История всемирной литературы Т.6
Шрифт:
Разновидностью лиро-эпической поэмы стал у романтиков жанр «стихотворной новеллы», наиболее яркие образцы которой создал Томмазо Гросси (1790—1853).
В новелле «Беглянка» (1816) поэт ведет повествование от имени простой девушки, которая, тревожась за своего возлюбленного — солдата в армии Наполеона, прошла за ним по всем дорогам войны. Большая общественная трагедия, которая вовлекла в свою орбиту сотни безвестных судеб, предстает как серия картин-воспоминаний, вкрапленных в исповедь влюбленной героини. Эпическое начало более развито в новелле «Ильдегонда» (1820), где воссоздан определенный средневековый колорит, намечено несколько пересекающихся сюжетных линий. Авторский голос
Романтики проявили интерес и к народной поэзии. Немецкие народные баллады переводил Берше. Никколо Томмазео (1802—1874) издал сборники собранных им тосканских, сербскохорватских, греческих, корсиканских народных песен (1841—1842), переводы сербскохорватских псалмов, других памятников фольклора славянских народов.
Романтизм принципиально пересмотрел и сложившееся в эпоху господства классицизма представление о диалектальной поэзии как поэзии окололитературной, второсортной. В условиях многовековой раздробленности страны диалект — язык повседневности, доступный и культурным слоям, и массам, — воспринимался рядом сотрудников журнала «Кончильяторе» и некоторыми другими теоретиками романтизма с точки зрения его возможностей донести до сознания широкого народного читателя новые идеи и новую культуру. Поэтому в первой половине XIX в. диалектальное начало присутствует в итальянском романтизме. Примером взаимодействия литературного стиля и диалектных форм может служить роман «Обрученные» в редакции 1827 г.
Развивается поэзия на диалектах. Т. Гросси пишет на ломбардском диалекте сатирическую поэму «Принеида» (1816). Наиболее значительные явления в диалектальной поэзии XIX в. — творчество поэтов-сатириков Карло Порты и Джузеппе Джоакино Белли.
Порта (1775—1821) ввел в поэзию Ломбардии актуальную гражданскую проблематику, усилил традиционно присущий ей нравственный и социальный пафос. Поэт, идейно близкий кружку первых ломбардских романтиков, решал в рамках диалектальной поэзии ряд важных художественных задач, которые формулировали романтические манифесты. Острие своей сатиры Порта направляет на главные из общественных зол Италии периода Реставрации: засилье католического духовенства и вернувшейся с приходом австрийцев дворянской аристократии. Тенденция к гротескному преувеличению соединяется у ломбардского поэта с резкой очерченностью и масштабностью социального конфликта («Назначение капеллана», 1819; «Молитва», 1820; «Менегин, слуга бывших монахинь», 1820).
В поэзии Порты ломбардские читатели еще до Мандзони познакомились с новым положительным героем — простолюдином, с его особыми духовными ценностями, противоположными сословному сознанию духовенства и аристократии. Слуга Менегин, наблюдательный и ироничный, появляется во многих сатирах Порты, воплощая народный здравый смысл и стремление к справедливости. Простосердечный Джованнин Толстяк, портной из лавки старьевщика («Несчастья Джованнина Толстяка», 1812—1814), бывшая рыбная торговка Нинетта, постепенно скатившаяся на самое дно жизни («Нинетта с рынка», 1814—1815), сапожник Хромой Мельхиор, взывающий к сочувствию своей исповедью («Жалоба Хромого Мельхиора» 1816), — типы простых людей, обездоленных, но пытающихся сохранить в изуродованных душах зерна задавленной человечности.
Под непосредственным влиянием ломбардской литературы начала века возник интерес к народной жизни у римского поэта Джузеппе Джоакино Белли (1791—1863). Создавая цикл сонетов на римском диалекте в 30—40-е годы, в обстановке, когда в общественном сознании всей Италии (и в том числе в папском Риме) усиливаются
Поэт стремится, как он сам признается во «Введении» (1831) к сонетам, создать своего рода «памятник» народу Рима, постичь его особую «оригинальность»: его язык, понятия, привычки, нравы, обычаи, занятия... Всю красочную поэтическую «энциклопедию» жизни Рима, написанную на римском диалекте (а им, в отличие от миланского, пользовались только плебеи), Белли как бы пропускает сквозь сознание римского простолюдина.
В динамичных диалогах, а чаще — в кратких, эмоциональных монологах обитателей бедных римских кварталов предстает у Белли жизнь насквозь прогнившего государства пап и кардиналов; звучит язык римлян, насмешливый и дерзкий, с его иронической интонацией, с его яркой гротескной образностью и энергичным ритмом. Эти особенности сонетов Белли покорили Гоголя, увидевшего в них образец поэзии истинно народной (письмо М. П. Балабиной от апреля 1838 г.).
Поэт присоединяет свой голос к коллективному «мы» своих персонажей, смеется и возмущается вместе с ними. Это особенно характерно для антипапских сонетов Белли. В их фокусе находятся папа и римское духовенство всех родов и уровней, их пороки, политические и социальные последствия их правления.
Один из ярчайших сатирических талантов, рожденных в острой идеологической борьбе 30—40-х годов, — флорентийский поэт Джузеппе Джусти (1809—1850). Критический накал и устремленность к идеалам свободы и борьбы делают его творчество заметным явлением в европейской демократической поэзии эпохи.
Жанровая форма стихотворной «шутки», ведущая свою родословную от тосканского бурлеска, под пером Джусти приблизилась по содержанию и напряженности мысли к памфлету, а по лексико-стилистическому и ритмическому строю стала близка к народной речи и к хлесткому песенному куплету. Лучшие сатиры-«шутки» Джусти соединяют разоблачение и карикатуру с социальной зарисовкой, в которой предстают типы современной ему буржуазно-монархической Италии. В этом проявилось новаторство Джусти в области отечественной сатиры — новаторство, сближающее флорентийского поэта с Беранже. Так, в шутливом дифирамбе «Тост флюгера» (1840) предстает тип беспринципного политика, с легкостью (и с немалой выгодой) меняющего свои так называемые «убеждения». Обыватель, «окаменевший»
в осторожном бездействии, заклеймен в «шутке» «Ископаемое» (1848); благонравный студент-карьерист, добившийся высокого полицейского чина, разоблачается в поэме-«шутке» «Проныра» (1844—1845). В комическом пространстве сатиры-«шутки» нашлось место и реалистической точности общественных примет времени, и романтическим символам и аллегориям («Паровая гильотина», 1833; «Сапог», 1836), и фантастике («Посвящение в кавалеры», 1839), и политической карикатуре («Король-Чурбан», 1841), и патетической инвективе («Земля мертвецов», 1842).
Вершиной итальянской поэзии XIX в. стало творчество Джакомо Леопарди (1798—1837). В нем обрела наиболее оригинальное и глубокое выражение та философская тенденция романтической поэзии, которая намечалась уже в «Гробницах» Фосколо и в «Пятом мая» Мандзони. В произведениях Леопарди, проведшего почти всю свою недолгую жизнь в провинциальном захолустье и из-за слабого здоровья обреченного на безрадостное, одинокое существование, отразились многие характерные стороны романтического мироощущения, прочно связанного с духовным наследием предшественников и чутко реагирующего на изменения общественной атмосферы своего времени.