Иуда Искариот - предатель или святой
Шрифт:
6.
Следует рассмотреть ещё один эпизод, так или иначе связанный со смертью Иуды. Накануне своего ареста, в молитве Отцу, Иисус просит Отца позаботиться о его учениках.
Когда Я был с ними в мире, Я соблюдал их во имя Твое; тех, которых Ты дал Мне, Я сохранил, и никто из них не погиб, кроме сына погибели, да сбудется Писание (Ин. 17:12).
"Никто из них не погиб, кроме сына погибели" - слова, явно относящиеся к Иуде. Что значит "сын погибели"? И почему о его смерти говорится в прошедшем времени, хотя к тому моменту Иуда был ещё жив? На второй вопрос ответ прост: Иисус и о себе говорит в прошедшем времени: "когда Я был с ними в мире". Иисус как бы хочет подчеркнуть, что всё, задуманное Богом, обязательно
Однако что же всё-таки означает выражение "сын погибели"? Видимо, так мог быть назван человек, которого ждёт смерть (либо которого смерть уже настигла). Но почему именно "сын"? Наверное, "сын" в данном контексте следует понимать как олицетворение чего-то "очень близкого мне", своего, "плоть от плоти моей", "сотворённого мною". Иными словами, выражение "сын погибели" может быть объяснено как "человек, погибший от собственной руки", или "самоубийца", что как раз и соответствует описанным далее фактам. Таким образом, слова Иисуса могли бы звучать следующим образом: "и никто из учеников Моих не погиб, кроме Иуды-самоубийцы".
Далее, следуя ссылке на параллельное место в Ветхом Завете, мы находим один стих из 108-го Псалма, в котором предсказана судьба Иуды.
Да будут дни его кратки, и достоинство его да возьмёт другой (Пс. 108:8).
То, что пророчество относится именно к Иуде, мы должны безропотно признать: о пророчестве говорит сам Иисус: "да сбудется Писание". Обе части пророчества буквально исполняются в Иуде. Во-первых, не более чем через сутки Иуда кончает жизнь самоубийством ("будут дни его кратки"). Чуть позже, уже после смерти Иисуса и его воскресения, вакантное место двенадцатого апостола ("достоинство его") занимает Матфий ("возьмёт другой"), на которого пал жребий Божий (Деян. 11:23-26).
7.
Изложенная выше версия о "сыне погибели", - могут возразить наши оппоненты, - явно не выдерживает критики. В подтверждение этого приведём слова ап. Павла, в которых также упоминается это словосочетание, но уже в ином контексте:
Да не обольстит вас никто никак: ибо день тот не придёт, доколе не придёт прежде отступление и не откроется человек греха, сын погибели, противящийся и превозносящийся выше всего, называемого Богом или святынею, так-что в храме Божием сядет он, как Бог, выдавая себя за Бога (2 Фес. 2:3-12).
Слова "сын погибели" трактуются Павлом совершенно иначе, нежели в предложенной версии, а именно - как "человек греха". Заметим, что другого объяснения этим словам Евангелия не дают[109]. Почему же "человек греха" назван здесь "сыном погибели"? Ответ прост и очевиден: грешник (если, конечно, он не раскаялся в своих грехах) лишён благодати Божией и потому обречён на смерть (духовную и физическую), на "погибель". Только тот, кто уверовал в Христа, кто принял в своё сердце Сына, будет прощён Отцом, обретёт спасение и жизнь вечную; смерть отныне не властна над ним. Проводя необходимую параллель, мы приходим к выводу, что Иуда, названный "сыном погибели", есть "человек греха", т.е. грешник.
Мы вынуждены признать справедливость сделанного замечания, однако из него ещё рано делать вывод об Иуде как закоренелом преступнике. Во-первых, мы и не собираемся отрицать, что Иуда был грешником, однако кто из когда-либо живших и живущих ныне людей не несёт на себе печать греха печать, оставленную нам в наследство Адамом и сломать которую послан был Иисус? Единственный из рода человеческого, кто был и остаётся безгрешным.
Вспомним один фрагмент четвёртого Евангелия. Книжники и фарисеи привели к Иисусу женщину, взятую в прелюбодеянии, и, искушая его, спросили, должно ли исполнить закон Моисеев
Когда же продолжали спрашивать Его, Он восклонившись сказал им: кто из вас без греха, первый брось на нее камень... Они же, услышавши то и будучи обличаемы совестью, стали уходить один за другим, начиная от старших до последних (Ин. 11:7, 9).
Молчаливый уход книжников и фарисеев и есть их ответ Иисусу: кто же из нас без греха? Лежит грех и на Иуде - как на любом из смертных. Но грех и преступление - это ещё не одно и то же.
Во-вторых, мы позволим себе усомниться в том, что между "сыном погибели" Иоанна и "сыном погибели" Павла можно поставить знак тождества. Достаточно сказать, что одно и то же выражение, в зависимости от контекста, может иметь совершенно разный смысл - св. Писание изобилует примерами подобных смысловых нюансов. У Павла указанное выражение следует однозначно понимать как "человек греха", т.е. человек, лишённый благодати Божией и потому обречённый на "погибель"; причём ни о каком конкретном лице в данном случае речь не идёт. В Иоанновом же свидетельстве то же словосочетание имеет непосредственное отношение к Иуде, т.е. к лицу вполне конкретному (вряд ли в этом у кого-нибудь могут возникнуть сомнения). Об Иуде же мы знаем, что, несмотря на его "греховность", он является избранником Божиим; но мы знаем также, что Бог-Отец "кого призвал, тех и оправдал". "Кто будет обвинять избранных Божиих? Бог оправдывает их" (Рим. 8:30, 33). Иуда действует "по совету Божию", миссия его богоугодна - по крайней мере, "предательство" Бог ему в вину не вменяет, а, напротив, оправдывает его. Прошлые же грехи с лихвой искупаются его деянием, ради которого он и был призван Иисусом. Отсюда ясно, что Иуда не может быть обречён на "погибель", более того, ему даруется спасение и жизнь вечная - как одному из избранников, оправданных Богом-Отцом.
Но если "Бог оправдывает их", то почему не хотят того же сделать люди?
8.
На этом можно было бы поставить точку. Вместе с Иудой мы прошли путь от самого начала его служения в роли одного из апостолов Иисуса вплоть до трагической его кончины, подвергли подробному анализу скупые свидетельства евангелистов об этой странной личности, сыгравшей в истории возникновения христианства столь значимую, поистине выдающуюся роль. Мы доказали (по крайней мере, попытались это сделать), что все традиционные обвинения в адрес Иуды не имеют под собой твёрдого основания, более того, мы привели веские аргументы в пользу оправдания Иуды, определили его миссию, выявили основной мотив его деяния, в основе которого лежит самоотверженная любовь к Учителю и искренняя вера в него.
Однако точку ставить ещё рано.
Что питало эту веру? Каковы её истоки, где тот глубинный родник, что орошал живительной влагой исстрадавшуюся душу Иуды? Каждый приходит к вере своим путём - каким же путём пришёл Иуда?
Три года бок о бок с Иисусом - срок отнюдь немалый. Три года сердце, глаза и уши Иуды были открыты божественному слову Иисуса, и оно, это слово, не осталось втуне, оно дало обильные всходы, зажгло душу ученика верой, наполнило жизнь истинным смыслом. Да, Иуда не был похож на своих "собратьев по вере", на остальных одиннадцать апостолов - это и позволило Иисусу возложить именно на него, а не на кого-либо другого, страшное дело "предательства".
Чем же отличался он от остальных учеников Иисуса?
Ответ, в свете изложенного выше, может быть только один: безграничной, безрассудной готовностью к самопожертвованию, самоуничижению, отдаче всего себя без остатка делу, в которое он горячо и искренне верил, и человеку, ради которого он готов был пожертвовать не только жизнью, но и своим добрым именем, своей честью - и в итоге заслужить вечное проклятие человечества, несмываемое клеймо "иуды".
Что это, как не высшая форма аскетизма? И кем предстаёт перед нами Иуда, как не великим мучеником?