История третья. Гарри и Узы родства
Шрифт:
Правда, после этого Сириус страшно перепугался и принялся извиняться за то, что поднял на меня руку, но я заржал, а тетя его успокоила - дескать, с нами иначе не сладить. В чулан мы с кузеном вдвоем уже не помещаемся, на чердаке устроили какой-то игорный притон (а я просил Дадли вести себя потише, когда мы в карты резались!), в общем, отбились от ее слабых женских рук, еще немного, и девиц домой таскать начнем…
Тут Дадли гнусно захихикал, а я ему подмигнул.
Когда же Гермиона спросила, в чем дело, я попросил ее вспомнить девиз Ордена Молчальников и не вмешиваться. Взрослые - они такие взрослые,
В общем, мы славно скоротали время в поезде до Хогвартса. К нам на огонек заглянул Невилл, с гордостью продемонстрировал малюсенькую, но очень бойкую сову, вернее, сычика, и сказал, что это подарок дяди Элджи. Очевидно, тот оценил способности племянника: Невилл, по его словам, долго выбирал между возможностью поквитаться и гневом бабушки, не вытерпел, выбрал первое и не прогадал… Вывешенный за окошко второго этажа дядя Элджи четверть часа орал благим матом, но снять его оттуда не смогла даже миссис Лонгботтом, пока дядя не извинился за все свои фокусы, а Невилл не отпустил струны.
От бабушки нашему приятелю перепало по заднице, но не только. Она ему накупила всяких приятных штук вроде дорогущих книжек по зельеварению и гербологии (бедные профессор Снейп и мадам Спраут!), какого-то хищного растения и… метлы. Да, у нас были мётлы, но спонсорские, только для игр, а Невиллу бабушка подарила личную, и он теперь с гордостью вез ее в школу. Мы с Гермионой тоже могли себе это позволить, но это не важно, важен сам факт!
– Вот что значит вера в себя, - серьезно сказала она Невиллу, и он гордо заулыбался.
– А еще бабушка разрешила оставить Тревора дома, - закончил он свою историю.
– Он уже немолодой. А у меня теперь есть Элвис.
Мы с Гермионой посмотрели на его мелкого сычика с забавным чубчиком из перьев на макушке и невольно захохотали. Пришлось еще объяснять, что смешного мы нашли в этом имени…
По приезде нас со всеми предосторожностями отправили в замок, а сразу после пира меня вызвали к директору. Я кровожадно потер руки, прямо как Гермиона, и отправился в его кабинет. Спасибо, Сириус рассказал мне, чего можно ожидать, так что я, можно сказать, был во всеоружии!
Кроме Дамблдора и его феникса, в кабинете обнаружились Люпин и Снейп, и оба смотрели друг на друга с заметной неприязнью.
– Гарри, мой мальчик, - привычным тоном завел директор, а я изобразил идиотскую улыбку.
– Как прошли каникулы?
– Обалденно, сэр!
– ответил я.
– Жалко, что они такие короткие… А еще какие-то авроры приперлись меня охранять, тетя Пэт аж напугалась!
– Но ты почему-то не впустил профессора МакГонаггал, а она сумела бы объяснить Петунии, в чем дело…
– Тетя и так поняла: из тюрьмы сбежал какой-то маньяк, - отрапортовал я.
– Впускать кого-то, когда ее дома нет, она запретила.
– Гарри, это не просто маньяк, - произнес он с тревогой.
– Я в курсе, - сказал я.
– Хагрид проговорился. Блэк - мой крестный, да и тетя его узнала, когда по телику увидела.
Снейп сделал вид, что первый раз слышит об этом, а я не собирался его выдавать.
– Я только никак не возьму в толк, зачем ему за мной охотиться, - добавил я.
– Тетя сказала, он был лучшим другом моего отца, они учились вместе… неужто Волдеморт правда так мозги перекособочивает?
– Мы не знаем, Гарри, - покачал седой головой директор.
– Никто не знает, что сподвигло Сириуса Блэка предать твоих родителей!
– Обалдеть, - сказал я.
– Фигурант громкого дела двенадцать лет сидит в самой охраняемой тюрьме магической Британии, но никто не догадался спросить у него самого, почему он совершил преступление? Ну там… мысли прочесть, а еще, я слышал, есть сыворотка правды! Что, серьезно никто не додумался?! Ну вы даете… Вдобавок, - добавил я, покосившись на Снейпа с Люпином, - Гермиона раскопала в газетных подшивках, что моего крестного не судили, а просто так законопатили. Это, знаете, вообще беспредел! Маньяк он там или нет, а справедливый суд должен состояться, и я этого добьюсь, не будь я Гарри Эванс!
По-моему, это была моя лучшая речь на текущий момент, я так и сказал Гермионе, когда избавился от директора, а потом от Люпина. Не знаю, чего от меня хотел последний, но я сказал ему буквально пару слов: мне известна тайна Гремучей ивы, - и он отстал, причем лицо у него было таким, что… Как бы не сбежал!
С одной стороны, мне было жаль Люпина, он же не виноват, что его в детстве оборотень покусал! Но с другой… с другой он во всем слушался директора. Снейп, при всей его ко мне неприязни, и то сказал правду (Сириус ведь подтвердил все подробности насчет Ивы и той истории с «розыгрышем», которая едва не стоила Снейпу жизни), а Люпин, тоже друг моего отца, помалкивал. Ну, своя шкура дороже, ясное дело, но осадочек-то остался…
Правда, назавтра он напомнил о своем обещании научить нас с Гермионой противостоять дементорам. Я сперва хотел гордо отказаться: Сириус нас уже научил, заклинание-то не очень сложное, только нужно как следует сосредоточиться и вызвать самые лучшие свои воспоминания. А их у меня пруд пруди! Мы с Гермионой всю дорогу практиковались (в поезде-то колдовать можно), и у нее даже получился материальный Патронус - прикольная выдра… У меня еще так не выходило, только серебристая тень появлялась, но ничего, справлюсь, не будь я Гарри Эванс! Но это я повторяюсь…
Так вот, я все же согласился на эти занятия. Гермиона одобрила план и в первый же раз, как ей «удалось» вызвать серебристое облачко, засыпала Люпина вопросами:
– Что будет, если дементоров много? А на кого похож патронус? А они у всех волшебников одинаковые? Нет? А у вас какой? Ой, извините, я не знала, что это неприличный вопрос…
– А у моего отца какой был Патронус?
– встрял я.
– Олень, - улыбнулся Люпин.
– Большой олень с огромными рогами. А у твоей мамы Патронусом была лань, такая грациозная, легкая и изящная…