История Византийских императоров. От Юстина до Феодосия III. Том II.
Шрифт:
Узнав об удачном снятии осады Нисибины, Хосров перевёз брошенные римлянами осадные орудия и вместе с войском подступил к многострадальной крепости Даре. Зимой с 573 на 574 г. он плотно окружил город и предложил гарнизону сдаться. Но его условия были резко отвергнуты: у римских солдат и горожан сохранялась уверенность в неприступности крепости. И вскоре Хосров понял всю ошибочность своего решения. Штурмовать Дару было бессмысленно, и персам ничего другого не оставалось, как вести пассивную осаду в самое неподходящее для этого время года. Зимняя непогода делала своё дело: варвары во множестве болели, роптали, умирали, и сам Персидский царь испытывал серьёзное недомогание [357] .
357
Михаил Сириец. Хроника. Книга X. Глава 9. С. 600, 601.
Он уже почти решился снять осаду, но тут ему неожиданно повезло. Полагая, что победа уже не за горами, римские солдаты начали проявлять беспечность в несении караульной службы: многие из них уходили с крепостных стен греться в дома, оставляя посты. Конечно, Хосров тут же воспользовался этим удачным обстоятельством и как-то ночью отдал приказ штурмовать город. Когда римляне опомнились, персы уже были в городе. Почти семь дней шёл бой внутри города, но опрокинуть врага персы так и не могли. Тогда они решились на хитрость: через парламентёра они предложили римским солдатам сложить оружие, пообещав им жизнь, свободу и часть награбленной добычи. Те легкомысленно согласились, но, безоружные, были перебиты варварами. Так пала римская твердыня на персидской границе, основанная ещё во времена императора Анастасия I [358] .
358
Евагрий Схоластик. Церковная история. Книга V, глава 10. С. 358, 359.
Но и силы Хосрова были далеко не беспредельны. Сразу после взятия Дара он отправил к императору посла с письмом, в котором обвинял Римского самодержца в развязывании этой войны, но в заключение предлагал мир. Персидского посла сопровождал личный врач Хосрова, которого тот, зная о недугах царя, любезно предоставил больному Римскому императору. Хотя Юстин II и был против инициатив Персидского царя, императрица София всё же уговорила его согласиться на мирный договор, и за 45 тыс. золотых монет мир был заключён сроком на 1 год. Причём за Хосровом было признано право на персидскую Армению [359] . Надо прямо сказать — смена внешнеполитического курса и ошибки царя дорого обошлись Римскому государству. Византийцы не только потеряли сильную крепость Дара на границе, но и вынуждены были довольствоваться далеко не самыми выгодными условиями мира с Персией, что сильно ослабило внешний авторитет Римской империи. Состояние дел на Западе также едва ли может быть занесено в актив политики императора Юстина II.
359
Кулаковский Ю.А. История Византии. Т. 2. С. 290.
Глава 2. «Энотикон» Юстина II. Хозяйственная деятельность императора. Выбор преемника
Если в чём и нельзя упрекнуть Юстина II, так это в верности Православию, за что его очень любили на Западе. Император состоял в переписке с Франкским королём и бывшей королевой, а затем инокиней монастыря в Пуатье, святой Радегундой, которой переслал в подарок частицу Креста Господня. Понтифику он подарил великолепный крест со своим портретом и портретом императрицы Софии. Римские поэты Корипп и Венанций Фортунат воспевали его благочестие [360] . И, действительно, их оценка совершенно объективна.
360
Мейендорф Иоанн, протопресвитер. История Церкви и восточно-христианская мистика. С. 195.
Едва вступив на престол, император решительно пресёк споры о тленности и нетленности Тела Христа, инициированные, если верить отдельным свидетельствам, св. Юстинианом Великим. Продолжая реализацию церковной политики своего дяди, он пригласил к себе во дворец монофизитского экспатриарха Александрии Феодосия, снятого в годы предыдущего царствования с кафедры, и даже намеревался вернуть его на престол, но смерть архиерея помешала осуществлению этого плана. Как обычно, смена императора всегда содержала в себе определённую интригу — почти никогда нельзя было заранее предугадать, какую церковную партию будет поддерживать следующий избранник Божий.
В надежде на то, что новый царь анафематствует, наконец, ненавистный им Халкидонский Собор, соблазнённые обращением царя к патриарху Феодосию, в столицу во множестве съехались монофизитские епископы. Их поведение и численность ясно демонстрировали, что до мира в Церкви ещё далеко. Поэтому император Юстин II в очередной раз попытался примирить православных и антихалкидонитов, задавшись целью издать новый эдикт о правой вере. Эдикт должен был содержать точное и общеобязательное изложение православного вероисповедания. С другой стороны, императору хотелось уйти от некоторых категоричных формул, неприемлемых для монофизитов.
Этот документ, получивший наименование «Энотикона» (как и акт императора Зенона), был издан в 571 г. Начав эдикт с перечисления своих титулов и традиционного призыва ко всем христианам соединиться в одной и той же Церкви, император затем переходит непосредственно к догматической части вероучения. Как и св. Юстиниан, он категорично утверждает единосущность Иисуса Христа Богу Отцу по Божеству и единосущность Его нам по человечеству. «Исповедуя Его Богом, мы не отвергаем, что Он также является человеком, а, исповедуя Его человеком, не отрицаем, что Он также является Богом. Следовательно, исповедуя, что один и тот же Господь наш Иисус Христос состоит из обеих природ — божественной и человеческой, мы не вводим соединения посредством слияния. Ибо Он не утратил божественности из-за того, что стал человеком, подобным нам, и, в то же время, не отверг человеческое из-за того, что Он есть Бог по природе и не может иметь сходства с нами». В тексте «Энотикона» Юстин II отмечает, что единственно правильно исповедовать «одного и того же Христа, одного сына, одно Лицо, одну Ипостась, одновременно и Бога, и человека». Наконец, анафематствуя всех, кто мыслил и мыслит вопреки утверждённой императором формуле, Юстин II даже умоляет («ибо мы не боимся, хотя и обладаем преимуществом царской власти, использовать такие слова ради согласия и соединения всех христиан») воссылать единое всеобщее славословие Богу и Спасителю Иисусу Христу. В самых последних строках царь категорично запрещает споры по поводу «лиц или слогов» [361] .
361
Евагрий Схоластик. Церковная история. Книга V, глава 4. C. 344–347.
По распоряжению императора в Константинополь съехались епископы из двух партий, и под председательством столичного патриарха св. Иоанна III Схоластика (565–577) начались рабочие заседания, пока царь месяц лечился на тёплых водах. Поскольку монофизиты требовали непременного осуждения Халкидона, чего не случилось, они, разочаровавшись, не приняли «Энотикон» Юстина II и разъехались по епархиям.
Однако вскоре в рядах монофизитов возник раскол, связанный с толкованием их догматического учения. Вообще, следует отметить, что состояние их партии копирует судьбу любой вселенской ереси. Как некогда ариане, по предсказанию св. Афанасия Великого, раскололись на враждебные течения, так и монофизиты не удержались в качестве монолитного оппонента Православию.
Ещё при жизни Александрийского патриарха Феодосия (535–537) некто епископ Иоанн Аскоснаг написал сочинение о Святой Троице, сформулировав учение, получившее впоследствии название «тритеизма». Феодосий, как признанный вождь и идеолог монофизитства, изучил его и усмотрел в нём ересь. Но другие епископы — Конон Тарсианский и Евгений Селевкийский активно поддержали Аскоснага. В результате монофизиты раскололись на два лагеря. Как бы они ни желали решить дело без императора-схизматика, но именно ему они отнесли сочинение Асконага на окончательный суд. Император Юстин II, в свою очередь, поручил Константинопольскому патриарху св. Иоанну высказать мнение по предмету спора. Тот вызвал к себе представителей обеих партий и устроил собеседование, по результатам которого и патриарх, и император признали тритеизм ересью. Конон и Евгений были сосланы, но спустя 3 года Конон вернулся в столицу, где продолжал распространять своё учение. На его несчастье, другой богослов написал своё сочинение на эту же тему и, отрицая грядущее воскресение людей, расколол ещё недавно единый лагерь сторонников тритеизма на различные, враждебные друг другу течения. Вожди обеих партий, по обыкновению, анафематствовали друг друга [362] .
362
Кулаковский Ю.А. История Византии. Т. 2. C. 291–293.
Возникла очередная смута в Церкви, которую тщетно патриарх св. Иоанн Схоластик пытался преодолеть мягкими увещаниями. Видимо, императору надоело играть роль стороннего наблюдателя, и в 571 г. его распоряжением все монофизитские храмы в Константинополе были закрыты. Правда, по отдельным источникам, инициатива принятия жёстких мер к монофизитам принадлежала всё же патриарху. Монофизитские монастыри, мужские и женские, храмы были оцеплены солдатами. После принудительного причащения из рук православных иереев и замены монофизитских икон православными было объявлено царским указом, где желаемое выдали за действительное, о состоявшемся общении этих обителей с Православной Церковью. Обращённые в Православие монастыри посетили император и царица и награждали покорных монахов подарками, непокорных посадили под арест.