выборных лиц земского самоуправления, особенно работников судебного аппарата, и их ответственности за исполнение своих обязанностей содержалось уже в более поздних нормативных актах и Судебниках 1589 и 1606–1607 гг.
27
См.: Законодательные акты русского государства второй половины XVI – первой половины XVII в» С, 33–34, 36–37, 39–42»
Таким образом, И. Д. Беляев, проанализировав Земскую реформу, особо обратил внимание на преобразования в области вершения правосудия [28] .
Образовавшийся в середине XVI в. Земский собор И. Д. Беляев наделял законодательными и высшими судебными полномочиями, но полагал, что в царствование Бориса Годунова, а затем Василия Шуйского состав Соборов ограничивался только «созывом жителей Москвы», поскольку оба эти правителя не надеялись на поддержку «людей всей земли». Однако с выборами Михаила Романова «земщина всей Русской земли в лице своих выборных почти постоянно присутствовала в Москве и принимала деятельное участие в правлении. Так что этот государь не принимался ни за одно важное дело, не посоветовавшись с выборными от земщины и во всех своих распоряжениях опирался на ее голос», а в своих грамотах и указах писал: «Мы великий государь учинили о том собор и приговорили то-то» или «по нашему великого государя указу и по соборному приговору всей Русской земли» [29] .
28
См.: Беляев И. Д. Судьбы земщины и выборного начала на Руси. М., 2008. С. 108–112.
29
Там же. С. 114–116. См. также: Беляев И. Д. Земский строй на Руси. СПб., 2004. С. 68–89.
Существенное внимание исследованию средневекового права судопроизводства посвятил Н. Д. Сергеевский в работе «Наказание в русском праве XVII века», где дается развернутое описание системы наказаний, применяемых в Московском государстве в XVII в. Признавая важнейшей задачей теории уголовного права исследование государственных и социальных условий, оказывающих воздействие на систему наказаний и ее изменения, на способы и практику ее применения и исполнения, Н. Д. Сергеевский рассмотрел важнейшие виды наказаний, культивировавшихся в Московском государстве: смертную казнь, телесные наказания, тюремное заключение, ссылку, имущественные наказания, поражения чести и права, а также основные виды церковных наказаний. Актуальность и значимость своего исследования Н. Д. Сергеевский обосновывал тем, что уголовное право XVII в. непосредственно связано с действующим законодательством XIX в. и выступает его основным источником. Кроме того, исследуемое им законодательство впервые в отечественной истории дает полную картину системы наказаний всего периода отечественного Средневековья.