Истребители. Трилогия
Шрифт:
– Оденься-разденься, – бурчал я натягивая комбинезон до пояса. Да, духан если честно шел от меня еще тот. Да и где мне мыться, время было?
Марина Васильевна быстро освободила меня от повязки и стала внимательно осматривать спину, после чего взяла со стола какой-то большой предмет и стала водить над спиной, изредка касаясь спины. В одном месте мне кольнуло. Заметив, что я дернулся, она спросила.
– Что-то есть?
– Да, колет.
– Здесь? – спросила она убрав предмет, в котором я узнал магнит обратно на стол.
Путем ощупывания, вроде
– Лежите тут. Я через полчаса вернусь, и устрою вас в стационаре, нужно полное обследование, – после чего выпорхнула наружу.
Лежать мне быстро надоело, выглянув и убедившись что рядом никого нет, я хотел было выбраться наружу и сходить к стоянке самолетов посмотреть на свой, и пообщаться с механиком, как кто-то заслонил собой дверной проем.
В дверях стоял невысокий крепыш, в звании капитана, и с интересом смотрел на меня.
– Так это ты наш новый летчик?
– Я… наверное.
– Капитан Борюсик. Командир БАО. Ну давай на довольствие вставать будем. Документы твои у особиста, если что.
Положив на стол несколько бланков, и с удобством устроившись за столом, капитан достал из кармана карандаш, и вопросительно посмотрел на меня.
Вздохнув, я ответил таким же взглядом. Хрена я что понимаю в этих бумажках, пусть спрашивает.
– Так, размер обуви? – начал он спрашивать, и заметив, что я себя обнюхиваю, добавил:
– Банька, вечером будет.
– Сорок второй, – ответил я.
Я быстро выкладывал в ответ на вопросы капитана свои данные, а сам изучающе разглядывал его. Сомнений не было – я его знал.
В параллельном классе учился Лешка Борюсик. Мы скорешились с ним на летной теме. И если я был знаменитой фигурой у нас в школе, все-таки летчик, да и фильмах снимался, то Леха пользовался другой славой. Он был перворазрядником по боксу, в основном из-за фамилии, чтобы не смеялись. Так вот прадед у Лехи пропал без вести в первые дни войны, будучи командиром БАО в одном из бомбардировочных полков в районе в Старого Быхова, и такое совпадение мне казалось странным.
Леха перенял эстафету от отца, который тоже искал деда, так что мы пересеклись с ним в одном из архивов, я искал сведенья об заинтересовавших меня летчиков, а он прадеда. И я ему помогал тогда, никаких сведений мы не нашли, но о прадеде я теперь знал многое.
– Извините, а вас не Кириллом Васильевичем зовут? – спросил я у заполнявшего бланки капитана. Вопрос можно было и не задавать, он был копия с выцветшей фотографии, что я видел у Лехи дома.
Оторвавшись от явно нелюбимой для него писанины, он удивленно посмотрел на меня.
– Все правильно, это я и есть, – ответил прадед Лехи.
А вот мне было не так весело от узнавания, потому как я точно знал, что капитан Борюсик служил в совершенно другом полку.
– Ты что, меня знаешь? – спросил меня капитан, заметив, что
– А? Что? А да… Нет, не знаю просто фотографию видел. Вы там стоите с женой, родителями, и двумя летчиками. Капитаном и лейтенантом.
– Точно это нас в Москве сняли, в тридцать девятом году, – обрадовался капитан.
– Да, ваша жена еще младенца держала, – припомнил я.
«Прадед Лехи!» – подумал я.
– Точно у меня же Костик в Москве родился, когда у моих родителей гостила, едва в роддом увезти успели.
– Это да. Но мне сказали, что вы в другом месте служите в Старом Быхове?
– А, это я в другом полку служил. Наш семнадцатый, всего месяц как сформирован, вот и понадергали народу с разных частей. Самолетов дали, и служим, – пояснил капитан.
Вот это новость. Нет, я конечно номера действующих бомбардировочных полков не знаю, но то что перед самой войной было сформировано несколько, был в курсе. И то, что капитана Борюсика перевели в один из них, ни в каких документах не значилось. Да и про семнадцатый полк я не помнил, скорее всего сгорел в первые дни войны, а формировать новый не стали, и такое бывало.
– А откуда ты про меня знаешь?
– Летчик один семьей хвастался, вот в фотоальбоме я вашу фотографию и увидел, он рассказывал про вас, мельком, но я запомнил, память хорошая. Хотя честно говоря вспомнил я вас не сразу.
– Это наверное Львов, или лейтенант Камов.
Я пожал плечами, сказав, что с летчиком знаком лишь мельком, просто поболтали и разбежались.
– А как он выглядел?
Припомнив, как выглядел капитан Львов, погибший двадцать третьего июня во время бомбардировки аэродрома, я достаточно точно описал его.
– Ну точно, Сашка Львов, вы когда виделись-то?
– Да в сороковом и виделись, он кстати хороший специалист по технике пилотирования.
– Это точно, он на своем «ястребке» в небе Испании шестерых свалил.
– Вот и я о том же.
Поболтав о том о сем, капитан пообещал все сделать быстро и вышел, оставив меня в тяжелых раздумьях.
«Параллельный? Да нет, не может быть. Тут все как у нас, никакой разницы нет! Или все-таки?»
Вот за такими мыслями и застала меня военврач Лютикова.
– Больной я же не велела вам двигаться.
– Устал лежать, – ответил я уклончиво, и сел на скамейку.
– Через час будет баня, после вы получите свежее белье, а сейчас я вам покажу вашу кровать в стационаре. До конца лечения вы будете находиться там.
– Хорошо.
Меня без всяких проволочек устроили на койке в соседнем помещении, гордо называемом «стационаре», где было всего четыре койки, и велели ждать бани, за мной пришлют вестового.
После баньки, сделанной бойцами БАО из старой палатки, и печурки, я одел свежее белье, и накинув больничный халат направился обратно в санчасть, как мое внимание привлекла красная ракета, и звуки запускаемых авиационных моторов. Мимо пробегали летчики и члены экипажей, устремляясь к самолетам, некоторые на бегу бросали на меня заинтересованные взгляды.