Иуда
Шрифт:
– Давай, дочка, врежь им по полной программе! А я что-то устал!
Ветеран встал со стула, и небрежно кивнув головой Оксане (другие для него просто не существовали), засеменил к выходу. Ложкина стала читать написанное, пытаясь разобрать каракули старика.
Ну, что ж, картина более менее ясна – в улучшении жилищных условий Шведову отказали. В «хамской форме», как он выразился. Надо разбираться. Оксана тяжело вздохнула, и, подхватив со стола заявление ветерана, отправилась к главному редактору.
Марк Ильич внимательно выслушал ее, и нехотя сказал:
– Задание
Оксана вернулась за стол, и, прихлебывая, уже порядком остывший кофе, задумалась. Заниматься этим делом, конечно, придется, но вот отчего-то душа совершенно не лежала к решению данной проблемы. Да и старик ей, честно говоря, абсолютно не понравился. Разговаривал только на повышенных тонах, как будто все виноваты перед ним. Неприятный тип, что ни говори, но ничего с этим не поделаешь – такая уж у нее работа. А с райисполкомом, даст Бог, она завтра разберется!
Хоть они и власть, а обижать старика, тем более Героя, никому не позволено. Оксана стала даже продумывать линию разговора. Получалось довольно неплохо, а главное, грозно. Похоже, что на этот раз работникам райисполкома не поздоровится. Вот так, в неторопливых раздумьях, и прошел день.
Девушка мельком взглянула на часы и поразилась:
– Ой, уже 6 часов?!
И тут же за окном, раздались нетерпеливые гудки.
– Сашка приехал! – обрадовалась Оксана, и, забросив в пакет свои вещи, быстро простилась со всеми, и стремглав умчалась.
Охапкин гордо сидел в своем синем «Жигули», выпуска 19–надцатого года. Увидев любимую, он щелчком отбросил сигарету, но вылезти из салона не успел. Оксана, опередив его, весело плюхнулась на переднее сиденье и требовательно вытянула губы вперед, закрыв, при этом глаза. Но, странно, ее никто не спешил целовать! Девушка открыла глаза, и хотела, было разразиться гневной тирадой по этому поводу, и обомлела… Саша протягивал ей огромный букет алых роз (самый любимый цвет), и крохотную бархатную коробочку в виде сердца. Оксана, осторожно и с замиранием сердца открыла ее, – там лежало тоненькое колечко с розовым камешком.
– Оксаночка, выходи за меня замуж! – робко начал любимый.
Оксана закрыла коробочку, крепко сжала ее в руке, и только после этого прильнула к милому.
– Конечно, согласна!
Саша счастливо улыбнулся, и повернул ключ в замке зажигания. Машина тут же отозвалась добродушным урчанием, и спустя несколько секунд, повинуясь опытной руке водителя, тронулась с места.
– Ко мне? – нерешительно поинтересовался Охапкин.
– Угу! – сразу отозвалась счастливая Оксана, рассматривая кольцо. – Только родителям надо позвонить.
– Зачем?
– Предупредить, что я сегодня не приду! – девушка улыбалась, глядя на своего любимого. – Я ведь не приду? Можно, я так скажу?
– Конечно! – Саша был вне себя от счастья. Никогда прежде их отношения не заходили так далеко. И сегодня, вероятно, будет первая совместная ночь!
Они мгновенно домчались до монументального старинного дома, горделиво возвышавшегося среди одноэтажных строений.
Здание было построено еще в прошлом веке, и, видать, строители его были весьма профессиональны. Даже спустя более сотни лет оно не утратило своего очарования. Разве, что цвет поменяло… Да еще и уцелело в стольких «мясорубках» – и в лихих послереволюционных годах, и в Великой Отечественной. Хотя времена были, чего греха таить, очень и очень непростые.
Да и довоенное время не отличалось спокойствием, что уж тут говорить и о послевоенных годах.
Солидность была, буквально во всем – мраморные ступеньки на лестницах, мраморные же колонны. Перила из мореного дуба, решетки в чугунных цветах. Красота, одним словом! Вот только лифт предусмотрен не был, и на пятый этаж приходилось топать пешком.
– Для здоровья – очень полезно! – рассудительно сказал Саша. – Сердечную мышцу нужно тренировать! – продолжил он, открывая входную дверь.
Это шикарное трехкомнатное помещение досталось ему от родителей, ведущих специалистов по линии дипломатии. Они переехали в престижный район, в двухкомнатную квартиру, справедливо посчитав, что лишняя комната им ни к чему. А вот сыну нужно устраивать личную жизнь.
Оксана всегда с благоговением входила в эти роскошные апартаменты, заполненные антиквариатом, оставшимся в наследство от деда Сашиным родителям. Как она поняла, предок был очень известным юристом.
Вот и сегодня, затаив дыхание, девушка восторженно разглядывала старинные фотографии, в обилии навешанные на стенах. Осторожно трогала корешки действительно раритетных книжных изданий, многие из которых датировались даже и не 19-м веком, а гораздо раньше.
Саша с любовью наблюдал восторг подруги.
Наконец Оксана, счастливо вздохнув и чмокнув суженого в щечку, отправилась в ванную. А Саша принялся орудовать на кухне, благо, к этому знаменательному событию он приготовился вполне основательно – жареная курица, соленые грибочки, баночка красной икры, водка в запотевшем хрустальном графинчике, и, купленное, дефицитное нынче, шампанское. Ну и, конечно, различные салаты. В центр стола он торжественно водрузил старинный бронзовый подсвечник. Так что, когда Оксана появилась в дверях кухни, ее восхищение от сегодняшнего вечера еще больше усилилось.
Но предстоял еще разговор с родителями, которого, честно говоря, девушка побаивалась. Трубку поднял отец.
– Пап, я выхожу замуж! – сразу радостно бухнула в трубку Оксана. – Как это за кого? За Сашу! Что? Почему такая спешка? Ничего себе! Мы ведь знакомы уже почти три года! Пора! – Оксана недоуменно уставилась на любимого. – Ты так думаешь? Еще подождать? А чего подождать? Чувства свои проверить? Так проверили вроде! Что? Дать трубку? – Оксана протянула трубку Саше. – Да, дядя Вова! Я! Не дети уже! Хорошо! Согласен! Завтра вечером у вас! Мы все решили! Да, все! Здравствуйте, тетя Наташа! Оксана сегодня не придет. Хорошо, хорошо! – он рассмеялся. – Дядю Вову берете на себя? Спасибо! Покладистая у меня теща! Что? Конечно, конечно! Да, спасибо! – Саша повесил трубку и вытер лоб. – Ух, как малых детей воспитывают! Ну что, ужинаем?