Истребители аварий
Шрифт:
– Крюк наш! Акулининский! Однозначно! Титан ВТ-5, повышенной прочности. Алексей сам делал такие для похода. И репшнур наш! Сомнений нет, они здесь были. Вопрос, когда? Вот это уже кое-что, Павел Андреевич! Вот она – ниточка за иглой!..
– Движемся далее по их спусковому пути, выискивая промежуточные точки закрепления. Предельное внимание и осторожность! Они могли сорваться или попасть в лавину, и мы на их пути можем поскользнуться и пропасть на том же самом. Вадим – ты направляющий. Задаешь тактику и направление, как они должны двигаться в этих условиях. Я подкорректирую. Подготовь веревку. До дневной связи – 20 минут. Георгий, Лида, рацию и антенну!
– Ринат, Камиль, слышу хорошо! След пропавшей группы обнаружен на западном скате бокового отрога восточнее ледника «17». Зона поиска – южнее и юго-восточнее вершины «5075». Предположения Воронина оправдываются. Возможно, они уже на удалении менее километра от нас по прямой.
– Вы уверены?
– Да! Определенно! Утром нашли кое-какой мусор на стоянке, оставленный ими. А сейчас обнаружили крюк и спусковую петлю. Однозначно ими, причем ясно, что они ошибочно пошли на спуск через боковой отрог, сваливаясь опять на Каинды! Вернее всего дня два-три назад! Два-три дня назад, а может, и меньше! Наш прочес начинает давать результаты. Камиль, слышишь?
– Да!
– У тебя ничего?
– Да, в цирке перед перевалом Крылова никаких следов нет.
– Прошу тебя срочно вернуться на Каинды и занять позицию наблюдателя южнее вершины «5075». Будь готов соединиться с нами по кратчайшему маршруту. Задачу уточню на вечерней связи, в 22.
– Понял!
– Павел! Что поручить Шепитько? – включился в разговор Халиев.
– Он не вышел на дневную?
– Значит будет на запасной, в 18.
– Его пока срывать не станем, – целеуказание на вечерней связи в 22. Его позиция – вблизи перевала, так чтобы можно было начать движение по любую сторону хребта. Сообщи ему наши результаты. Лида ставит пять с плюсом Инге за диагноз. Есть ли известия о Беловой из больницы. Как состояние?
– Нашли переломы шести ребер и левой ключицы. Истощена морально и физически. Но опасений за жизнь нет. Лечат!
– Ну, спасибо! Пока все. Жди нас на 18 и на 22. На 18 можем не выйти, если будем очень заняты. К 20-ти или 22-м, думаю, еще кое-что прояснится. Пока все!
– Буду ждать на 18, 20 и на 22. Успеха! Конец связи!
– Успеха! Конец связи! КС!
– Конец связи! КС!
Романцов выбил найденный крюк с петлей и спрятал его как улику в карман рюкзака. Вместо него выбрал место, подобрал и забил свой крюк. Забил с «малиновым звоном», надежно. Закрепил веревку, сбухтованную Вадимом.
– Идем преимущественно по скале. Постарайтесь не ронять камни. Они могут быть прямо под нами!
– Понес же их черт в эту преисподнюю!
– Да, хорошенькая будет у нас ночевка! В сладком местечке! И под дождичком. Хе-хе-хе...
– Какое мрачное ущелье!..
Действительно, это ущелье уходило вниз темным колодцем с дикими скалами, и, серо-черным туманом. Хотя было только начало пятого часа дня, сумерки уже легли на склон. С неба капало водой и снегом. Несмотря на промозглость и тревогу, ожидание прожигало их теплом и дрожью нетерпеливой лихорадки. Ощущение близости развязки завладело всеми участниками спасательной группы. Ощущение не менее сильное, чем у кладоискателя, наткнувшегося на сундук, или у разведчика, открывающего папку с секретами
Веревка змеей заструилась вниз, затем натянулась струной под весовой нагрузкой. И хотелось, и не хотелось верить, что «пропащие» пошли сюда, в забытый богом узел, в это урочище ведьм. Но факты – упрямая вещь! Веревкой ниже нашли еще одну петлю в ледовой проушине, потом следующую петлю – на скалах. «Ниточка» натянулась и потянулась к «игле». Но не прервется ли, не выпадет ли из ушка? Не останется ли у них в руках пустой кончик следа, разрушенного лавиной или камнепадом? А может, впереди зловещее кладбище из фигур, замерзших на ветру? После приключения в потоке на Каинды такой исход казался вполне возможным!
Спаси и сохрани! Дай их «достать» живыми!
Очарование Востока (хохмочки для «разрядки», которые можно пропустить)
Они шли в поход, в путешествие, чтобы увидеть, узнать, понять и полюбить! Чтобы потеснее уложить в себя хороший кусок внешнего мира и через общение с чистым миром гор стать выше, мудрее... Их взгляд на окружающее был пытливым взглядом ученика и исследователя. Они не замыкались только на любимой специфике горных маршрутов, стремясь использовать небольшие отрезки времени на подъездах и выездах для познания местных обычаев, истории, традиций и взглядов людей...
Они любили Восток и отдельные формы «общения с Востоком» обставляли как ритуалы. Таким был ритуал «казнь базара» (какой же восток без казни!). В роли «отрубленной головы» должен был выступить самый крупный арбуз. «Палач» с двумя подручными, с самым зверским видом, в наиболее рваных и грязных ботинках и штормовках, с ледорубами и огромной сеткой-авоськой тяжелым ритуальным шагом входили на базар и обходили его целиком в поисках самой большой кучи с арбузами. Остальные, «сторонние» члены группы наблюдали за сим со стороны и подначивали окружающих: «...Казнить базар будут!..» Так что при торгах собиралась небольшая толпа заинтересованных представлением и умным торговцам это нравилось. Конечно, все основывалось на понимании того, что восточный базар – не просто «торгушка», а интерес живого действия, живого общения! Восточный базар столетиями играл роль всех средств массовой информации, театра и кино, особого вида искусства и торговли и общения, и обмена новостями и информацией... «Палач» выбирал из кучи самый крупный арбуз, споря до хрипоты и до последней копейки с торговцами, заранее предупрежденными «сторонними», что без ругани и «страшных угроз» не обойдется... Обычно в качестве «палача» выступал Акулинин, – он умел при всем комизме ситуации сохранять такую натуральную серьезность позы, мимики и выражений, что окружающие дрожали от смеха как листья на ветру... Наконец, сделка заканчивалась, «палач» братался с торговцами и набрасывал им ритуальный рубль сверху, сокрушаясь, что «так жестоко не переплачивал все последние полтораста лет своей жизни» и что «мир еще не видал такой щедрости со времен пьянки на коронации царицы Савской...»
– Хвала Хоттабычу!
– Слава аксакалам! Аксакалам слава!
– Аллах велик и правит, но Коран «ишака» не исправит!
– Алладину все до лампочки!
– Толста кишка!!!
– Секир башка!!!
И после взмаха ледорубом «башка» арбуза весом более двадцати килограммов падала из рук «палача» в авоську, подставленную подручными. Они вешали авоську на ледорубы и торжественно, в ногу, шествовали через базар и город в свой лагерь есть арбуз. За один раз даже все 8–9 человек группы такой арбуз съедали не всегда... Так были «казнены» базары в Самарканде, Душанбе, Алма-Ате, Фрунзе, Пржевальске...
Другой ритуал носил название «ночь Ходжи Насреддина», «ночь Ходжи», или тайно, шепотом меж собой, «хадж» (да простит им Аллах сие шутливое святотатство за неимением возможности совершить хадж настоящий, хотя бы совершить такой!..) К этой ночи еще до похода готовили заранее смешные, «страшные» и поучительные истории и анекдоты, сочиняли новые стихи и песни, номера выступлений. Это был праздник художественного творчества с приятной фруктовой закуской и умеренным головокружением от шампанского. Некоторые номера запоминались надолго: лекция Ака о чувственных прелестях Востока, танец гаремных дев, поэма «Молодой Хоттабыч» (... Сулейман Секс-Ибн-Хоттаб был любимцем сладких баб, – почему таким он был? – Просто сам он баб любил...), сказка «Али-Баба и сорок баб...», лекции по походной медицине, диетологии и гигиене «Хана хану», «Не бей бея», «Хамы в хаммаме», [28] «Хроники хроников», «Магарыч и старый хрыч» и многое-многое другое... Проводился конкурс на лучшую восточную мудрость (Во! – Мудрость!) и лучшую западную мудрость («замудрость»), на лучшую абсолютную мудрость (мудрость «отруб-башка», за которую башку не грех и отрубить). Например: мы полуевропа – полуазия, с того и другого у нас безобразия!.. «Мудак несет бардак»...
28
Хаммам (хаммом) – восточная баня.