Истребление хищников
Шрифт:
Уиллард вздохнул с облегчением, когда узнал, что есть билеты в спальный вагон.
Он побаивался, что придется всю ночь сидеть на неудобных двухместных сиденьях пассажирского вагона. Это было бы ужасно для его больной ноги.
Заметив, что Уиллард хромает, носильщик предложил поднести его чемоданы. Господин Макдональд отклонил это предложение, заявив, что доктор приказал ему тренировать эту проклятую ногу и что это был единственный способ добиться улучшения. И кроме того, чемоданы не такие уж тяжелые, как кажется.
Это была ложь. Носильщик наверняка заработал бы себе грыжу, если бы взялся нести сумки Уилларда. В них находились
Уиллард дружелюбно улыбнулся доброхоту-носильщику, стиснув зубы поднял сумки и направился к платформе на посадку. Боль в ноге терзала его. Он прошел через автостоянку на станцию. Чтобы дойти до поезда, ему пришлось три раза отдыхать. Добродушный, хорошо сложенный молодой моряк, едущий домой в увольнение, помог Уилларду занести одну из сумок в поезд, правда, за плату. Ему хотелось узнать, что там такое тяжелое внутри чемодана. Камни?
Уиллард мгновенно стал рассказывать, как он пообещал всем друзьям из Крэб-Эпл-Коув, что в Нью-Гэмпшире, по бутылке флоридского песка по возвращении из отпуска. Он успел упомянуть имена и рассказать истории о троих своих чрезвычайно скучных друзьях, когда увалень, извинившись, сказал, что у него неотложный зов природы, и помчался в туалет.
Уиллард нашел свое купе без особых затруднений, положил багаж и сел на край уже застеленной постели.
Дождаться гудка отправления было почти невозможно. Но Уиллард решил, что лучше не спать и быть начеку до тех пор, пока поезд не тронется.
Глядя в окно, он позволил своим мыслям вернуться к тому моменту, когда впервые вошел в четыреста пятнадцатый номер гостиницы «Ройял-Палмз» и когда положил глаз на Доминика. Все случилось так быстро, что ему просто некогда было все обдумать. А сейчас он был в безопасности и в полном одиночестве, а это его очень устраивало. Отдельное купе стало для него настоящим убежищем.
Вполне нормально вытащить из глубины сознания все то, что вызывало у него раздражение, и переосмыслить случившееся. Это как вытащить из ботинка камешек после пяти часов ходьбы. Достать его, рассмотреть и выбросить. От этого станет легче.
Было что-то такое в этом Доминике Санчесе-Торресе, что напоминало Уилларду-Роджеру-Дэвиду кого-то. Но новоявленный господин Макдональд не мог вспомнить, кого именно.
Он убедил себя не торопить события. Имя всплывет в памяти само по себе в нужный момент. Просто смотри в окно и расслабься. Наблюдай, как торопятся пробегающие мимо люди.
Поезд резко дернулся и медленно пошел, набирая скорость. До него это дошло не сразу. Уиллард невольно улыбнулся нахлынувшим воспоминаниям. Конечно. Он вспомнил. Была еще одна такая дрянь вроде Доминика. У них обоих были темные волосы и темные дела. И они оба, вероятно, заслуживают смерти. Боже, неужели это было семнадцать лет назад?
Когда мысли Уилларда вернулись назад, в 1975 год, в совсем другой мир, в уютный маленький домик в пригороде Уоррена, штат Мичиган, его губы прошептали имя — «Джозеф Скарпелли».
Глава 7
21 мая 1975 года.
Уоррен,
Уютно устроившись в постели, Дэвид Вандемарк дремал. Поспать, сколько хотелось, было роскошью в последнее время, поэтому он получал полное удовольствие от сегодняшнего утра, то просыпаясь, то снова погружаясь в сон.
Ему не хотелось совсем просыпаться, но счастливый голосок его дочери Дженифер доносился сквозь открытое окно верхней спальни. Судя по воинственным возгласам и гиканью, она качалась на качелях, которые он установил месяц назад. Качели приводили ее в полный восторг, но безумные забавы Дженифер на них уже не раз нарушали утренний сон. Он повернулся на другой бок, открыл один глаз и увидел, что часы показывали 10:47 утра. Ему удалось вздремнуть больше десяти часов. Этого, конечно, достаточно, но Дэвид чувствовал, что мог бы вот так валяться и дремать бесконечно. Он в последнее время слишком много работал.
Он остался в постели, глядя в потолок и думая о работе. Так было всегда в последнее время. Любая умная мысль, пришедшая ему утром, всегда была о работе. Дэвиду это не нравилось. Это являлось верным признаком того, что он становится «трудоголиком». Таких людей перестает интересовать окружающая жизнь. Работа, работа и только работа.
Чувствуя раздражение к самому себе, Дэвид резко встал и направился в ванную комнату, остановившись у большого, во весь рост, зеркала, что висело на двери. Он не был уверен, что ему нравится отражение, которое смотрело на него. В его светло-каштановых волосах еще не было седины, они были густы, он еще не сутулился и не набрал лишнего веса. Но двадцатишестилетний высокий мужчина, которого он каждое утро видел в зеркале, был не таким, каким помнил Дэвид. Под глазами — мешки. Такого еще не бывало. Это что-то новенькое. А мышцы на животе, ранее четко просматривающиеся, теперь слегка обвисли. Он еще не стал толстым, но тело уже утратило упругость. Дэвид улыбнулся своему отражению в зеркале. Да, в конце концов совсем неважно, что он начинает терять форму. Для гимнастики у него никогда времени не будет, это он знал четко. Прошло уже полгода с тех пор, как он в последний раз был в спортзале. Возможно, его членство в атлетическом клубе уже аннулировано. Работа поглощала его полностью. Больше практически не оставалось времени ни на что.
Это не было бы так плохо, если бы, по крайней мере, он занимался тем, что ему нравится. Но прошла целая вечность с тех пор, когда его работа представляла собой что-нибудь интересное. Он только и знал, что занимался писаниной, составлял и проверял контракты, работал с теми, кто заключал контракты от имени фирмы, начиная забывать, как выглядит зал суда изнутри. Дэвид изнывал по какой-нибудь выходке, нападению, по которым ему поручили бы защиту в суде. На убийство надеяться не приходилось.
«Если бы да кабы...» — подумал он, становясь под душ. Разве мог он знать, что это был последний день его жизни?
Закончив одеваться, Дэвид зашел на кухню, где увидел Кристину. Здесь его ждал утренний поцелуй и чашка кофе. Он уловил слабый аромат ее духов. Эта свежесть наполнила его воспоминаниями о том, как они ночью занимались любовью. Он сел и улыбнулся, глядя, как она направляется к холодильнику. Не поворачиваясь, она сказала:
— Что будешь есть на завтрак? У меня есть канадская ветчина...
— Отлично. И поджарь пару яиц. Ой, смотри, кофе убежит.
— С кофе все в порядке. Я уже стала думать, что ты никогда не встанешь, Дэйв.