История всемирной литературы Т.5
Шрифт:
Решалась задача, поставленная Лессингом перед немецкой литературой: в раздробленной стране, сохранявшей в своем укладе остатки Средневековья, творческие свершения молодого Гете знаменовали единство национальной культуры. Опираясь на художественный опыт других стран, прежде всего Франции и Англии, Гете продолжал, развивал и поднимал на новую ступень идеи европейского Просвещения.
МОЛОДОЙ ШИЛЛЕР
Фридрих Шиллер (1759—1805) подхватил знамя штюрмеров в начале 80-х годов, уже после того как распался боевой круг тех, кто еще недавно рвался в бой, одушевленный «ненавистью к тиранам».
Общественный опыт молодого Шиллера был и горьким, и суровым. В этом смысле ему ближе всего был Шубарт. Поэтому в его драмах, как и в «Немецкой хронике» Шубарта, был острее выражен социальный и политический смысл бунтарства «Бури и натиска». Герой «Разбойников» Карл Моор разражается проклятиями против «чернильного века», века «ехидн и крокодилов», он хочет «жить как солнце и как солнце умереть», он берет за образец героев Плутарха, и в этой абстрактной патетике он близок, например, герою «Близнецов» Клингера. Но вместе с тем Шиллер (как Ленц и Вагнер) развертывает действие в конкретных социальных условиях современности, называет конкретных носителей социального зла — помещика, министра, священника. Шиллер решительно отверг предложение режиссера Дальберга перенести действие в Средние века.
Социальные характеристики еще острее прочерчены в мещанской трагедии «Коварство и любовь». Президент фон Вальтер, гофмаршал фон Кальб, леди Мильфорд и правящий герцог (он не показан на сцене, но его присутствие постоянно ощущается) — ярко обрисованные социальные типы, а не абстрактное воплощение зла. Им противостоят люди третьего сословия — Миллеры, отец и дочь, носители новой морали, герои, утверждающие свое человеческое достоинство. И как это характерно для многих произведений XVIII в., молодой Шиллер делает главного героя Фердинанда рупором просветительских идей: за свое личное счастье Фердинанд борется, прибегая к аргументам, почерпнутым из Руссо.
Влияние Руссо на раннего Шиллера очень велико и вместе с тем несколько односторонне. В «Разбойниках» звучит мотив неприятия современной цивилизации, ощутимы сомнения в прогрессе. В стихотворении «Руссо» (1782) сделана попытка осмыслить место великого мыслителя в современной борьбе идей. Для Шиллера он «гигант, которого не способны понять жалкие карлики, лишенные искры Прометея». И тут же подчеркнуто, что Руссо — настоящий христианин, но именно христиане довели его до гибели. Шиллер разделяет религиозную концепцию Руссо, направленную против официальной церкви. И в свете этих убеждений Шиллера становится понятным, почему среди многих пороков злодея Франца Моора в «Разбойниках» названо и его безбожие. Религиозные мотивы звучат и в знаменитой оде «К радости» (1785). Сочетая боевой политический пафос с идеалистическими и даже религиозными взглядами, Шиллер разделяет противоречивость мировоззрения, свойственного многим штюрмерам. И здесь намечается первая грань, отделяющая его от Гете, который, опираясь на Спинозу, неизменно тяготел к материализму.
Несомненно также, что Гете шире, универсальнее охватывал в своем творчестве наболевшие вопросы времени, видел жизнь богаче, многообразнее. Отношение обоих великих поэтов к Руссо очень показательно. Шиллер острее воспринял отдельные идеи Руссо и рельефно их выразил в словах своих героев. Руссо для Гете — сложный феномен, воспринятый им в тесной связи со всем идейным брожением эпохи. Но, главное, Гете учился у Руссо как художника, осваивал и углублял черты диалектики в изображении человеческого характера. Руссо и Гердер помогали Гете в преодолении метафизического рационализма раннего Просвещения.
Молодой Шиллер преподносит свои идеи в их обнаженной прямолинейности. В развитии сюжета он исходил из идеи, а не из жизненного факта. Поэтому человеческий характер у Шиллера чаще всего условен. «Он выдумает его, совершенно не зная мира и общества, опираясь только на скудный, но горький опыт своей юности» (А. Зегерс).
Как известно, Гете резко отвергал «Разбойников» Шиллера. И это объясняется не только тем, что Гете к этому времени отказался от боевых идей «Бури и натиска» (Гете еще напишет «Эгмонта»), но и неприятием самого метода молодого Шиллера и его идеализма.
Вместе с тем обнаженность тенденции составляет не только слабость, но и силу писателя. Именно пафос утверждения, страстность, с которой герои Шиллера отстаивают права человека, завоевали ему почетное место на сценах передовых театров мира.
Политический конфликт стоит в центре драмы «Заговор Фиеско в Генуе». Это первая пьеса Шиллера, написанная на исторический сюжет, и впервые драматург создает образ мужественного борца за свободу — республиканца Веррину, отступая от той тенденции стихийного бунтарства, которая воплощена в «Разбойниках». Более того, претензии отдельной личности здесь ставятся под сомнение: главный герой Фиеско представлен как честолюбец, который республиканский заговор превращает в ступеньку для завоевания единоличной власти.
Три редакции драмы отличаются только финальными сценами. И в этих поисках решения драматургического конфликта отразились раздумья поэта над политическими проблемами современности. В найденной в 1943 г. так называемой «дрезденской редакции» Веррина убивает Фиеско и выносит свой поступок на суд генуэзцев. Такой финал требовал острого активного отношения немецкого зрителя к происходящим на сцене событиям. Он заставлял задуматься уже не над генуэзскими делами XVI в., а над перспективами возможных перемен в условиях германских деспотических режимов.
Для просветителя-Шиллера театр был ареной борьбы за сознание современников, способствовал формированию общественного мнения в стране в соответствии с одним из главных теоретических тезисов, сформулированных им в статье «Театр, рассматриваемый как нравственное учреждение» (1784): «Что так скрепляло воедино Элладу? Что так неудержимо привлекало народ к ее театру? Не что иное, как патриотическое содержание пьес, греческий дух, громадный, всеохватывающий интерес к государству и к лучшему человечеству».
Годы 1783—1787 — время работы над «Дон Карлосом». Это был переломный период в развитии мировоззрения и творческого метода Шиллера, когда он критически оценивает свой краткий штюрмерский опыт.
В ходе работы над «Дон Карлосом» складывается новый взгляд на задачи писателя и цели театра, меняется самый аспект изображения действительности. Шиллер обращается к Испании конца XVI в. не для того, чтобы воспроизвести страницу истории. Испания Филиппа II предстает перед ним как некий символ всего феодального мира, позволяющий более полно и обобщенно изобразить зло века, чем это возможно на примере захолустной немецкой резиденции. Поиски обобщенного художественного образа приводят к изменению стиля: грубоватую прозу (в «Разбойниках» пересыпанную диалектизмами) сменяет классический стих. Именно в «Дон Карлосе» впервые раскрылся поэтический талант Шиллера.