Итальянские каникулы
Шрифт:
— Я уже успела увидеть, насколько беспорядочна жизнь. — Изабел понимала, что вроде как оправдывается, но ничего не могла с собой поделать. — И видела также, что краеугольные камни помогали ее улучшить. И дело не только во мне, Рен. У меня есть немало свидетельств.
Интересно, насколько жалок ее тон?
— Готов побиться об заклад, так оно и есть. И уверен, что краеугольные камни срабатывают во многих ситуациях, но не во всех и не всегда. Не думаю, что тебе они сейчас помогут.
— Они не помогают, потому что я неверно их применяю, — призналась Изабел, покусывая губу. — Может, придется добавить несколько
— Не можешь просто расслабиться?
— Как вы?
— Не задавайся, пока не попробуешь. По крайней мере у меня своя жизнь!
— Вы снимаетесь в ужасных фильмах, где делаете всякие гнусности. Выходите на улицу не иначе, как в чужом обличье. Ни жены, ни детей. И это вы называете жизнью?
— Что ж, если предпочитаешь быть чересчур разборчивой…
Он решительно направился к двери.
— Других можете дурачить своими остротами. Со мной не выйдет.
— Это потому, что ты разучилась смеяться. Он взялся за ручку.
— Неправда. Вам удалось меня рассмешить. Ха!
Дверь распахнулась. На пороге возник незнакомец с искаженным гневом лицом.
— Ублюдок! Ты куда девал мою жену? — прорычал он, и не успел Рен опомниться, как оказался на полу.
Глава 11
Изабел одним махом перелетела через переднюю, но удар пришелся в плечо, и Рен уже успел вскочить и принять боевую стойку. Изабел уставилась на его противника:
— Вы что, не в своем уме?
Рен кинулся на него как раз в тот момент, когда до нее дошло сказанное неизвестным.
— Рен, прекратите! Не смейте его трогать! Но он уже схватил мужчину за горло.
— Объясни, что на тебя нашло?
— Это Гарри Бриггс. Его нельзя убивать, пока Трейси не попросит.
Хватка Рена ослабла, но он не отпускал Бриггса. Глаза все еще яростно сверкали.
— Хочешь объясниться до или после того, как я тебя разделаю?
Стоило отдать Бриггсу должное: он не струсил и держался с достоинством перед лицом того, что могло стать неминуемой и весьма мучительной смертью.
— Где она, сукин сын?
— Там, куда ты до нее не доберешься!
— Ты однажды уже сделал ее несчастной. Больше не выйдет!
— Па!
Рен поспешно отпустил Бриггса. Вбежавший Джереми уронил обломок красной черепицы и бросился к отцу. Обычно угрюмое выражение исчезло как по волшебству.
— Джереми.
Бриггс притянул сына к себе, запустил руки в его волосы и на секунду закрыл глаза.
Рен выжидал, потирая плечо.
Несмотря на дурацкую атаку, Гарри не выглядел слишком уж опасным. Он был на несколько дюймов ниже Рена, худощавый, с приятным лицом. Изабел почему-то сразу распознала в нем такого же маниакально аккуратного человека, как она сама. Вернее, человека, попавшего в передрягу и переживающего не лучшие времена. Прямые, подстриженные без особых изысков волосы давно не видели расчески, да и брился он в последний раз далеко не вчера. Глаза за очками в проволочной оправе устало смотрели на мир, а помятые брюки и коричневую футболку не мешало бы сменить. Он не был похож на бабника, но разве по лицу угадаешь? Кроме того, он казался одним из наименее подходящих на свете мужчин для такой ослепительной красавицы, как Трейси.
Изабел успела заметить у него на руке простые часы и самое обычное обручальное кольцо.
— Ты за всеми присматривал? — спросил он Джереми.
— Полагаю, да.
— Нам нужно поговорить, приятель, но сначала я должен увидеться с твоей матерью.
— Она у бассейна, вместе с сопляками. Гарри кивнул на дверь:
— Проверь, не поцарапал я машину, пока ехал сюда? Тут полно гравийных дорог!
Джереми встревоженно нахмурился:
— Ты не уедешь без меня, правда? Гарри снова коснулся волос сына:
— Не волнуйся, дружище. Все будет хорошо.
Когда мальчик пошел к двери, Изабел сообразила, что Гарри не ответил на вопрос. Стоило Джереми отойти на почтительное расстояние, Бриггс снова повернулся к Рену, и вся мягкость, с которой он обращался к сыну, мгновенно исчезла.
— Где бассейн?
Гнев Рена, похоже, улегся, хотя Изабел подозревала, что он может вспыхнуть в любой момент.
— Может, вам лучше сначала остыть?
— Не важно! Я сам ее найду!
Гарри протиснулся мимо них и исчез.
Рен поднял обломок черепицы, долго рассматривал и наконец мученически вздохнул.
— Мы не можем оставить его наедине с ней. Изабел погладила его по руке.
— Что поделать, жизнь никогда простой не бывает.
Трейси увидела идущего к бассейну Гарри, и ее сердце проделало нечто вроде сальто-мортале, прежде чем провалиться в желудок. Она знала, что рано или поздно он покажется. Просто не ожидала, что все произойдет так быстро.
— Папочка! — хором закричали девчонки, выскакивая из воды. Коннор взвизгнул от радости, и его потяжелевший памперс завилял из стороны в сторону, когда малыш бросился бежать навстречу самому любимому в мире человеку. Бедняжка не знал, что этот самый человек вовсе не желал его рождения.
Гарри каким-то образом ухитрился подхватить сразу троих. Он всегда заботился о своей одежде, но когда речь шла о детях, был согласен на все. Даже промокнуть до нитки.
Девочки осыпали его слюнявыми поцелуями, а Коннор сбил очки. Сердце Трейси заболело еще сильнее, когда он стал целовать их в ответ, не обращая внимания ни на что и ни на кого, кроме детей. Когда-то вот так же видел только ее, и одну ее. Но это было давно. В те далекие дни, когда они еще любили друг друга.
На сцене появились Рен и Изабел. Смотреть на Рена было не так больно, как на Гарри. Этот, повзрослевший, Рен был жестче и умнее того мальчика, который учил ее курить косячки, а заодно и циничнее. Она и представить не могла, как история с Карли Свенсон повлияла на него.
Изабел подошла ближе. Какой спокойной и трезвой она выглядит в своей блузке-безрукавке, кремовых слаксах и соломенной шляпе! Ее безграничные знания могли бы подавлять, если бы она не была так добра. Дети полюбили ее с первого взгляда, а кто лучше их может судить о людях? Как и другие женщины, попавшие в орбиту притяжения Рена, она была заворожена им, но в отличие от остальных боролась с собственным увлечением. Трейси высоко оценила ее старания, хотя она не имела ни малейшего шанса, особенно при столь очевидном желании Рена. Рано или поздно она выдохнется и не сможет перед ним устоять, а это, конечно, стыд и позор, потому что она не создана для мимолетных связей. Изабел из тех, кто захочет всего, что Рен не способен ей дать, а он съест ее заживо, прежде чем она это поймет. И вполне возможно, нанесенная рана окажется незаживающей.