Истребители аварий
Шрифт:
– Регулярно заходят. Днем оставляют у меня рюкзаки, а ночуют в палатке у больницы.
– Если надо, привлеки их в помощь. Пусть обустроят ребят из Донецка, – у тех сходная ситуация!
– Понял! Больной из донецкой группы?
– Да! Ее руководитель, Яценко! Двигай!..
Блюмкин сделал над плато сначала пробный круг на небольшой высоте и сбросил носилки. Для этого полета он предельно облегчил машину, не взяв груза и точно рассчитав количество топлива с НЗ. Это позволило ему зависнуть вблизи ожидающих, принять больного и сопровождающих. Он предварительно развернулся носом по ущелью и после захода оторвал машину на полном газе почти горизонтально, разогнал с небольшим скольжением вниз и пошел вверх...
Вечерняя связь на 18.00:
– База пять! На связи отряд-1.
– Слышу, слышу, Павел. База-5. Халиев. Что у вас?
– Прошли вершину, идем по гребню. Вышли на очередную седловину над следующим ущельем. Пока ничего не обнаружено. Вызываю отряд-2!
– Отряд-2! Мансуров! Изучили перевал Макарова. Записка от семнадцатого июля. Следов Лапина нет. Завтра предполагаю пройти к перевалу Олимпийский, обходом вниз, до ледника. В группе все нормально. Под перевалом Фрунзе встретили группу из Томска, руководитель Симаков. У них все в порядке, идут дальше на перевал Каинды с выходом к МАЛ ЮИ. До этого они прошли Обходной и Путеводный, и по пути никаких групп и следов не встречали. На Кан-Джайляу по их показаниям никого нет. Группа Симакова здесь, может помочь.
– Слушаю отряд-3!
– Отряд-3! Шепитько! Полчаса назад вертолет забрал больного и сопровождающих.
– Это мне известно. Что еще?
– Ждем указаний.
– Отряд-1! Что случилось?
– Павел! Пусть доложат все! Вызов отряда-4!
– Отряд-4. Перевал Пржевальского прошли. Записка прошлого года. Соседняя седловина – перевал Лушникова с запиской от 22 июня. Следов Лапина нет. Спустились на Каинды. Пока все.
– Павел! Шепитько обнаружил на леднике 21 по указке Берлиной группу из Донецка. У них тяжело больной, предположительно с перитонитом. Полчаса назад его сняли вертолетом, – сейчас летят на Теплоключенку. Здесь мы управились быстро. Надо подумать, куда направить оставшуюся часть донецкой группы, четырех человек. У них снаряжение и продуктов дней на пять еще есть. Они предлагают использовать их для поиска, нам в помощь. У всех опыт горно-туристской «пятерки» есть, а у руководителя – руководство «четверкой». Подумай до утренней связи, посоветуйся с Ворониным. На ней им дадим целеуказание.
– Хорошо! Ринат! Я думаю, им надо докончить западный угол поиска. Южный и юго-восточный участки мы кончаем. Пока здесь все «глухо, как в танке». Указание Камилю. Группу Симакова задержи на сутки и попроси обследовать одно из ущелий на твоем участке. Поставь задачу сам и договорись о связи. В 21 постараюсь быть на прослушивании. Основная связь – в шесть утра. Если надо, уточню задачу Шепитько. У меня все. Конец связи.
– База пять – группам Шепитько. Можете приспуститься на ледник Каинды. Указание получите в 6.00 завтра. Андрей, соедини свою группу. Дальше, возможно, будешь действовать двумя шестерками или тремя четверками. Донецкая четверка подчиняется тебе, – реши сам, как ее использовать для поиска на твоем участке. Тебе лучше видно.
– Группа Яценко проходила Спокойный Восточный, – ответил Шепитько.
– Когда?
– Пять дней назад.
– С Лапиным они могли разойтись по срокам на встречных курсах. Так что, наверно, перевал придется пройти еще раз одной четверкой. Другими двумя пройди следующие седловины.
– Хорошо! Указание Валерию. Отряд четыре, ты, где сейчас?
– Мы спустились с ледника 22 на Каинды. Отряд четыре на Каинды.
– Завтра утром мы с вами соединимся, – ждите. Насчет целеуказания нам слышал?
– Да, в шесть. Где нам остановиться?
– В удобном месте, у стыка, так, чтобы вас было видно с ледника. В шесть мы будем готовы к выходу. Вы будьте готовы к семи. Конец связи! КаЭс!
– Понято! Конец связи!.. Помощник Халиева в Пржевальске Леонид Исаев схватил санитарную машину и устремился в Теплоключенку, предварительно предупредив городскую больницу о скором прибытии тяжелобольного. Ему удалось застать там Берлину, которая начала активно «раскачивать персонал», ожидая сообщения из Теплоключенки. Был уже глубокий вечер, большая часть врачей больницы ушла домой, и Женя опять колебалась. Не зная, стоит ли отрывать людей от вечернего отдыха. Но срочный звонок Исаева уже из Теплоключенки заставил ее с отчаянной решимостью набрать номер телефона главного хирурга Анатолия Фарбштейна:
– Анатолий, у нас очень острая ситуация. Леня Исаев везет к вам тяжелобольного с перитонитом. Тот заболел в горах и при перевозке вертолетом потерял сознание. Состояние критическое! Наверно, нужна срочная операция. Мы просим Вас организовать помощь.
– Хорошо, я сейчас подъеду. Дай-ка мне врача дежурной смены...
Операционная бригада и Леонид с больным подъехали почти одновременно. Спустя два часа Анатолий снял повязку с мокрого от пота лица и вышел из операционной к группе из четырех туристов и спасателя.
Ну, будем надеяться, что все обойдется, ребята. Кажется, удалось успеть. Да, до рассвета он мог..., По крайней мере «вытащить» его утром мне было бы куда труднее. Ему еще надо, конечно, пройти послеоперационный кризис. Сможете ночью подежурить, помочь персоналу?
– Конечно. Сможем!
– Дежурный врач вам даст указания, что и как делать. Я буду утром около восьми. Спокойной ночи...
Авария на леднике 21 не произошла, ее очаг был подавлен совместными усилиями группы Шепитько, вертолетчиков и врачей. Случайно или нет? Какое это имеет значение? Нередко цепочка аварии складывается из многих звеньев, выпадение одного из которых резко упрощает ситуацию и позволяют выйти из нее. Но и подавление очага назревающей или развивающейся аварии может требовать привлечения многих сил, – успех борьбы имеет свои составляющие. И если кто-то проявляет бездействие, равнодушие или медлительность в подобные моменты, трагедия случается уже по «воле» слабых и равнодушных...
Пик Игнатьева. Красовский
Трудные мысли томили Красовского. Положение группы Егорова на «спасах» у пика Игнатьева очень нелегкое и неопределенное. Место аварии находится на высоте 4300, и только непосвященным эта цифра ничего не говорит. А ведь 4300 – это высота вершин Центрального Кавказа в зоне между Эльбрусом и Казбеком. Вершин пусть не самых высоких, но немногих... Ребятам надо не просто взять эту высоту и спуститься, но жить на ней и работать с полной отдачей сил по 10–12 часов в сутки. И это с учетом того, что брошены они не из похода, а прямо «с колес», без высотной акклиматизации. Будь они обычными людьми без высотного опыта прошлых походов и без хорошей физической тренировки туристов-горников, они вообще не смогли бы жить на такой высоте, – гипоксия скрутила бы так, что пришлось бы срочно спускать заболевших.
Вертолет выбросил его на ледник Северный Иныльчек напротив ущелья боковых отрогов хребта Сарыджас, в верховьях которого потерпела аварию группа Ныркова, – вблизи вершины пика Игнатьева, – высотной отметки «5488». Дальше путь лежал по крутым осыпям поверхностной морены, по открытой части ледника на кошках и, наконец, по снежному плато в обход разрывов. У начала плато его встретили, – выше в одиночку идти опасно. Плато оканчивалось уступом крутых скал со снежными выносами-конусами, самый крупный из которых и был тем конусом выноса кулуара высотой более ста метров, по которому сошла лавина, сорвавшая Ныркова и Коваля. Кулуар выше него является естественным местом сбора всего обломочного «мусора» с расширяющегося вверх участка склона, главной выемкой окончания ущелья. В условиях снегопада источником лавин служил свежий снег, а в солнечные дни – подтаявший фирн, поскольку склон имеет южную ориентацию, и тепловая подсветка солнца резко усиливает таяние в середине дня.