История жизни, история души. Том 1
Шрифт:
Каждый раз, когда пишу вам, хочется ещё и ещё благодарить вас за всё то, что вы мне прислали. Всё присланное мне так дорого, так нужно, так ценно, за что ни возьмись. Спасибо вам, мои родные!
Дни у нас сейчас стоят коротенькие, но светлые и ясные. Небо очень красивое и постоянно полное каких-то сюрпризов — например, на днях видела восход солнца — на горизонте встаёт одно настоящее и на равных от него расстояниях, справа и слева, - два ложных солнца, чуть поменьше и потусклее подлинного. Это — к морозу. Удивительная картина, как будто бы не с Земли смотришь на привычное нам солнце, а с другой планеты. Да и так похож наш Туруханск на иную планету — такой снежный, такой ледяной! <...>
Нет ли у вас пришвинского «Жень-шеня»? Так хотелось бы перечесть, а в здешней библиотеке совсем нет Пришвина. Очень жду вестей о
Ваша Аля
Если что знаете о Нине и Кузе, напишите!
Б.Л. Пастернаку
5 декабря 1951
Дорогой Борис, пишу тебе очень наспех, т. к. работаю как оглашенная, дата за датой догоняют и обгоняют меня, и я должна успеть всё «отметить и оформить». Большое спасибо тебе за присланное. Я понимаю, насколько это трудно тебе сейчас, так, как если бы была совсем близко. Все эти сумасшедшие пространства не мешают мне отлично представлять себе всё, связанное с твоей жизнью и работой. Я так часто и так, не сомневаюсь в этом, верно думаю о тебе! Это почти забавно, видела я тебя всего несколько раз в жизни, а ты занимаешь в ней такое большое место. Не совсем так, ««большое место» -слишком обще и пусто. Вернее — какая-то часть меня, составная часть — так в незапамятные времена вошла в меня мама и стала немного мною, как я — немного ею. А вообще вёе то, что чувствуется ясно и просто, превращается в далёкую от этого чувства абракадабру, как только пытаюсь изложить это на бумаге.
Мне так хорошо думается, когда я тороплюсь куда-нибудь недалеко, и вокруг снега и снега, кое-где перечёркнутые иероглифами покосившихся заборов, и провода сильно и тоскливо поют от мороза. Хорошо и просто думается, как будто бы достаточно нескольких глотков свежего воздуха, да нескольких взглядов на туруханскую зиму, для того, чтобы всё встало на свои места и пришло в порядок. К сожалению, это лекарство, такое доступное, не надолго помогает.
Я стала легче уставать, и это меня злит и тревожит. Нет никаких сил, осталась одна выносливость, т. е. то, на что я рассчитывала как на последний жизненный ресурс под старость! А иногда думается, что если бы вдруг по чудесному случаю жизнь моя изменилась — коренным и счастливым образом, силы вернулись бы. Не может быть, чтобы они совсем иссякли, ни на что дельное не послужив!
Зима у нас началась с ноябрьских праздников пятидесятиградусными морозами, в декабре же чуть не тает, и я немного ожила. Ужасно трудно работать в большие холода, когда стихии одолевают со всех сторон! Спасаюсь только тем, что красива здешняя зима, чужда, но хороша, как красивая мачеха. Терпишь от неё столько зла, и - любуешься ею.
Пиши мне хоть изредка. Твои письма — да ещё Лилины весточки - единственное, что греет душу. Остальному достаточно берёзовых дров.
Крепко целую тебя, всегда с тобою.
Ещё раз спасибо за всё. Будь здоров и пусть всё у тебя будет «не хуже»!
Твоя Аля
| |
| Рисованная новогодняя открытка |
Е.Я. Эфрон и З.М. Ширкевич
Декабрь 1951
С Новым годом, дорогие мои Лиленька и Зина!
Поздравляю вас с наступающим 1951-м годом желаю вам счастья — т. е. побольше здоровья, сил, покоя, радостных будней, веселых праздников и конечно исполнения желаний!
Вот на таких собаках возят воду и дрова. На таких же прибудет ко мне Новый год — на 4 часа раньше, чем к Вам! А мне бы только одно — встретиться с вами в будущем году, другого счастья и не надо бы!
Крепко, крепко целую вас всех.
Ваша Аля
Е.Я. Эфрон и З.М. Ширкевич
3 января 1952
Дорогие мои Лиля и Зина! Вот, слава Богу, и закончились новогодние праздники, которые принесли мне столько хлопот по оформлению клуба. Теперь это позади, и я отсыпаюсь вовсю. Причём правда, что чем больше спишь, тем больше спать хочется! Поработала я много и с удовольствием - всё помещение клуба украсила большими панно на темы русских народных и пушкинских сказок в лубочном стиле, получилось неплохо и нарядно. Но труда пришлось положить немало, т. к. рисовать приходилось на обёрточной бумаге, тонкой и неважного качества, причём порезана она была небольшими кусками, которые приходилось склеивать. Причём склеивала я их уже нарисованными, как складывают лото, а сразу целыми панно рисовать их не удавалось из-за размера — в больших помещениях клуба слишком холодно, чтобы там работать, а рабочая, относительно тёплая комната мала, и приходилось всё рисовать по кусочкам. Сделали хорошую ёлку, сцену украсили тоже сказочно той же обёрточной бумагой, в общем, гости наши остались довольны. Сама я, как все последние годы, Новый год встретила в довольно растрёпанном и не вполне отмытом виде, дома с Адой. Комнатку я успела побелить, Ада всё прибрала, перестирала и приготовила ужин, украсила ёлку. Ёлочка у нас небольшая, но чудесная, правда, здесь в лесу выбор большой. Настроение у нас было несколько пониженным и не вполне праздничным, т. к. Ада как раз под 1 января лишилась работы, а это, конечно, неприятная история, учитывая, что ей около 50 лет, здоровье у ней не ахти, на тяжёлую работу она не способна, а лёгкую пойди найди! Я счастлива, что у меня пока есть работа и заработок, на который какое-то время можно прожить и вдвоём благодаря тому, что есть жильё, дрова и сколько-то картошки, т. е. самое основное. Денег, которые некоторое время тому назад мне прислал Борис, я решила касаться только в случае самой крайней нуж-
ды, мало ли что может случиться! Получили ли вы мои картинки вовремя, послали ли Нюте? Очень хотелось бы знать, как вы встретили праздники? «Дождь» Антонова1 я не читала, т. к. на всю библиотеку только 1 «Новый мир» и его никогда не добьёшься, но зато совсем недавно с большим удовольствием прочла книгу его рассказов «По дорогам идут машины» — очень, очень хорошо, по-настоящему талантливо. Погода у нас по обыкновению сумасшедшая, от 50 до 5 градусов и обратно, и как всегда, безумно красиво. Но красота эта, наводящая на ощущение бренности всего земного, равнодушия всего небесного и собственного одиночества отнюдь не подбадривает! Крепко целую вас, мои дорогие, пишите!
Как Нина и Кузя?
Ваша Аля
' Рассказ С. Антонова «Дожди» был опубликован в N9 10 «Нового мира» за 1951 г.
Б.Л. Пастернаку
14 января 1952
Дорогой мой Борис! От тебя так давно нет писем - и сама не пишу: устаю, тупею от усталости, от нагромождения усталостей. Моя голова становится похожей на клуб, в котором работаем: помещение нетопленное, в одном углу свалены старые лозунги, в другом - реклама кино, в третьем - бочка, в четвёртом - что-то начатое и неоконченное, посередине - ободранные декорации. Впрочем, чтобы у тебя не было превратного мнения о клубе как таковом — это у нашей «рабочей комнаты» такой вид, а вообще-то клуб как клуб, всё на месте, только очень холодно.
В январе у меня стало немного полегче со временем, работаю часов 8—9, но всё равно ничего своего не успеваю, кроме стирки, уборки, готовки и пр.
– быт пожирает всяческое бытие. Впрочем, зимой в нём (быту) есть своеобразный уют - жилья, тепла, очага. И ещё уют от собаки — настоящей Каштанки с виду (и казак душой!) и сибирского кота, лентяя и красавца до последней шерстинки.
Людей здесь интересных совсем нет, или же интересны они только в каком-то очень скоро наскучивающем плане, потолок отношений весьма низок, а дальше требуется только терпение. Которого не хватает.
Наш крохотный домик, по-моему, очень мил. Женщины невероятно быстро обрастают всякими вещами и вещичками. Особенно
быстро обросли мы с Адой, получив посылками (особенно она, бедняжка) всё, что загромождало домашних, массу всякого ненужного старья и всяких странных предметов — ножницы без концов, сантиметры не в сантиметрах, а в милях и ярдах, какие-то зажимки, заколки, тряпочки, ниточки, пояса от платьев и т. д. — и главное, конечно, выкинуть жаль — «память»! Аде даже прислали бархатную шляпу с перьями. (Я отнесла её в пополнение к клубному реквизиту. В моё отсутствие её надел один паренёк, член кружка художественной самодеятельности. В постановке он изображал американского гангстера - в этой шляпке!)