Иван Царевич и Серый Волк
Шрифт:
Размышления Царевича прервал звонок в дверь, вызвавший в хозяине неоднозначную реакцию. Встречу графине он назначил на три часа по полудни и никак не хотел менять свои планы в угоду чрезмерной настойчивости заполошной дамы. К счастью, это был всего лишь Васька Кляев, но зато в совершенно искривлённом и донельзя истрёпанном виде.
– Ты что, на вакханок нарвался? – удивился Царевич. – Хуже, – почти простонал Кляев, падая в поспешно придвинутое хозяином кресло, – гоблины, ну гады, ввек им этого не прощу, баклажанам волосатым.
– Так это они тебя так отделали? –
– Да чем подменили-то? – рассердился Царевич. – Сам знаешь, жеребец, – огрызнулся Васька. – По твоей милости чуть Богу душу не отдал. Я тебе человек как-никак, а не копытное. Слушай, а почему у тебя потолок ходуном ходит?
– А чёрт его знает, – пожал плечами Иван, глядя на качающуюся люстру. – Кузины, похоже, день рождения празднуют.
– И давно празднуют?
– С вечера принялись, и никак остановится не могут.
Кляев вдруг заржал совершенно одичавшим жеребцом, едва при этом не выпав из кресла. Царевич смотрел на его веселье с опаской. Вполне мог Васька тронуться умом или захворать белой горячкой.
– Какой там белой горячкой, – оборвал смех Кляев. – У меня уже неделю по твоей милости капли спиртного во рту не было. Это я Кузина угостил за то, что он моего «Москвича» с пустыря перегнал.
– Обе канистры ему отдал? – поразился чужой щедрости Царевич. – Ну, ты, Ванька, тупой, не даром пошёл в писатели. Пол-литра я налил Кузину всего навсего. А сам, может, грамм двести опрокинул, ну и Гальки, чтобы не рыпалась, налил грамм сто. И всю ночь как заведенный по твоей милости. Тоже, наверное, у соседей люстра качалась.
До Царевича, наконец, дошло, чем гоблины подменили Кабанихину самогонку. Смеялся он так долго, что Кляев не выдержал и пнул его босой ногой в лодыжку. – Будешь знать теперь, как над чужой бедой зубы скалить, – сказал он Кляеву, отсмеявшись. – Лорд Базиль.
Васька на «лорда» обиделся, зато услышав, что женат на принцессе Халиме, смеялся так долго, что Царевич уже начал подумывать о вызове «Скорой помощи». – Слушай, – опомнился Кляев внезапно. – Не дай бог, эта нимфоманка ляпнет Гальке про дворянское происхождение, а мне потом хоть топись. И так каждый день пилит по поводу улучшения жилищных условий. А где я такие деньжищи заработаю.
Царевич разделял Кляевские опасения. Психоз, охвативший Ивановых знакомых, имел тенденцию к расширению, и надо было принимать срочные меры, чтобы придушить его в зародыше, не дав распространиться на всю страну. Правда, какие именно меры надо принимать, Царевич понятия не имел. Народ явно сходил с ума, но каждый норовил свихнуться на свой особый манер, потеряв присущее нам вроде бы от рождения чувство соборности и коллективизма. – Кипит наш разум возмущённый, – пропел Васька, спускаясь по лестнице, и, скорее всего, в оценке общей ситуации был прав.
Разум российских граждан, взбаламученный перестройкой и реформами, вскипел до
– Видал хоромы, – указал Кляев на возводившийся неподалёку от хрущобы шикарный дом. – Этот будет покруче Самоедовского. Галька моя как пройдёт мимо него, так потом весь день шипит и пенится.
– Бросай пить, – посоветовал Царевич. – И копи деньги на квартиру. – Правильно, – взъярился Кляев. – Я буду копить, а они воровать, кто, интересно, из нас быстрее придет к финишу?!
Ответить Кляеву Царевич не успел, поскольку сразу же по выезде на главную городскую магистраль Уазик тормознул расторопный гаишник. Можно было бы махнуть рукой на чужую настойчивость, но, к сожалению, путь самозваным спецназовцам преградили две милицейские машины, и оттуда высыпали ребята в камуфляже и с автоматами в руках. Путь назад тоже был закрыт, не оставалось ничего другого, как тормозить и выбираться на свет божий с поднятыми вверх руками.
– Доигрались, – прошипел побелевшими губами Царевич. – Сейчас они с нас снимут волчьи шкуры.
Не приходилось сомневаться, что милиция действует по чьей-то наводке. И этим доброхотом мог быть только Леонид Петрович Костенко, у которого были свои люди и во властных и в правоохранительных структурах. Вот и доверяй после этого мафии. Царевичу уже чудилась статья за ношение огнестрельного оружия и присвоение госимущества в виде камуфляжа и милицейской машины, но Васька Кляев был почему-то абсолютно спокоен и не только не вылез навстречу подошедшему гаишнику, но даже и двери, не открыл, а только грозно рыкнул в окно:
– Ну, что ещё за фокусы? – Ваши, документы, – не остался в долгу амбал с красной как вареная свёкла физиономией.
Никаких документов ни у Царевича, ни у Кляева конечно не было. То есть документы были в виде прав на вождение автомобиля и паспортов российских граждан, но с подобными ксивами можно было отмахнуться разве что от дружинников ушедших в лету советских времён. Не приходилось сомневаться, что хамский тон «лорда Базиля» ещё отольётся обоим горючими слезами, когда обозлённые витязи внутренних дел опознают в камуфлированных аферистах писателя и пролетария, по статусу своёму ненаделённых никакими льготами.
Кляев, как ни в чём не бывало, полез за отворот куртки и достал оттуда какие-то корочки. Царевич в ожидании громкого милицейского рыка даже прикрыл глаза, но рыка не последовало. – Виноват, товарищ майор, накладка вышла.
Голос, произнёсший эти слова, принадлежал вовсе не Кляеву, как это можно было предположить, исходя из сложившейся ситуации, и донельзя удивлённый Царевич открыл глаза. – Устроили тут водевиль на дороге, – запыхтел от возмущения Кляев. – Срываете важное правительственное задание. Передайте своему начальству, что в случае ещё одного вашего вмешательства в проводимую нами секретную операцию, мы будем вынуждены доложить в Москву о неполном служебном соответствии руководства местного УВД.