История Византийской Империи. Том 3
Шрифт:
Прежде чем приступать к фактам всемирно-исторического значения, имевшим место в этот жалкий период последних представителей Македонской династии, мы должны бросить хотя бы беглый взгляд на царский двор, на носителей самодержавной власти и на правительство. В то время как на всех почти границах велась ожесточенная война, в которой победа почти всегда склонялась на сторону врагов, в центре, у самого престола, наблюдается жалкая борьба мелких честолюбий, низкая интрига и сплетня, взаимное соперничество партий и отдельных лиц из-за влияния. Если случайно появлялся на том или ином поприще деятель с твердым характером, расположенный жертвовать личными интересами ради общественного блага — таковы были военные вожди и гражданские чины из школы царя Василия, — то господствовавшая посредственность принимала все меры, чтобы поскорей устранить его от влияния на дела. Для историка представляется здесь весьма важная проблема — отметить то, в чем заключались жизненные задачи для византийского правительства, и выделить частные интересы небольших групп.
Брат Василия, царь Константин VIII, был только на три года моложе, следовательно, в 1025 г. ему было около 67 лет. Хотя он все время царствования Василия пользовался именем и честью, соединенными с своим званием соимператора, но фактически не принимал участия в правлении. Это,
Царь. был женат на Елене и имел от нее трех дочерей. Две младшие дочери, Зоя и Феодора, представляли собой фактически то поколение, к которому должна была перейти власть после Константина, так как о старшей Евдокии, постриженной в монахини, не могло быть речи. Вопрос о наследстве назрел весьма скоро ввиду старости и болезненности царя, который в ноябре 1028 г. почувствовал себя особенно плохо. Но обе царевны по странной игре случайностей оставались незамужними, хотя Зое было уже к тому времени 50 лет, а Феодоре немного менее. По господствовавшему в империи обычаю, особа женского пола, на долю которой выпадало царствование, избирала себе товарища, с которым вступала в брак и которого приобщала к царской власти. По случаю болезни Константина VIII для царевны Зои был отыскан жених в лице Романа Аргира, который хотя не отличался особенной знатностью, но принадлежал к членам крупного класса землевладельцев в феме Армениак. Не без значения для будущей истории дома Аргиров было то обстоятельство, что в этом деликатном вопросе вследствие искусно проведенной интриги оказался обиженным Константин Далассин, по своему рождению и связям гораздо более имевший прав на престол. Хотя Роману было уже не менее 60 лет и хотя он был женат и притом был в родстве с царствующим домом, но все препятствия были устранены авторитетом патриарха Алексея (1025–1043), который разрешил этот брак. Только что была повенчана Зоя с Романом, который вместе с тем провозглашен соимператором, как 15 ноября 1028 г. умер Константин VIII.
С возведением Романа III на престол во главе империи стал тщеславный, много о себе мечтавший и вполне ограниченный человек. При нем прежде всего обнаружились несогласия в царской семье между Зоей и Феодорой. Последняя считала себя обиженной тем, что имя Зои всегда было впереди, а она отодвигалась на второй план. Это было поводом к образованию придворных партий, из коих одна тянула к Зое, другая — к Феодоре. Положение дел еще более ухудшилось, когда Роман, горевший желанием иметь потомство от брака с Зоей и, несмотря на разные принимаемые им искусственные средства, не достигший желаемого, охладел к царице, прервал с ней сношения и стал скуп на выдачи ей денег. Раздоры в царской семье дали пищу придворным интригам и усилили борьбу партий. Прежняя аристократическая партия, стремившаяся к династическому перевороту, группировалась теперь около царевны Феодоры, к которой примкнули и недовольные новыми порядками болгарские бояре. Мы не считаем нужным входить в подробности мелкой интриги и открытых заговоров, характеризующих это время, которые не имели за собой важных государственных мотивов. Отметим лишь то, что придворными смутами пользовались близкие ко двору люди для достижения личных целей. Особенно выдвинулся около 1031 г. евнух Иоанн, бывший на службе у царя. Это известный впоследствии Иоанн Орфанотроф, захвативший в свои руки всю власть и поставивший Византии не одного царя из своих родственников и клевретов. Родом из Пафлагонии, незнатного происхождения, он отличался большой хитростью, умом и необыкновенной приспособляемостью к обстоятельствам. Он построил свою карьеру на охлаждении между Зоей и Романом и на старческом сластолюбии царицы. Он познакомил Зою со своим братом Михаилом, молодым и красивым человеком, который понравился царице и сделался ее фаворитом. В 1033 г. Роман заболел подозрительной болезнью вследствие отравления ядом, который поднесла ему царица. Когда же он умер 11 апреля 1034 г., то вопрос о престолонаследии решен был в пользу любимца Зои, Михаила, который на другой же день по смерти царя повенчался с Зоей и провозглашен царем под именем Михаила Пафлагонянина (1034–1041). Но в общем это не был такой человек, какого бы желала Зоя. Он перестал притворяться влюбленным, стал уединяться и окружать себя монахами и стремиться к подвигам. Тогда Иоанн Орфанотроф, чтобы на будущее время предупредить всякие неожиданные увлечения со стороны царицы, тщательно окружал ее верной стражей. Время Михаила Пафлагонского отмечается заговорами, волнениями и весьма низменными интригами. Византийская аристократия пыталась протестовать против выходцев из Пафлагонии. Таково было движение, связанное с именем Константина Далассина в 1038 г.; таково же разразившееся в 1040 г. движение, имевшее целью свержение пафлагонца, руководимое Михаилом Кируларием. Но Иоанн Орфанотроф обеспечил себе бесконтрольную власть и на случай смерти Михаила Пафлагонского. Он убедил царя озаботиться вопросом о наследстве посредством усыновления и объявления кесарем племянника по сестре, по имени Михаила Калафата, который по смерти царя в декабре 1041 г. объявлен был императором. Отношения его к царице Зое не могли быть искренни уже и потому, что он задумал освободиться от всякой опеки и основать собственную династию с устранением престарелых дочерей Константина VIII. Он основал свои надежды на преданности городского населения, которое действительно оказывало преданность и расположение. Но посягательство на права царицы Зои, которую он хотел устранить от власти и быть единодержавным, окончательно погубило его. В 1042 г., 18 апреля, он распорядился сослать царицу на Принцевы острова. Следствием этого был бунт в Константинополе и возгласы народа: «Не хотим ставропата Калафата, желаем законную нашу няню Зою». Тогда вызвана была
Для обеспечения престолонаследия снова возник вопрос о кооптации и снова было предоставлено царице Зое избрать себе мужа и разделить с ним власть. Тогда выступил на сцену Константин Мономах, с которым царица, говорят, имела прежде сношения. В описываемое время он находился в ссылке на острове Лесбосе, где бедную жизнь и уединение разделяла с ним племянница его по второй жене, происходившей из знаменитого рода Склиров, известная под простым именем Склирена. Мономах был вызван в столицу и 11 июня обвенчался с Зоей, а на следующий день имел священное коронование. Мономах (1042–1054) разделял власть с обеими сестрами, а когда в 1050 г. Зоя умерла 72 лет от роду, правление его продолжалось вместе с Феодорой; последняя же с 1054 г. два года была еще единодержавной. Двенадцатилетнее правление Константина Мономаха наполнено интригами и скандальными похождениями, связанными с именем цариц и его фаворитки, упомянутой Склирены. Сначала Мономах несколько скрывал свои отношения к Склирене, а потом с согласия Зои перевел ее в Большой дворец, почтил саном севасты и жил с ней почти открыто. Когда же она умерла от чахотки, то царь перенес свои симпатии на одну грузинку, проживавшую в столице в качестве заложницы. Придворная жизнь служит канвой, по которой расшиваются узоры общественной и государственной деятельности. Склирена привела с собой клику родственников, которые возбудили против себя неудовольствие в чиновных сферах и в народе; особенно когда стали ходить слухи, что Мономах думает жениться на Склирене и возвести ее на престол. Мы будем иметь случай видеть далее, как самые существенные интересы государства приносились при этом в жертву личным счетам и партийной борьбе. Заговоры, возмущения и попытки к государственным переворотам были обычным явлением в этот период. Таковы движения Маниака, Стефана Севастофора, Льва Ламбра, наконец, Льва Торника, последнему покровительствовала даже Евпрепия, родная сестра Мономаха. Когда в начале 1055 г. Мономах был на смертном одре, снова выступил вопрос о престолонаследии. Приближенные к нему государственные сановники указали на Никифора Протевона, но приверженцы царицы Феодоры приняли свои меры и провозгласили ее царицей. Она еще 2 года управляла империей. Отмечается как особенность ее царствования то, что при ней не было больше внутренних смут и заговоров. Когда престарелая царица сделалась больна, приискали кандидата на престол в лице патрикия Михаила Стратиотика, который по старости и незначительности не мог угрожать привилегиям служилой и придворной аристократии, получившей преобладание за этот период смут и интриг. Патриарх Михаил Кируларий короновал его 31 августа 1056 г., а вскоре затем скончалась и Феодора. Царствование Михаила VI Стратиотика было весьма непродолжительно и могло бы быть совершенно обойдено молчанием, если бы оно не было пограничным между двумя периодами. В 1057 г. Стратиотик отказался от власти, хотя и не по доброй воле, в пользу основателя новой царской династии, магистра Исаака Комнина.
С большим облегчением автор смотрит на пройденное небольшое количество страниц, которые казались ему необходимы, чтобы ввести читателя в скудную идеями и неприглядную обстановку, в какой развертывалась жизнь в царской семье и в высших придворных кругах. Конечно, было бы большой ошибкой ограничивать историю Византии придворными интригами и сменой носителей царской власти, которые характеризовали себя самыми низменными стремлениями и направляли всю волю на удовлетворение своих прихотей. К счастью, почти везде за верхними слоями находились нижние пласты, в которых можно находить живую струю и смену более или менее высоких направлений и идей, украшающих жизнь и составляющих ценное содержание в истории народов. Продолжительный период македонских царей является периодом высокого подъема, напряжения в литературной и художественной производительности, расширения пределов империи на всех границах и нарождения новых исторических проблем, которые имели перейти для дальнейшей разработки к новому периоду царей Комнинов. За недостатком места мы относим к началу следующего тома изложение тех сторон, в которых скрывались задатки для последующего развития.
Приложение
ОТ РЕДАКТОРА
Настоящая книга включает весь отдел V (Период Македонской династии. 867-1057). Первые пять с половиной глав составлена по изданию 1927 г., остальные — по материалам, хранящимся в Санкт-Петербургском Филиале Архива Российской Академии наук (личный фонд акад. Ф. И. Успенского). Это корректура и рукопись.
Корректура сохранилась не полностью. Отсутствует целый печатный лист и отдельные страницы. Рукопись представляет собой собственно рукописный текст (со старой орфографией), машинопись (со старой орфографией) и в небольшом объеме печатный текст.
В процессе подготовки к изданию текст не подвергался редактированию. При переводе на современную орфографию был опущен «ъ», заменены соответственно «1», «ъ» и окончание «аго» и т. п. С прописной даны принятые в современном языке названия. Имена, географические названия, своеобразные выражения и термины сохранены.
При работе над текстом корректура была сличена с рукописью и дополнена ею: в косых линейках — текст рукописи, отсутствующий в корректуре, в двух косых — текст, частично зачеркнутый или дополненный из другой работы Ф. И. Успенского (что специально указано). Таким образом, публикуемый текст является наиболее полным.
Главы XI и XIV сохранились только в рукописи. Пострадала глава XXI (отсутствует конец корректуры и рукопись), особенно же XXII — сохранились только 4 страницы корректуры, отсутствует начало. Все утраченные места отмечены в настоящем издании.
Поскольку тема «Византия — Русь» очень важна для исследователя и он обращался к ней не раз, мы сочли возможным дополнить главы XIV и XXII текстом из речи «Византия и Русь», произнесенной 11 мая 1888 г. в торжественном собрании Одесского Славянского Благотворительного Общества в память 900-летнего юбилея крещения Руси (опубл.: Одесса, 1888). Остальная часть речи дается в Приложении.
XVIII глава имеет два рукописных варианта, которые в чем-то совпадают, в чем-то разнятся. Корректуре соответствует: началу — первый вариант, начиная с середины — второй вариант. По рукописи восстановлена и часть заголовка. Оставшийся после сличения и дополнения материал помещен в Приложении.
В XIX главу была вложена «старая» машинопись — этот текст также дается в Приложении.
Рукописное оглавление (в Приложении) позволяет судить, что том должен был быть обширнее, что помещенная в приложение к III тому (1948) глава «История византийских учреждений» скорее является XXIII главой (или входит в нее) I тома.