Итальянский след
Шрифт:
– Когда связь со Светой?
– Завтра в полдень.
– Это хорошо. Хотя… Если у нее нет документов… Будут проблемы.
– Пробьемся, – отчаянно сказал Худолей.
– Как?
Ответить Худолей не успел – в конце темной уже аллеи появился Сысцов. Он подошел, постоял, словно не совсем понимая, где оказался и кто перед ним. Потом словно спохватился.
– Какой длинный день, ребята, какой длинный день…
– Ради Монако можно потерпеть, – бойко ответил Худолей.
– Да? – удивился Сысцов. – Может быть, может быть… Но я уже бывал
– Вы просто устали, Иван Иванович, – сказал Пафнутьев. – Отъезжаем через полчаса… Еще успеете вздремнуть в автобусе.
– А почему бы и нет, – обрадовался Сысцов и направился к скале, в которую был вмонтирован лифт. Кабинка оказалась наверху, он вошел и тут же провалился вниз, в громадный полутемный гараж.
– Устал мужик, – сказал Андрей.
– Убийство – тяжелая работа, – ответил Пафнутьев. – Если не стало привычкой.
– Что ты имеешь в виду, Паша? – спросил Худолей.
– А вот и Аркаша! – радостно произнес Пафнутьев, оставив слова Худолея без внимания. – Да, Валя, да! – Пафнутьев обернулся к Худолею. – Я не услышал твоего вопроса. Знаешь почему? Он преждевременный. Отвечу дома.
– Заметано, Паша. Только это… Ты уже ответил. Не только ты, Паша, умный человек, я тоже ничего так парнишка.
– Это хорошо! – усмехнулся Пафнутьев, полуобняв Худолея за плечи. – Это прекрасно! Приедем домой и во всем разберемся. Кстати, я сегодня звонил в управление, связывался с Дубовиком.
– И как там?
– Все отлично. Величковский сдержал свое слово. В городе нет туалета лучше, чем в нашем управлении. Я уже сказал Пахомовой, что она может водить туда туристические группы. Платные, разумеется.
– И что она?
– Обещала подумать.
Пияшева ждали час.
Он так и не появился.
И не позвонил.
Это было непонятно, необъяснимо, подобное случилось впервые. Пахомова без устали звонила по своему мобильнику, но никто ничего не мог сказать. Пияшев нигде не появлялся, никуда не звонил, его мобильник не отвечал.
– Ничего не понимаю! – который раз повторяла Пахомова и снова принималась набирать телефонный номер. – Ничего не могу понять!
Сысцов на переднем сиденье, сразу за водителем, мирно посапывал, прислонившись к стеклу. Пахомова несколько раз будила его, пыталась объяснить положение, но тот отвечал невпопад, и она в конце концов оставила его в покое.
Худолеевская банда в события не вмешивалась, как сейчас говорят, не возникала. Все мирно беседовали между собой, обменивались впечатлениями, поглядывали на часы, предоставляя руководству разбираться в происходящем.
Женщины, сбившись в сиротливую кучку в задней части автобуса, шептались о чем-то своем, иногда сдержанно смеялись, зажимая рот ладошками, – пропажа Пияшева их не взволновала.
– Было, было, но такое! – возмущенно воскликнула Пахомова и с досадой хлопнула ладошками по поручням.
– Может быть, он в казино, – предположил Пафнутьев, решившись наконец вмешаться.
– Его мобильник молчит!
– Выиграл большую сумму или проиграл… И теперь думает, как быть?
– Пияшев не играет на деньги! – отчеканила Пахомова. – Он жлоб. Он только копит деньги. Он маечку здесь ни разу не купил, кепочку, носочки!
– Я тоже удержался от подобных приобретений, – заметил Халандовский. – На фиг мне ихние маечки, кепочки, носочки? Я вполне солидарен с Пияшевым, мне понятно его здравое пренебрежение к местному барахлу.
– Поехали! – решилась Пахомова. – Нам уже нельзя здесь находиться.
Обратную дорогу почти все дремали, поэтому она не показалась столь длинной и тягостной. Едва приехав, все тут же разбрелись по номерам, чтобы через полчаса собраться в столовой. На ужин опять подали что-то костлявое, залитое белесым полупрозрачным соусом и присыпанное подвявшей зеленью. Есть это было невозможно, и, поковырявшись в тарелках, все вышли на набережную перекусить.
– Здесь всегда так кормят? – спросил Пафнутьев, остановившись у столика, за которым сидели попутчицы.
– Это еще хорошо, – сказала одна из них.
– Бывает хуже?
– Бывает, что ничего не бывает, – усмехнулась работница незримого фронта.
– А силы чем поддерживаете?
– Колбаса в чемодане.
– Колбасы-то хватает?
– Еще остается.
– А куда остатки деваете?
– Съедаем подчистую! – Женщины расхохотались неожиданно возникшей шутке.
В пияшевской сумке не нашлось ничего ценного, кроме блокнотика с телефонами. Но здесь он был не нужен, и Худолей присоединил его к тому пакету, который сунул под подоконник в пустом номере.
Пияшев так и не появился.
Пахомова была в полной растерянности, Сысцов пребывал в состоянии хмуром, был замкнут и неразговорчив, Массимо частенько звонил по мобильнику, но, поскольку разговоры шли на итальянском, никто ничего понять не мог.
– Как настроение, Павел Николаевич? – спросила Пахомова, застав как-то Пафнутьева в одиночестве на скамейке напротив миланского театра Ла Скала.
– Домой хочу.
– Знаете, я тоже. Тяжелая поездка. Эта история с Пияшевым… Уже три дня как его нет. Никак не могу себе объяснить исчезновение Игоря.
– В полицию надо звонить, – ответил Пафнутьев.
– Вы думаете?
– С нами едет один человек… Он обладает сверхъестественными способностями. Так вот он говорит… Вижу труп.
– О, ужас! – Пахомова прижала ладони к лицу. – А вы, вы тоже так считаете?
– Он где пропал? В Монако? Там же и Монте-Карло… Вот пусть наш водитель на чистом итальянском языке и звонит в полицию тех мест. Только у меня такое чувство, что он уже звонил и все знает.
– Почему вы так думаете?
– Это первое, что приходит в голову. И тогда становится ясно, почему нашему экстрасенсу по ночам труп снится.