Иван-Царевич
Шрифт:
Михаил хотел обнять дорогого зятя, сказать ему, что все дурное позади, что вырвал он его из ледяных объятий смерти, но, услыхав такие речи, откинулся на прибрежный песок соленого Азовского моря и хохотал, покуда челюсти не свело.
Глава восьмая. О ТОМ, КАК ИВАН-ЦАРЕВИЧ ПРИИСКАЛ СЕБЕ РЕЗВОГО КОНЯ.
– Мертвый?
– переспросил Иван.- Как так - мертвый? Он уже успел словом перемолвиться с Михаилом, когда вернулись Финист и Василий. Братья вмиг смекнули, что он ни сном, ни духом не помнит, как очутился на берегу в окруженье зятьев. Три сына Чародеевых обступили его в надежде, что он
А Ворона дурацкая смешливость братьев забавляла не менее, чем тех неведенье бедного Ивана.
– Мертвый, Ваня, мертвый. Да и то сказать, затруднительно в живых остаться опосля того, как башку тебе снесут.
Иван-царевич глаза выпучил - не иначе, шутят над ним зятья. Он окончательно в том утвердился, увидав, что Финист с Васильем усердно рты рукой прикрывают. Михаил, однако, и бровью не повел.
– Насмешки строить вздумали! Да на мне был железный ворот, который ни один меч...
– Он и теперь на тебе,- нетерпеливо перебил князь Темного Леса.- Разуй глаза-то, прежде чем дураком себя выставлять.
Что-то страшное расслышал он в голосе зятя, оттого, несмотря на боль в шее, не захотелось боле Ивану до нее дотрагиваться. А когда рука все ж нащупала рубец на железном вороте, побелел царевич, будто пена морская, что плескалась позади них, и опять стал похож на мертвеца, каким был, покуда Ворон не окропил его живой водою.
Глянул он на зятьев невидящим взором и ничего не сказал, а с трудом поднялся на ноги и медленно побрел по берегу, шелестя высохшею травой под ногами. Братья двинулись было за ним, да отстали, повинуясь знаку Михаила. Долго ждали они, но вот Иван вернулся, только ворот уж не украшал его шею, но нес его царевич двумя пальцами, будто змею ядовитую. Рассеченные половинки звякали друг о друга, как звон погребальный, ежели не учитывать, что на сей раз покойник из гроба восстал и пошел прочь с погоста.
– Хоть разум велит, а не верится,- прохрипел он, тараща глаза на ворот горькое напоминанье обо всем, что с ним сталося.- Неужто я был покойником? Неужто Кощей меня убил?
– А мы тебя воскресили, чтоб ты с ним расквитался,- добавил Василий, позабыв про то, как животом маялся, и обретя всегдашнюю свою веселость.- Чтоб той же монетой ему отплатил.
– Так, да не так, Вася,- возразил Финист Ясный Сокол.- Кто ж его теперь пустит в темное Кощеево царство? Ведь нету у него иной защиты, чем возвращенная жизнь? А ну Кощей опять ее отымет? Нам ли не знать, как он это умеет!
– И верно,- согласился Орел.- Ты, Ванюша, мог бы многих бед избежать, кабы разум имел и наперед к нам обратился.
– Золотые слова!
– кивнул Финист.
– Никакого "наперед" у меня не было!
– отрезал Иван.- Кощей мне сам сказал, что опосля нового месяца уж не будет спасенья Марье Моревне, навеки останется она его пленницей. Жена моя до сих пор там, а вы мне о разуме талдычите!
Чародеи смущенно переглянулись. Михаил головешкой чертил какие-то фигуры на песке - вроде ничего не значащие фигуры, но, как поглядишь на них, боязно делается и либо сразу взор отводишь, либо уж боле не оторвешься. Иван сумел отвести и встретился со спокойным взглядом зятя.
– Не кипятись, Иванушка,- вымолвил Ворон.- Никто тебе не предлагает бросить Марью Моревну в беде. Ты побереги свой гнев да свою гордость до той поры, пока мы не придумаем, что дале делать. Вчера полнолунье было, так что уж на разговор-то времени у нас хватит.
Разговор длился по малой мере час. Сперва князья долго расспрашивали Ивана, потом стали промеж собой совещаться. Ивану казалось, однако, что ни Финист, ни Василий, ни даже мудрый Михаил не видят и не понимают, в чем загвоздка. Иначе хоть один из них сказал бы, где таится погибель Кощея. По-ихнему выходило, что его надобно снова в подземелье запереть, но как это сделать, опять-таки никто не обмолвился.
Неловко было Ивану-царевичу признаваться в том, что не мыслит он иного пути, кроме убийства. Но когда поделился он своей мыслью с зятьями, те лишь посмеялись над его щепетильностью.
– Да в своем ли ты уме, Ваня?!
– воскликнул Финист.- Старый хрыч тебе голову снес! Отплатить ему тем же было б только справедливо, но как этого достичь, чтоб он заново не воскрес?
– Ну спасибо, зятюшка, утешил!
– осердился Иван.- Что толку в твоих мудрых речах, коль у меня все одно руки связаны?
Василий посмеялся над оплошавшим Финистом. А Михаил сидел свесив голову и теребил головешку в руках, покуда всю не раскрошил.
– Тут ты прав, Иванушка. Уж не помню, сказывал я вам али нет, что, ежели и смогу набрать еще две фляги воды из колодцев, что к западу от солнца и к востоку от луны, так не для Ивана-царевича. Дважды воскрешать одного человека ни одному чародею не дозволено. Ежели Ивана опять убьют, навсегда он мертвым останется!
Сего пророчества, подтвержденного угрюмым взглядом князя Михаила, было довольно, чтоб на корню обрубить смех братьев.
– Так что нам делать?
– Василий сжал в бессильной ярости огромные, как молоты, кулачища.- Средство-то есть какое?
– Нам делать нечего,- отвечал Ворон.- А совет отчего не подать? В этом, сдается мне, мы уже к согласью пришли.
– Да скорей спор промеж нас вышел, нежели согласье,- возразил Василий.
А Финист Ясный Сокол в сердцах ладонью хлопнул по сырому песку.
– Согласье али спор - все одно, была бы польза! Говори, Миша!
– Ежели сумеет Иван раздобыть коня резвей, чем у Кощея Бессмертного, то от погони спасется.
– И только-то?
– Князь Василий смерил брата презрительным взглядом.Хороша помощь, нечего сказать! Стоило из-за этого битый час глотки драть! Где ж он раздобудет этакого коня?.. И совет хорош: заместо того, чтоб навовсе с Кощеем расправиться, советуем, как ему половчей пятки смазать!
– Сорвал Орел с головы промокшую шапку и выбросил в море, что, по разуму-то, давно сделать следовало.- Да чем такой совет, лучше никакого!
– Остальное жена ему доскажет,- промолвил Финист, не повышая голоса, и тем пресек спор, готовый разгореться с новой силою.