История третья. Гарри и Узы родства

Измайлова Кира Алиевна

– Привет, как жив-здоров?
– спросил я василиска, когда он свился кольцами передо мной и прикрыл глаза.

– С-с-спасибо, - ответил он, - не бедс-с-ствую. Чего желаеш-ш-шь?

– Чуешь крысу? Это на самом деле человек. Сейчас мы попробуем превратить его обратно, а ты пригляди, чтобы он не сбежал. Он все же взрослый… Только не убивай! Он нам нужен живым и здоровым!

– Я прис-с-мотрю, - заверил василиск.
– Я хорош-ш-шо запомнил его запах… Не упущ-щу…

– Спасибо, - искренне сказал я и повернулся.

Питер дернулся и обмяк. Однако нос его шевелился, не то я решил бы, что он помер от ужаса.

– Итак, - бодро произнес я и хрустнул пальцами.
– Вот теперь можно приступать!

Превратить Петтигрю в человека нам удалось не сразу - он сопротивлялся, - но все-таки удалось. Это было зрелищно…

Мы как будто наблюдали за ростом дерева в ускоренной киносъёмке: проклюнулась и стала увеличиваться голова, появились побеги - конечности. Ещё миг - и на том месте, где только что была крыса, оказался человечек, скорчившийся от страха и заламывающий руки.

Он оказался вряд ли выше нас с Гермионой, жидкие бесцветные волосы были растрепаны, на макушке сверкала порядочная лысина, а кожа на нём висела, как на толстяке, исхудавшем в одночасье. Вид был облезлым, как у Коросты в последнее время, да и вообще что-то крысиное сохранилось в остром носике, в круглых водянистых глазках. Прерывисто дыша, он оглядел подземелье, увидел запертые двери, статуи, хвост василиска и жалобно заскулил - бежать было некуда.

– Так-так-так!
– воодушевленно произнесла Гермиона.
– И кто же это перед нами?

Тут она выудила из своей бездонной сумки очередную вырезку и сличила портрет Петтигрю из заметки о его посмертном награждении Орденом Мерлина с оригиналом.

– Фигово выглядит, - согласился я.
– Но похож. И пальца не хватает. Того самого, который его матери передали в спичечном коробке вместе с орденом. Ну что, мистер Петтигрю, каяться будем или как?

– О… о… о чем ты, милый мальчик?
– прошелестел тот.

– Ну, например, о том, что вы, мистер Петтигрю, двенадцать лет назад сдали моих родителей Волдеморту, я остался сиротой и сам едва не помер, - тут я для доходчивости постучал себя по шраму на лбу.
– Или вы не знаете, кто я такой?

– Я… я видел тебя, ты сосед Рона Уизли, Гарри Эванс…

– Гермиона, он что, не врет?
– с изумлением спросил я, проверив струны.

– Похоже, нет, либо притворяется так круто, что нам его не раскусить, - ответила она.
– Ну… попробуй лобовую атаку, что ли?

– Без проблем, - хмыкнул я и подошел поближе к Питеру.
– Посмотрите-ка на меня внимательнее. Еще внимательнее. Я вам никого не напоминаю, а? А фамилия моя вам не знакома?

– Эванс? Да, на одном курсе со мной училась девочка с такой фамилией… - пробормотал он.
– Да-да, она вышла замуж за Джеймса По…

– Ну и чего мы зависли?
– спросил я.
– Я - Гарри Эванс, урожденный Поттер, знакомству не рад, руку не протяну.

– Дж… Дж…

– Хотите сказать, я вылитый отец? Ну, крестный об этом говорил. Разве что очки я не ношу, - фыркнул я.
– Слушайте, мистер Петтигрю, если вы даже не подозревали, кто я такой на самом деле, а в это мне не верится - даже Джинни ухитрилась подслушать разговор предков и выяснить, что я на самом деле Поттер… Почему вы взялись удирать? От Живоглота или все же от Сириуса?

Когда я произнес имя крестного, Петтигрю вскрикнул и принялся выдираться из наших с Гермионой пут, причитая:

– Он убьет меня! Убьет! И тебя убьет! Он маньяк! Безумный маньяк! Предатель!

– Ус-с-спокоить его?
– спросил василиск, который не любил громких звуков.

– Будь так добр, - кивнул я.
– Только не насмерть.

– Будет с-с-сделано…

Огромная змеиная башка нависла над Петтигрю, пасть приоткрылась, капля яда сорвалась с клыка и с шипением упала на каменный пол.

– Мистер Петтигрю, давайте короче, - попросил я.
– Василиск проголодался. Вы же знаете, змеи едят крыс, вот вы и пойдете ему на корм, если не развяжете язык!

Питер верещал еще долго, но в конце концов все же сознался: да, это он навел Волдеморта на убежище моих родителей. Как Сириус и говорил, никто не подумал на нелепого толстячка Петтигрю, все думали, что хранителем тайны был Блэк… Ну а Питер сбежал и скрывался в крысином облике, потому что боялся выживших последователей Волдеморта: далеко не все они угодили в Азкабан, и если бы узнали, по чьей вине угробился их повелитель, а все они оказались в опале, то Петтигрю бы не поздоровилось… А в семействе Рона он прятался именно потому, что мистер Уизли служит в Министерстве и много чего знает, обсуждает с женой, так что Петтигрю всегда был в курсе текущих событий. Сидел, понимаешь, крыса, как у Волдеморта за пазухой… И уж когда узнал, что Сириус сбежал из Азкабана, не на шутку струхнул, потому что догадывался, кого пойдет убивать бешеный Блэк в первую очередь: тот же знал, что Петтигрю жив…

Что до прочего, то Питер никогда ничего не делал без выгоды для себя, поэтому убивать меня под носом у Дамблдора ему не было смысла. Да-да, он все-таки соврал, он знал, кто я такой! То ли учуял, то ли подслушал у Уизли, это уже мелочи… Но так верить в собственное вранье - это уметь надо! Кстати, нужно будет разобраться, как ему это удается, отметил я, раз даже струны не реагируют на обман.

Так вот, если бы Питер уверился, что Волдеморт снова в игре, тогда другое дело, сбежал бы обратно под его покровительство. И тогда никто не обвинил бы Петтигрю в том, что он предал Темного лорда! Ха-ха, вот потроха Гарри Поттера на блюдечке! Да его бы там в задницу расцеловали… Но не сложилось.

– Отлично, - сказал я, и мы совместными усилиями превратили Питера обратно в крысу и засадили в тесную клетку, которую Гермиона с особым тщанием трансфигурировала из валявшихся повсюду костей - остатков трапезы василиска.

– Оставим его тут или с собой возьмем?
– спросила она.

– Василиск за такой мелочью может и не уследить, если Питер все же вывернется, - вздохнул я, - так что рассчитываю на твоего Живоглота. Пойдем. Крысюка спрячем у тебя под кроватью, пусть кот сторожит… А нам надо заняться твоим планом! Теперь данных достаточно?