История веры и религиозных идей. Том 2. От Гаутамы Будды до триумфа христианства
Шрифт:
Никакое другое течение иудейской мысли не заимствовало так много идей эллинского Востока, как апокалиптическое. Несмотря на это, в его основе все равно лежит ветхозаветное понимание истории спасения. [517] Мы имеем дело с очень важным духовным явлением: религиозным творчеством, порожденным синкретизмом. Авторы первых апокалипсисов, хасидеи, в сущности, собрали и восприняли идеи, взятые из многих синкретических систем; но идеи эти обогатили иудаизм и подали еврейскому народу надежду в крайне тяжелое для него время. Впрочем, подобный же процесс происходит и в других религиозных течениях. Хасидская группа ессеев под водительством "Праведного Господина" отделилась от остальной общины и решила уйти в пустыню, вести отшельническую жизнь (§ 223). Наиболее близкий аналог монашеской организации ессеев — закрытое, тайное собрание (conventicule) по греческому образцу. Даже фарисеи, вторая группа, отколовшаяся от хасидеев, включили ряд эллинистических идей в свое учение о Законе. [518]
517
Hengel, I, p. 251.
518
Ср: Hengel, 1, р. 312. См. у него же очерк о верованиях и идеях, заимствованных иудеями
В конечном счете, кощунственное поведение Антиоха Епифания и победное восстание Маккавеев определили направление и дальнейшую организацию иудаизма. "Ревностное противостояние Торе", воодушевившее сторонников Антиоха, способствовало появлению "ревности за Тору" и привело к укреплению онтологии Закона. [519] Тора была возведена в ранг абсолютной и вечной реальности, в образцовую модель Творения. По словам рабби Симона бен Лакиша (III в. н. э.), существование мира зависит от того факта, что Израиль принял Тору, без которой мир вернулся бы в Хаос. [520] Каждая из 248 заповедей и каждый из 365 запретов, составляющие Тору, приобретают космическое значение. Человек, у которого 248 членов и 365 вен, строением своего тела отражает дело рук Божьих (Космос) и Его Откровение (Закон). [521] Тора в качестве абсолютной реальности есть источник жизни. Как пишет Гил Лель, [522] "там, где много Торы, много жизни" (Pirke. Abbot, III, 7).
519
Hengel, 1, р. 292 sq. Эсхатология, т. е. "второй плод" в конфронтации с эллинизмом, была той единственной силой, которая могла ограничить всевластие Торы. А власть Торы, в конце концов, установится как над историческим настоящим, так и над космическими ритмами (Ibid., р. 312).
520
Рабби Eliezer В. Hyrcanus (ок. 100 г. н. э.) прославился следующими словами: "Если бы не было Торы, не было бы и Неба с Землей" (цит. у: Hengel, 1, р. 172). См. др. источники в: С.Р. Мoorе. Judaism, I, р. 266 sq., 450 sq.
521
Два века спустя тантризм выдвинет антропокосмическую систему и соответствующий ритуал (ср. т. III).
522
Гиллель (Хиллель) — еврейский законоучитель I в. до н. э. — начало н. э.
Возвышение Торы радикально изменило дальнейшую судьбу иудаизма. Со времен пророков религиозность древних евреев поддерживалась напряжением между двумя направлениями: «универсалистским» и «сепаратистским». Причина этого жесткого и одновременно созидательного противостояния кроется, главным образом, в парадоксальном характере Откровения. Действительно, Откровение Божие в истории, данное лишь еврейскому народу, было провозглашено универсальным т. е. хотя и считалось принадлежащим исключительно евреям. Во второй половине II в. до н. э., благодаря мощному разрастанию диаспоры и отчасти миссионерской деятельности, иудаизм был близок к превращению в мировую религию. Но протест против кощунственных действий Антиоха привел к тому, что стало называться "установка на Тору", [523] а такая «установка» препятствовала развитию иудаизма в мировую религию. В защите национальной самобытности Закон, бесспорно, играл решающую роль, но сознание мировой миссии не могло свободно развиваться под сенью мощного и популярного националистического течения. Что, впрочем, объясняет решение христианской Церкви первых веков, вдохновленной еврейским пророческим духом, послать своих служителей к самаритянам, которых так не любили израильтяне (Деян 8:4 и сл.), а через некоторое время — к неевреям в Антиохию (Деян 11:19 и сл.) "Христология заместила онтологию Торы как выражение свободного и спасительного откровения Божьего в истории, откровения, которое больше не знает границ национального и исторического порядка". [524] Установка на Тору и успех законничества положили также конец и эсхатологическим чаяниям. "Даже апокалиптическая литература стала постепенно исчезать и заменяться еврейской мистикой" (М. Hengel, I, р.175).
523
Ср.: Hengel, I, р. 312. Даже в диаспоре примат Торы не оспаривался. Аллегорическая интерпретация не упраздняла буквальный смысл писания, и Филон принимал законы и предписанные запреты
524
Hengel, I, р. 314.
Однако следует отметить, что в перспективе отказ иудаизма от мировой миссии стал той ценой, которую пришлось заплатить, чтобы защитить израильскую общину. В конце концов, главным была историческая преемственность еврейского народа. Речь шла не столько о «национализме», сколько о теологии, созданной вокруг понятия "избранный народ". Яхве избрал Израиль Своим народом. Следовательно, еврейский народ представлял собой историческую реальность, освященную волей Божьей. Национальное отчуждение приравнивалось к вероотступничеству, т. е. к профанации этнической структуры, посвященной Богу самим своим происхождением. Первым долгом еврейского народа было, следовательно, сохранять в неприкосновенности тождество самому себе — до конца истории. Другими словами — всегда оставаться в распоряжении Господа.
Глава XXVI
СИНКРЕТИЗМ И ТВОРЧЕСТВО В ЭЛЛИНИСТИЧЕСКУЮ ЭПОХУ: ОБЕЩАНИЕ СПАСЕНИЯ
§ 205. Религии мистерий
Как мы уже отмечали (§ 184), обещание спасения представляет собой нововведение и наихарактернейшую черту эллинистических религий. В первую очередь, речь идет, конечно, об индивидуальном спасении, однако сходную цель преследовали и династические культы. [525] Божества, известные тем, что они познали смерть и воскресение, были ближе к человеку, чем боги — покровители полиса. их культ включал в себя более или менее разработанную церемонию посвящения (катехизация, обряды, эзотерическое обучение), после которой неофит допускался в общину. Принадлежность к одному "мистериальному обществу" не возбраняло участия в других тайных братствах. Как и во всех духовных течениях того времени, упование на спасение развивалось под знаком синкретизма.
525
Например, возведение традиционного бога в ранг божества-покровителя династии: Аполлон для Селевкидов, Зевс для Лагидов, Афина для Аталидов. Обожествление монархов и государственные синкретические культы, например, культ Сераписа в Египте Птолемеев преследовали ту же цель.
Религиозный синкретизм, бесспорно, задавал основной тон эпохе. Явление, существующее с незапамятных
Можно сказать, что обещание спасения было попыткой умалить грозную власть богини Тихэ (Удача — лат. Fortuna). Капризная и непредсказуемая, Тихэ вслепую приносит счастье или несчастье; она проявляет себя как аnаngkё (необходимость) или hеimаrmеnё (судьба), ее власть особенно велика над жизнью самых великих, таких как Александр. [526] В конечном итоге, понятие Судьбы сливается с астральным фатализмом. Жизнь людей, так же как жизнь городов и государств, определяется звездами. Толчок развитию этого учения, вместе с астрологией, на практике применяющей его принципы, дали наблюдения вавилонян над обращением звезд. Без сомнения, теория микро- и макрокосмических соответствий уже давно была известна в Месопотамии (§ 24) и в других областях азиатского мира. Однако в данном случае человек не просто чувствует свою связь с космическим ритмом, но открывает, что его жизнь определена движением звезд. [527]
526
Ср.: Тат. Hellenistic Civi1ization. р. 340.
527
Стоики пытались исправить астрологический аморализм: они толковали Судьбу как Провидение, которое принимало во внимание нравственный аспект; дескать, именно Провидению принадлежит создание планет. С другой стороны, надо отметить, что в результате астрономических вычислений вавилонян мировую историю решительно стали делить на периоды и кризисы, определяемые планетами. Это новое космо-историческое видение вдохновляет некоторые эсхатологические построения (иудейские апокалипсисы, § 202; Золотой век, установленный Августом по окончании гражданских войн, и т. д.).
Такое пессимистическое представление может поколебать только убеждение, что есть некие божественные существа, которые не зависят от Судьбы и даже стоят выше нее. Бел провозглашается Хозяином Удачи, Fortuna rector. В мистериях Исиды богиня заверяет посвящаемого, что она может продлить срок жизни, определенный ему судьбой. В "Восхвалениях Исиде и Осирису" богиня провозглашает: "Я победила Судьбу, и Судьба повинуется мне". Более того, Тихэ (или Фортуна) становится символом Исиды. [528] В многочисленных мистериософских и герметических текстах утверждается, что посвященные более не подвластны судьбе. [529]
528
Ср.: А.D Nock. Conversion, рр. 101, 288-89; J. Bergman. 1 Оvеrсоmе Fate, Fate Harkens to Ме, р. 39 sq.
529
Ср.: Nock. Ор. cit., р. 102. Удача (casus infestus) более не имеет власти над теми, кто служит ей и почитает Исиду (Апулей. Метаморфозы, XI, 15). Гностики больше не пленники фатума (Лактаний. Установления, II, 6); так как ум (nous) — хозяин Судьбы (ermarmene) и Закона (Corp. Herm. 12, 9).
В отличие от элевсинских мистерий, где обряд посвящения мог совершаться только в телестерионе и в определенный день (ср. § 97), в остальных религиях спасения он мог происходить в любом месте и в любое время. Все эти посвятительные культы претендовали на принадлежность к глубокой древности, даже если со времени их формирования в некоторых случаях не прошло еще и века. Конечно, мы имеем дело с клише, характерным для Zeitgeist эллинистической и римской эпохи; однако мы увидим ниже, что религии спасения вбирали некоторые элементы архаических религий. За исключением дионисийства, все мистерии имеют восточное происхождение: фригийское (Кибела и Аттис), египетское (Исида и Осирис), финикийское (Адонис), иранское (Митра). Но в эллинистическую эпоху, а особенно под властью Империи, эти восточные культы более не носили этнический характер; их структура и сотериология свидетельствовали об универсалистских притязаниях. Нам известно главное об их общественных культах, в отношении же тайных обрядов, т. е. собственно инициации, наши сведения ограничиваются лишь суммарными и загадочными указаниями.
Известно, что с миста бралась клятва хранить в тайне все, что он увидит или услышит во время церемонии. Затем ему рассказывали священную историю (hieros logos), передающую миф о происхождении культа. Возможно, миф уже был известен неофиту, но теперь ему сообщалось новое, эзотерическое, толкование, что приравнивалось к открытию истинного смысла божественной драмы. Посвящению предшествовал период поста и изнурения плоти, после чего новиций очищался через люстрации. В мистериях Митры и Аттиса совершалось жертвоприношение быков и баранов над рвом, покрытым решеткой: кровь капала на миста, находящегося во рву. Каким-то неясным для нас образом неофит принимал ритуальное участие в литургическом сценарии, вращающемся вокруг смерти и воскресения божества. Посвящение воспроизводило нечто вроде imitatio dei [подражание богу]. Большинство отрывочных указаний, которые имеются в нашем распоряжении, относятся к символической смерти и воскресению миста. Проходя посвящение в мистерии Исиды, Луций, герой «Метаморфоз» Апулея, перенес "добровольную смерть" и "достиг рубежей смерти", чтобы обрести "день своего духовного рождения" (XI, 21, 24). В мистериях Кибелы неофит считался moriturus, "умирающим". [530] За этой мистической смертью следовало новое рождение — духовное. Саллюстий пишет, что во фригийском обряде новопосвященных "кормили молоком, как будто они вновь родились" (De diis et mundo, 4). А в тексте, известном под названием "Литургия Митры", но пропитанном духом герметического гнозиса, можно прочесть: "Сегодня, вновь рожденный Тобою, из мириад соделанный бессмертным..", или "Вновь рожденный, чтобы возродиться в этом дающем жизнь рождении…". [531]
530
Firmicus Maternus. De errore profanarum religionum, 18. Другие примеры см. в: Eliade. Naissances Mystiques, р. 236.
531
А. Dieterich. Еinе Мithrasliturgie, р. 10, цит. в Naissances Mystiques. р. 236.