Итальянские каникулы
Шрифт:
Трейси так и не поняла, как это удалось Изабел, но Рен отступил. Гарри вернулся к бассейну, а Трейси бессильно опустилась на стул.
Изабел шагнула вперед и сказала спокойно, но твердо:
— Вы, оба, прекратите обмениваться оскорблениями и постарайтесь хладнокровно обсудить то, что между вами происходит.
— Не помню, чтобы кто-то из нас интересовался вашим мнением, — съязвил Гарри.
— Я, — вырвалось у Трейси. — Я интересуюсь.
— А я нет, — парировал Гарри.
— В таком случае я говорю от имени ваших
— И хотя я не занималась детской психологией, думаю, можно безошибочно сказать, что вы оба делаете все, чтобы причинить непоправимый ущерб жизни и психике пятерых детей, включая и того, кто только должен родиться.
— Люди постоянно разводятся, — отмахнулся Гарри, — а дети тем не менее растут, учатся, и ничего страшного с ними не происходит.
Боль прострелила сердце Трейси. Развод. Как бы далеко ни зашли их разногласия, ни один из них не произносил этого слова. До сих пор. Но чего она ожидала? Сама ведь бросила его, верно?
И все же такого Трейси и представить не могла. Она всего лишь хотела привлечь внимание Гарри. Пробиться сквозь панцирь льда, сковавший его душу, такой толстый, что она не знала, как его растопить.
Гарри больше не выглядел таким отрешенным, но Трейси по-прежнему не могла сказать, что он испытывает. Как всегда, Гарри держал свои эмоции под спудом, пока не считал нужным дать им волю. Она же, напротив, выставляла их напоказ всему миру.
— Да, люди разводятся, — согласилась Изабел. — Иногда это неизбежно. Но когда речь идет о пятерых детях, не находите, что родителям стоит прежде всего подумать о них и сделать все возможное, чтобы остаться вместе? Знаю, развод сейчас кажется наилучшим вариантом, но вы оба давным-давно утратили право разбежаться и искать новой судьбы.
— Разве дело в новой судьбе? — возразила Трейси. Изабел сочувственно вздохнула.
— Вы никогда не поднимали руку друг на друга? Не причиняли физической боли?
— Конечно, нет, — отрезал Гарри.
— Нет. Гарри мышеловку и то поставить не может.
— И не издевались над своими детьми?
— Нет, — разом ответили супруги.
— В таком случае все остальное можно решить. И тут горечь Трейси вырвалась на поверхность.
— Наши проблемы слишком велики, чтобы с ходу их решить. Предательство. Измена.
— Инфантилизм. Паранойя, — парировал Гарри. — И решение проблем требует логики. А с этим у Трейси плохо.
— Это также требует некоторого знания человеческих эмоций, а Гарри не знает, что это такое.
— Вы слушаете себя? — вздохнула Изабел, качая головой, и Трейси неожиданно ощутила нечто вроде стыда. — Взрослые люди, любящие своих детей! Если ваш брак разваливается, сделайте все, чтобы восстановить его. Не разбегайтесь в разные стороны!
— Слишком поздно, — объявила Трейси. Выражение лица Изабел по-прежнему оставалось участливым.
— Именно сейчас вам нельзя рвать отношения. На вас лежат священные обязанности, и никакая раненая гордость не может оправдать уклонение от них. Только самые эгоистичные и незрелые родители могут использовать чудесных детей в качестве оружия в борьбе за власть.
Гарри еще в жизни не называли незрелым, и теперь он выглядел так, словно проглотил пригоршню гуппи. У Трейси опыта было больше, поэтому укол оказался не таким болезненным. Но Изабел не унималась:
— Пора начать тратить энергию не на споры, а на обсуждение того, как собираетесь жить вместе.
— Даже игнорируя тот факт, что вы не имеете к этому никакого отношения, — не выдержал Гарри, — что за жизнь будет у детей, если родители не выносят друг друга?
Трейси едва не заплакала. Он бросает ее. Гарри Бриггс, самый трудолюбивый, упрямый, порядочный из всех знакомых мужчин, бросает ее.
— Вы можете жить вместе, — твердо объявила Изабел. — Но прежде нужно осознать, как именно вы это собираетесь делать. — И, повернувшись к Гарри, потребовала: — Думаю, вам прежде всего следует уделить внимание некоторым приоритетам. Позвоните тем людям, с которыми вы работаете, и предупредите, что вас несколько дней не будет.
— Зря тратите время, — бросила Трейси. — Гарри никогда не пропустил ни единого рабочего дня.
Изабел проигнорировала ее:
— На вилле полно свободных спален, мистер Бриггс. Выберите одну и распакуйте чемодан.
Брови Рена взлетели вверх.
— Эй!
Но Изабел не моргнув глазом продолжала:
— Трейси, вам нужно немного успокоиться. Почему бы не поехать полюбоваться окрестностями? Гарри, дети по вас соскучились. Вы можете провести день с ними.
— Погодите, — вознегодовал Гарри — Я не собираюсь…
— Собираетесь.
Пусть Изабел была куда ниже ростом, чем находившиеся у бассейна, но гнев делал ее опасным врагом.
— Вы это сделаете, потому что вы порядочный человек и нужны детям. А если и этого недостаточно, — взорвалась она, — вы это сделаете, потому что я так сказала!
— Она взглянула ему в глаза, и он не смог отвести взгляда. Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем она отвернулась и отошла. Рен, ненавидевший эмоциональные сцены почти так же сильно, как Гарри, поспешил за ней.
Гарри тихо выругался. Оставаться наедине с ним было так невыносимо, что Трейси почти побежала к дому. Изабел права. Ей нужно отдохнуть.
Вдали зазвенели церковные колокола, и сердце Трейси сжалось, перекрыв кислород.
«Что сталось с нами, Гарри? Мы думали, что наша любовь будет длиться вечно».
Но похоже, счастье обошло их стороной.
Изабел пересекла сад и спустилась по склону холма к винограднику. Несмотря на решительную походку, тяжелая масса волос, придавленная шляпой, едва колыхалась.