История всемирной литературы Т.4
Шрифт:
Проза канадзоси носила в целом переходный характер. В ней еще отчетливо прослеживаются традиции средневекового художественного мышления, но в ее недрах уже вызревают новые способы реалистически достоверного изображения жизни. Однако подлинно новаторская и целостная идейно-эстетическая система складывается лишь в творчестве Ихара Сайкаку, знаменующем новый этап в развитии японской повествовательной прозы.
ПРОЗАИЧЕСКОЕ ТВОРЧЕСТВО ИХАРА САЙКАКУ(Редько Т.И.)
Ихара Сайкаку (1642—1693), начавший свой творческий путь как создатель новаторских шуточных стихотворений, был основоположником нового направления в повествовательной прозе — укиёдзоси (книги об изменчивом мире). Буддийский термин «укиё», ранее означавший «горестный», «грешный», «быстротечный» мир, в контексте культуры этого времени становится символом самоценности земного бытия. По мнению Н. И. Конрада, слово «укиё» приобрело жизнеутверждающий и даже гедонистический оттенок: мир скорби и печали превратился для людей эпохи Сайкаку в быстротечный, но от этого тем более привлекательный
Лишь в творчестве Ихара Сайкаку философия и эстетика «изменчивого мира» получают глубокое и законченное воплощение. В 1682 г. появляется его первое прозаическое произведение — «Косёку итидай отоко» («Мужчина, несравненный в любовной страсти»), которое знаменует собой не только возникновение нового направления в прозе, но и рождение принципиально нового метода познания действительности.
«Косёку итидай отоко» — это роман, состоящий из самостоятельных новелл-глав и повествующий о любовных приключениях горожанина по имени Ёноскэ (букв. «человек изменчивого мира»). В имени героя, которое продолжает ряд значащих имен литературы канадзоси, воплощена главная идея романа — прославление ценности и красоты земного бытия и человека, ищущего наслаждений. С этой идеей связаны и основные принципы создания образа главного героя, явно тяготеющие к гротеску. Уже в семилетнем возрасте в Ёноскэ пробуждается любовная страсть, которая вскоре увлекает его по пути безудержного разгула. Слухи о похождениях Ёноскэ доходят до отца, и тот изгоняет его из дома. В девятнадцать лет Ёноскэ принимает постриг. Несколько дней он истово читает сутры, но вскоре это занятие ему надоедает, и он уходит из монастыря. Начинается период скитаний героя. Жизнь Ёноскэ, изгнанного из дома и лишенного средств к существованию, изображена в манере, близкой к западноевропейской пикареске: странствия героя дают автору возможность развернуть перед читателем широкую картину жизни Японии, рассказать об особенностях быта и нравов различных областей страны, изобразить представителей разных общественных слоев. (Правда, мотив скитаний в книге Сайкаку почти не используется как повод к социальному анализу, служащему существенной чертой пикарески как жанра.)
После смерти отца Ёноскэ наследует огромное состояние. Кончается период скитаний, начинается пора новых любовных приключений. «К пятидесяти четырем годам он познал любовь 3742 женщин и 725 юношей. Об этом нам известно из его дневников», — с мистификаторской точностью замечает Сайкаку.
Но вот Ёноскэ исполняется шестьдесят лет. «Годы любовных утех истощили его силы. Ничто теперь не влекло его к суетному миру... Без палки из тутового дерева ходить ему было так же трудно, как трудно ехать телеге на шатких колесах. Да и на ухо он сделался туговат. Так он постепенно превратился в жалкое посмешище... Изменчивый мир! И верно, ничто так не меняется, как жизнь человека...» Казалось бы, Сайкаку подготавливает читателя к восприятию кризиса и духовного перерождения героя после грешной жизни — в полном соответствии со средневековой традицией. Но автор предлагает совершенно неожиданную развязку.
Решив, что ему поздно помышлять о райском блаженстве, Ёноскэ отправляется в Нагасаки (единственный открытый порт страны), покупает корабль, называет его «Кораблем Сладострастия» и отплывает на легендарный Остров Женщин, обитательницы которого таковы, что «сами налетают на мужчин» (эротические книги и альбомы того времени изобиловали описаниями этого острова).
Фантастически-гротескная концовка романа воспринимается как условность, но условность иного рода, чем стереотипные развязки любовных повестей канадзоси. Ёноскэ — не столько обобщенный образ реального человека того времени, сколько художественное допущение, своего рода гипербола. Ёноскэ — неутомимый сластолюбец, и только. Вся его жизнь, а следовательно, и все сюжетные перипетии определяются лишь одним — безудержным стремлением героя к чувственным радостям. Не знающее границ любострастие Ёноскэ выводит его за рамки обычной жизни с присущей ей жесткой системой регламентаций и тем самым освобождает главного героя от необходимости считаться с ними. Ёноскэ олицетворяет собой идеал свободной личности, живущей так, как подсказывает ему чувство. Он герой в своем роде идеальный, но в ином смысле, чем идеализированные герои средневековой литературы. Ёноскэ — гротескный персонаж, описание его приключений нередко сопровождается смехом. Комизм — существенная особенность творческого метода Сайкаку, при этом многие элементы сюжета строятся по принципу пародийного снижения соответствующих эпизодов «Гэндзи моногатари» Мурасаки Сикибу (X—XI вв.). Да и сам Ёноскэ — в известной степени пародийный двойник блистательного принца Гэндзи. Через пародию и комизм Сайкаку отчетливее осознает и запечатлевает современную ему действительность.
Роман «Косёку итидай отоко» положил начало целой серии «книг о любовной страсти», в которых по мере расширения проблематики совершенствуется и мастерство Сайкаку-реалиста. В последующих произведениях этого цикла писатель обращается к обычной, заурядной действительности.
Гротеск первого романа Сайкаку уступает место познанию жизни в ее трагических конфликтах.
Новый этап в развитии реализма Сайкаку знаменует книга «Косёку гонин онна» («Пять
Героини книги «Косёку гонин онна» осознанно и добровольно идут на «преступление». Они не только чувствуют и поступают по-новому, но и думают по-новому. С этой точки зрения примечателен следующий эпизод из новеллы о составителе календарей. Осан, жена придворного составителя календарей, вступившая в противозаконную связь с приказчиком Моэмоном, вынуждена бежать с ним в отдаленную провинцию. Остановившись на ночлег в храме, Осан и Моэмон видят сон, в котором бодхисаттва Мондзю советует им, пока не поздно, дать монашеский обет и ступить на Путь Просветления. Но Осан отвечает: «Что бы там ни было в будущем, не беспокойся о нас! Мы по собственной воле, рискуя жизнью, решились на эту измену...»
«По собственной воле, рискуя жизнью», решаются на проступок, влекущий за собой трагедию, и Онацу, полюбившая приказчика, и жена бондаря Осэн, вступившая в тайный сговор с мужем соседки, и Осити, которая, не найдя иного способа увидеться с возлюбленным, устраивает пожар в родительском доме.
На фоне первых новелл сборника с их неизменной трагической развязкой выделяется пятая новелла со счастливым концом: герои этой новеллы (Оман и Гэнгобэй), вкусившие всю горечь жизни, в конце концов благополучно женятся. В наследство от родителей Оман они получают в буквальном смысле слова сказочное богатство (помимо денег и драгоценностей, волшебный мешок с сокровищами бога богатства Дайкоку, счетную книгу бога-покровителя торговли Эбису и прочие диковинные вещи). Нарочитая условность сказочной развязки тем более заметна, если учесть, что реальные события, легшие в основу ее фабулы, трагичны (известно, что в 1663 г. Оман и Гэнгобэй, реальные прототипы персонажей Сайкаку, вместе покончили с собой). Условно-сказочное разрешение конфликта в заключительной новелле сборника существенно для понимания специфики воссоздания действительности как в этом произведении, так и в искусстве эпохи Гэнроку в целом. Эстетическое сознание того времени проводило отчетливую грань между миром, творимым в художественном произведении, и миром подлинным. Условность концовки новеллы, по-видимому, понадобилась Сайкаку для того, чтобы его книга воспринималась как произведение художественное, вымышленное (фикция), а не как документально-точный сколок с реальных событий, о которых знали его читатели. Однако нарочитая вымышленность этой благополучной развязки как бы снимается иронической заключительной фразой автора («Гэнгобэй и радовался и печалился... За одну свою жизнь эдакого богатства не истратишь... И в самом деле, что делать с таким богатством?»), которая подчеркивает жизненную достоверность сборника в целом.
Новаторство Сайкаку, выразившееся в расширении границ художественного видения, в стремлении осмыслить те стороны человеческого поведения, которые до него не были предметом эстетического познания, отнюдь не исключало использования традиционных жанровых форм и композиционных приемов. Но у Сайкаку, как и у Боккаччо или Сервантеса, старые формы наполнялись новым содержанием, опровергались новым миропониманием. Эта особенность художественного метода Сайкаку наглядно проявилась в повести «Косёку итидай онна» («Женщина, несравненная в любовной страсти», 1686), которая может быть понята как отголосок, отчасти пародийный, средневекового жанра повести-исповеди. На первый взгляд Сайкаку строго следует канону этого жанра (посещение путником — в данном случае в роли путника выступают автор и двое юношей, изнуренных любовной страстью, — уединенной хижины старухи-отшельницы, которая рассказывает им историю своей мирской жизни, заставившей ее в конце концов ступить на стезю спасения), однако, по существу, он изобличает его условность, пародирует его общие места. Так, хижина отшельницы носит отнюдь не подобающее ее назначению название «Обитель Сладострастия», а ее хозяйка оказывается не «чистой сердцем святой», а разряженной не по летам старухой, которая, опьянев от предложенного ей вина, затягивает песню о любви. И сама исповедь героини исполнена непривычного для средневекового жанра смысла. Из иллюстрации буддийской идеи непрочности бытия и необходимости отрешения от земных страстей исповедь героини превращается в правдивую повесть о трагической судьбе женщины в «изменчивом мире» наслаждений.
Как и в романе «Косёку итидай отоко», в основе сюжетных перипетий этой повести оказывается необузданное любострастие главной героини. Но если в первом романе Сайкаку история любовных приключений героя служит задаче создания в известной степени гротескного образа действительности, то здесь тот же сюжетный прием помогает изобразить жизнь «как она есть», с присущими ей трагическими конфликтами. Качественно иные здесь и принципы создания образа героини. Если характер Ёноскэ целиком исчерпывается понятием «сластолюбец», то образ одинокой женщины сложнее и глубже: она не только любвеобильна, но и цинична, горда, иронична, проницательна. Неоднозначность характера главной героини, раскрывающегося не только в столкновении с событием, но и в переживании его, дает автору возможность создать психологически достоверный образ человека его времени.