Истребители аварий
Шрифт:
Была еще одна внутренняя причина, по которой он не брал руководство: в сложившейся ситуации он пока не видел четкой общей альтернативы действий Лапина. Он не видел в чем их общая ошибка, хотя смутное осознание этой ошибки вызывало в нем внутренний протест. Пока он видел альтернативные решения только для отдельных шагов. И чувствовал, что Лапин, не соглашаясь с ним, принимал решения, усугубляющие ситуацию.
Ему почему-то уже несколько раз вспоминалось короткое видение прошлого дня. Тогда внезапно налетел просвет облаков, сквозь который тускло проглянуло солнце. Далеко внизу обнажился клочок ледника с редкими трещинами. Ак попытался взглядом уцепиться за знакомые черты обрамления ледника Кан-Джайляу, склоны пика Нансена. Но склоны не обнажались от тумана. Вместо них в просвете облаков совершенно бесшумно и очень быстро промелькнул летящий вертолет. Видимо, облака сильно заглушали звук, а ветер сносил его в сторону. Интересно, зачем они отклонились на Кан-Джайляу? Кого-то ищут? Просто пограничники? И какое-то странное расположение ледника! Тогда Ак почему-то посмотрел на часы и запомнил: 17–18– два числа подряд. Запомнилось легко! Вертолет – солнце – 17.18... Что-то в этом было. Какой-то скрытый вопрос, суть которого Ак пытался понять. В его сознании сложились три эти факта, в них таилась внутренняя взаимосвязь! Но в чем? Вертолет – солнце в одном просвете, справа, над концом ледника, на границе видимости! Вертолет – 17.18?.. Нет!.. Солнце – 17.18! Солнце!!! Да!.. В 13.00 оно – точно на юге, а в 17.18, спустя более четырех часов оно сместилось на запад. Насколько? На... Тринадцать минус семнадцать – четыре, но стрелка часов идет в два раза быстрее вращения Земли: два полных оборота за 24 часа. Значит, делим четыре часа на два, – будет два. Два в отношении к двенадцати часам полного круга это одна шестая, или 60 градусов по дуге. По очень грубой оценке солнце сместилось на 60 градусов... Конечно, реально меньший, поскольку солнце идет не через зенит... Сместилось вправо! Вправо, движением по часовой стрелке! И за спиной, если стоять к северу, и! И перед лицом, если стоять к югу! Вот оно! Я стоял лицом к югу! К югу, а не к северу! Это значит, что мы ошиблись и ледник, лежащий внизу, перед нами – не ледник Кан-Джайляу! Это ледник Каинды! Каинды! И третий факт – это не вертолет, а край ледника! Как же я раньше не понял?! Почему не задумался, пропустил мимо внимания такой очевидный факт, как расположение конца ледника! Конца, а не верховья! Если бы это был ледник Кан-Джайляу, справа лежало бы его заснеженное верховье, а не окончание! Вертолет отвлек! Думал больше о вертолете, чем о расположении ледника! Теперь это кажется таким очевидным! Тогда правильная мысль о расположении ледника промелькнула, но сознание за нее не зацепилось, пропустило мимо. Вот оно, горькое доказательство ошибки! Этот факт переворачивал все, перечеркивал все усилия последних двух дней! Необходимо было новое решение, но сейчас он стоял с напряжением на страховке и чувствовал, что Сергей может вот-вот сорваться!
Срыв
– Осторожно!!!.. Сергей! Держись!.. Срыв!!!..
Склон выдыхает свистящий стон. Снежный пласт всей шириной и длиной на 30–40 метров и ниже и выше Сергея медленно поехал, затем моментально раскололся десятками продольных и поперечных трещин как стекло, брошенное на твердую ровную поверхность!
Ак сделал все, что мог в эти страшные секунды. Вначале он чуть выдал, понимая, что попытка выборки веревки почти ничего бы не дала, но могла затруднить дальнейшие действия. Сергей сорвался и поехал на снежном пласте. Ак рассчитывал удержать его маятником. Но ближайший, верхний от Сергея разлом выпятился вверх более чем на метр и чуть не подмял того под себя. Чтобы этого не случилось, Ак резко выдал веревку, и Сергей провалился. В следующее мгновение верхний разлом раскололся в снежную волну, которая догнала Сергея, подбросила и увлекла вниз. Запас веревки кончился, и у Ака уже не было выбора: надо держать, держать изо всех сил! Или удержать, или улететь вниз вместе с партнером. Или же остаться здесь с куском разорванной веревки, если она не выдержит? Сергей скрылся за перегибом скалы, а веревка, натянутая как струна и растянувшаяся на несколько метров, выдержала! И выдержал скальный крюк, на котором она закреплена. Ак воздавал хвалу своему старанию за этот крюк... Да, удержать– то Сергея удалось, но совершенно ясно, что на невидимом участке за перегибом склона, его очень сильно ударило боком о скалы. А может, накрыло и раздавило снежной массой. Миша и Коля не могли помочь: на страховочной площадке для них не было места и за происходящим они наблюдали с тихим ужасом пассивных наблюдателей-статистов...
Ак напряженно замер в оцепенении... И на склоне рядом все остановилось, хотя лавина продолжала бесноваться внизу снежно-каменным обвалом. Сергей на крики не ответил: стало ясно, что он либо погиб, либо тяжело травмирован. Ак быстро закрепил веревку, а потом и вторую, полиспастную, для подъема Сергея.
– Миша, ко мне! Да, возьми у Коли аптечку! Будешь страховать! Я спускаюсь к Сергею. Снизу скомандую, что делать. Коля, сними рюкзак и осторожно приспустись по скале. Попробуй, может сверху нас увидишь, – тогда легче будет переговариваться.
Аптечка... Жалкие остатки от того, что оставили Наташе!..
Акулинин закрепил вторую веревку и спустился к Сергею. Тот висел у скалы, полузасыпанный рыхлым снегом. Первое – пульс. Пульс есть! Дыхание? Ак поднес ко рту и носу зеркальце, на котором чуть проступило пятно запотевания. Значит, и дыхание есть! Живем! Жив! Но без сознания. Видимых повреждений нет, но будь предельно осторожен! Закрытые переломы представляют смертельную опасность болевого шока. А состояние и без того шоковое.
Оказывать помощь здесь, на крутом скате, слишком трудно: надо вытащить пострадавшего на полочку. Но как вытащить? Втроем вытаскивать одного задача почти нереальная, – ведь один должен сопровождать, а двум другим при этом приходится тащить двоих. Даже системой двойного полиспаста обычно не удается. И полочка-то эта только одному-двум для стойки. А поставить палатку на ней – не поставишь. Но, может быть, не вытащить, а опустить? Ак пристально вгляделся в окружающие склоны, в скалы. Внизу, левее, метрах в семидесяти, просматривалось нечто вроде защищенной полки или площадки. Да, спуститься к ней легче, чем вытаскивать наверх, на не слишком-то удобную полочку.
Ак скомандовал и примерно за час нелегкой работы пострадавшего удалось спустить, выполнив на этом пути дополнительную точку закрепления веревки на ледобурных крючьях. Еще до окончания спуска Сергей начал приходить в себя, но двигаться не мог. От полученных повреждений, пока неясно каких, он находился в полубессознательном состоянии. Процесс спуска сопровождался у него сильными болями.
На площадке, слегка наклонной и неправильной формы, с трудом поместили палатку. Уже поздно вечером, после того, как уложили больного и оказали ему ту помощь, которую смогли оказать, Ак отозвал Колю и Мишу посовещаться.
– Дело худо, ребята! Ситуация – мрак! Мы не только с тяжелым больным на руках, у нас не только нет продуктов, топлива и медикаментов! Личные аптечки – слезы. Дело еще трагичнее! Мы находимся совсем не там, куда предполагали выйти! Мы перевалили не на Кан-Джайляу! Мы через боковой отрог свалились в тумане в сторону ледника Каинды, на юг! Мы не на северной, а на южной стороне Иныльчек-тау!..
– Как?! Ты уверен?
– Да! Это я точно определил по положению солнца. Вчера я точно зафиксировал момент появления вертолета, – в 17.18 был и солнечный просвет. В это время солнце от южной точки в 13.00 сместилось к западу очень грубо на 60 градусов. Если бы мы на спуске были на северной стороне, оно светило бы нам или в спину, или слева. А реально оно светило в лицо и справа! И еще: за вертолетом просматривалось расположение конца ледника, – конца, а не верхнего плато Кан-Джайляу, как бы нам виднелось, будь мы на северной стороне. Это конец ледника Каинды! К сожалению, я это обнаружил не сразу, – не сразу сообразил. Я это четко понял перед самым срывом Сергея. Я чувствовал, что он действует неправильно, но у меня не было доказательств, – туман мешал наблюдению. И только просвет дал это доказательство! Если бы я чуть раньше сообразил!..
Миша с Колей подавленно молчали, потрясенные новым несчастьем. Оказывается, они еще так далеки от цели! И все дальнейшее так неопределенно! Ак твердо продолжал:
– Сейчас не время раскапывать, у кого какая вина. Нам, так или иначе, придется решиться на следующий шаг. Я думаю, нас уже ищут! Но трагизм ситуации состоит в том, что нас ищут не здесь, здесь нас могут найти очень не скоро, а могут не найти совсем! Спасатели могут предусмотреть наши логичные ходы, но вот ошибки наши «расхлебать» очень трудно. Видимо, нам придется решиться на еще одно разделение группы. Чтобы те, кто дойдет, смогли вызвать помощь. Я пришел к мысли, что сам, один, должен принять это решение. Так будет, если вы признаете за мной общее руководство. Моя вина, что я не потребовал этого раньше. Иначе все могло бы сложиться по-другому!..
Миша с Колей коротко переглянулись и молчаливо кивнули друг другу.
– Да! Признаю! – сказал Коля.
– Конечно, Алексей! Я приму твое решение, каким бы тяжелым оно не было, – добавил Миша.
– Я должен еще немного подумать. Здесь напрашиваются два возможные шага по направлению и два тактических решения по составу. Утром сделаем разведку. Ребята! Положение у нас очень тяжелое, решение будет трудным. Но оно должно быть верным! Это последний шанс, который у нас остается. Если мы ошибемся, то через день-два кого-то из нас уже не будет в живых. А потом это же случится с остальными. Но мы не должны, не имеем права считать ситуацию безнадежной!
– А какие возможны варианты? – спросил Миша.
– По направлению: идти вниз или назад и потом опять перевалом на Кан-Джайляу или здесь же, напрямую, перевалить прямо через верх хребта, через плечо вершины. По составу можно идти вдвоем или одному. Других вариантов я пока не вижу.
– Одному идти очень опасно!
– Видимо, придется вдвоем, учитывая отсутствие продуктов. У нас уже нет безопасных вариантов! Все связано со смертельным риском. Даже небольшая задержка может иметь роковые последствия: мы можем не успеть спасти Сергея и Наташу...
Сергею вместе с медленным возвращением сознания пришло и горькое чувство вины, и понимание того, что Ак спас ему жизнь. Спас вопреки его сопротивлению. Он понял, что своими действиями «подставил» не только себя, но и всю группу. Стал обузой для всей группы в такой аховой ситуации. Сергей глазами позвал Ака, тот наклонился и услышал шепот:
– ...Прости... Ты, ты теперь главный... Я не могу... Решай за всех... Решай...
И закрыл глаза в изнеможении, пронзенный новым приступом боли, и телесной и душевной.