Итальянский след
Шрифт:
– Это деньги, которые он изымал у девочек, деньги, заработанные тяжким, непосильным трудом, нередко опасным для жизни. Пошли, Валя, отсюда. Вот-вот должна подойти Пахомова.
– Халандовский звал…
– Навестим.
– Он хочет всех собрать…
– Соберем.
– Пора, говорит, назвать вещи своими именами…
– Назовем.
Пахомова пришла точно в назначенный час – к двенадцати, минута в минуту. Постучала острым кулачком, приоткрыла дверь, заглянула, подождала, пока Пафнутьев оторвется от телефонного разговора.
– Входите, Лариса
– А я уж подумала, что нам с вами и не о чем больше говорить.
– Что вы, что вы, что вы! – пропел Пафнутьев. – Все только начинается! Что Иван Иванович? Не звонил ли из солнечной Италии, с Лигурийского побережья?
– Звонил. Голос бодрый, отдохнувший. Он устает, когда много народу.
– Это прекрасно! – бестолково, но с подъемом произнес Пафнутьев. – Если будете звонить, передавайте привет. Скажите, что я всегда о нем помню. Ему будет приятно. Что-нибудь сказал по делу?
– Подбирает новую гостиницу… Эта требует ремонта.
– Набирается новая группа в Аласио?
– Да, весной у нас оживление. Не хотите ли повторить поездку?
– Чуть попозже, – Пафнутьев был благожелателен, разговорчив, охотно подхватывал любые слова, которые произносила Пахомова, и добился своего – она поняла, что его оживление неестественно. – Мне бы хотелось посетить Венецию, Неаполь, полюбоваться падающей башней, Помпеями…
– Нет проблем, Павел Николаевич! Желание группы – и мы несемся на нашем автобусе хоть по всей Европе. Но я догадываюсь, что вы пригласили меня не для того, чтобы поделиться итальянскими впечатлениями.
– Пияшев не появился? Не дал о себе знать?
– К сожалению, нет. Не знаю, что и думать.
– В самом деле не знаете?
– Не предупредил, ничего не сказал…
– Не успел, – уверенно сказал Пафнутьев. – Слишком быстро все произошло.
– Что произошло? – с заминкой спросила Пахомова.
– Оборвалась жизнь.
– Чья?
– Пияшевская.
– Вы в этом уверены?
– Как и вы.
– Павел Николаевич… Если у вас здесь принято отпускать такие шуточки…
– Это не шуточки. Не желаете ли увидеть, я подчеркиваю, увидеть последние минуты жизни Пияшева?
– Вы хотите сказать… Он умер?
– Убит. – Пафнутьев положил на приставной столик перед Пахомовой пачку снимков, сделанных Худолеем в княжестве Монако на закате дня. – Тут на каждом снимке номер… Вы, Лариса Анатольевна, посмотрите снимки в порядке номеров. И вам многое откроется.
Пахомова с опаской взяла пачку снимков, некоторое время держала их в руке, не решаясь взглянуть, и наконец повернула лицевой стороной к себе.
– Хороший снимок, – сказала она, полюбовавшись первым. – Я имею в виду качество.
– Мастер работал.
– Уж не вы ли, Павел Николаевич?
– Смотрите дальше.
Пахомова просмотрела все снимки один за другим, задержалась взглядом на двух последних, потом аккуратно положила их на стол и чуть заметно отодвинула от себя, будто от них исходила какая-то зараза.
– Убедительно, – обронила она.
– Следствию стало известно содержание разговоров между Пияшевым, когда он еще был жив, и Сысцовым. Пияшев шантажировал Сысцова и требовал фирму «Роксана». Говоря точнее, пятьдесят один процент.
– Значит, все-таки потребовал, – негромко произнесла Пахомова. – Я его предупреждала, уговаривала этого не делать. Иван Иванович не тот человек, с которым можно вести себя подобным образом.
– Величковский тоже дал показания. Как у нас говорят, полные и чистосердечные.
– Величковский? – не поняла Пахомова, но тут же вспомнила: – Ах да, еще и этот. Я и забыла о нем.
– Напрасно. Очень важное звено. Кроме того, мы вступили в контакт со Светланой Юшковой.
– Вы с ней вступили в контакт или она с вами? – усмехнулась Пахомова.
– А разве это имеет значение? – пожал плечами Пафнутьев. Но про себя решил – Пахомова достаточно осведомленный человек во всем, что происходит вокруг фирмы «Роксана». – Да, а неожиданное появление с того света пияшевской сумки… Вы с этим разобрались?
– А вы? – спросила Пахомова.
– Для нас в сумке с самого начала не было ничего таинственного.
– Другими словами, Павел Николаевич, вы ее и повесили в салоне для устрашения бедных девочек?
– Девочек никто не устрашал. Устрашились те, кто уже знал о смерти Пияшева. Девочки к тому времени не знали. И еще, Лариса Анатольевна… Помимо Надежды Шевчук, убита и Таисия Хмелько. Зная о вашей осведомленности…
– Не преувеличивайте моих знаний, Павел Николаевич!
– Но и преуменьшать их не стоит. По моим прикидкам, во всех событиях последнего месяца вы можете проходить как свидетель. Такую роль я вам и предлагаю. При условии, конечно, что будете откровенной. Фотографии перед вами, очень разговорчивым оказался Величковский, он к маме хочет, у него мама с больными ногами.
– Придурок!
– Заговорит Сысцов.
– Если заговорит!
– А куда же ему деваться? Если сам не захочет вернуться, вернут итальянцы. Эти снимки кого угодно убедят. Я вам предлагаю сотрудничество. Подумайте.
– И думать не буду. О чем думать? Я согласна. Убедил, речистый.
– Тогда начнем, – сказал Пафнутьев, вынимая из стола голубоватый бланк протокола. – Фамилия? Имя? Отчество?
Халандовский решил закатить пир по случаю счастливого возвращения из опасного путешествия в страну Италию. Да, действительно вернулись все, хотя по-разному могло получиться, по-разному. Удалось вывезти все добытые Худолеем материалы, прекрасно получились сделанные им снимки. Мертвая гостиница «Верона» осталась где-то далеко и теперь, подернутая дымкой времени, не казалась уже столь холодной и неприветливой. Да и городок Аласио вспоминался милым, почти желанным, и кто знает, кто знает, если сложатся обстоятельства, снова соберутся наши герои, да и маханут на знакомое уже побережье где-нибудь в сентябре, когда море теплое, злая жара погаснет и смягчит свой жестокий нрав, тем более что деньги на такую поездку у Худолея остались.