Истребители. Трилогия
Шрифт:
Меня узнавали. Причем сразу, стоило мне где-то появиться. Один раз меня пригласили выступить на одном из заводов, по просьбе профсоюза по линии комсомола, а так как я состоял в этой организации, то пришлось пойти на встречу.
Попытки пригласить нас к себе, и выпить за знакомство, превысило всякие приделы, причем большинство приглашающих были женщины самого что ни на есть репродуктивного возраста. Однако тут меня спасал Никифоров, который строгим голосом служивого человека объяснял, что товарищ Суворов должен выступить с речью
Вечером четвертого дня, после того как я отработал в одном из важных предприятий, мы гуляли по парку, как вдруг я услышал звуки музыки.
– Что это? – спросил я, прислушиваясь.
Мы только вылезли из машины и еще не обрели десяток фанатов, как это бывало обычно. Меня узнавали, и просили сфотографироваться, или спеть что-нибудь.
– Может вечерний концерт? – задумавшись предположил Никифоров.
– А что это?
– Ну вот в таких парках есть сцены и танцевальные площадки, обычно там по вечерам собирается народ и танцует и поет. Но война, не думаю что сейчас проводят эти мероприятия.
– Сходим, посмотрим? – спросил я.
– Пошли.
Там действительно был вечерний концерт. На сцене стояла видная женщина и пела контральто красивую песню о юности. Видная, это в смысле большая.
– Не слышал такой, – покачал я головой, с интересом разглядывая десяток музыкантов, расположившихся левее сцены.
– Смотри, там даже микрофон подведен…., – воскликнул я, толкая Никифорова в плечо. Мы приобрели уже дружески-служебные отношения, так что разговаривали как приятели.
– Тут больше сотни человек, – сказал особист.
– …. и громкоговорители на столбах, в любой точке парка все слышно. Хм, – задумался я.
– Спеть хочешь? – искоса посмотрел на меня Никифоров.
– Ага, пять дней уже без концертов, так и отвыкнуть можно. А, если серьезно то я скучаю по нашим парням и девушкам, помните как они слушали?
– Помню. Кстати, тот парень в белой рубашке похоже организатор, если хочешь записаться на исполнение, то это к нему, – поддержал меня он.
Решительно обойдя стайку девушек, которые стали ко мне подозрительно приглядываться, я энергично зашагал к парню, который разговаривал с какой-то женщиной сиреневом платье.
– Здравствуйте, можно исполнить несколько песен? – спросил я у него.
– Можно, но перед… – он обернулся и ошарашено замер, узнал, но продолжил, – …вами еще трое участников. Хотя… я думаю они уступят вам свои места.
Уступили. Особенно когда организатор что-то прошептал им на ухо. Две девушки и молодой паренек моих лет удивленно посмотрели на меня, но согласно кивнули.
– Дорогие товарищи. Сейчас перед вами выступит автор
Подойдя к музыкантам, я попросил у гитариста его инструмент, и легко взбежав на сцену, подошел к микрофону.
– Здравствуйте товарищи. Я сразу предупрежу, я не профессиональный певец, но как я пою людям нравиться. Первая песня о войне, и называется она «Комбат».
Потом я спел «Зиму», которая тоже пошла на ура. Люди все прибывали и прибывали. На седьмой, «Люди встречаются» я не увидел свободного места, и заметив знаки Никифорова хотел было закончить, но люди просили, и я продолжал. Закончил я в девять вечера, а уйти смог только с помощью милиционеров, которые вывели нас из парка.
К обеду пятого дня мы стали собираться. Подарки для друзей и знакомых закуплены, и приготовлены к вывозу. Вылет был назначен на семь вечера, а вызова из Кремля, как я надеялся, так и не было.
Я не знал, что Сталин вдумчиво прослушал меня, и узнав что вручение мне наград назначено на пятнадцатое августа, велел записать меня на встречу с ним, но я этого не знал.
Моторы самолета монотонно гудели, унося нас на такую привычную войну, где были наши друзья-однополчане.
Сидя на лавочке, я глядел в иллюминатор. Там освещаемая садившимся солнцем была наша земля. Такая родная, и такая близкая.
– Облачность, придется над облаками идти, – крикнул нам бортстрелок.
Кивнув в ответ, я посмотрел на спящего Никифорова, который снова устроившись с самым комфортным видом, спал, храпя во всю мощь легких. Вот странный человек. В одном номере спали, так я звука от него не слышал, а тут!!! Странный все-таки организм у человека.
Ночью мы совершили посадку на нашем аэродроме. Выгрузившись, мы с помощью дежурных, отвезли все вещи по нашим землянкам, раздача вкусностей была назначена на завтра.
Несмотря настоль поздний час, одиннадцать вечера, в землянке эскадрильи не спали, ждали.
– Ну, здравствуйте соколы!!! – рявкнул я спустившись вниз.
– Здрав. желаю, – рявкнули они.
– Товарищ лейтенант, первая эскадрилья для чествования лейтенанта Суворова построена, – выйдя вперед, отрапортовал комекс.
– Вольно, – с улыбкой скомандовал я.
– Ну что к столу? – потирая руки, спросил голодный Гатин.
– А, к столу, – бесшабашно махнул я рукой.
– От винта! – крикнул я.
После запуска мотора, я выглянул наружу и прислушался.
Стоявший у левого крыла Семеныч, довольно кивнул, мотор работал ровно.
Разрешение на пробный вылет я уже получил, так что проверив как работает управление, махнул рукой, и дождавшись пока обслуга оттащит стопоры, закрыл фонарь, и тихонько дал газу выгоняя свой «ястребок» из капонира.