Иван-Дурак
Шрифт:
— Все, все. Больше не буду, — миролюбиво сказал Иван, — давай-ка лучше выпьем. — Они выпили без тостов, не чокаясь. — А знаешь, я сегодня снова рисовал. Так, ничего особенного — натюрморты. Помнишь, в детстве рисование было для меня очень важно, я жил живописью, я был одержим, ну, помнишь же, я всегда рисовал — дома, на уроках? Помнишь, я карикатуры на учителей рисовал и на хулиганов наших, мы потом еще дрались с ними. А потом, когда Машка Аверкиева меня бросила, я перестал рисовать. Тоже, знаешь, одна маленькая, глупая девчонка перевернула всю мою жизнь. Я думал, что никогда больше не прикоснусь к кистям и краскам, а сегодня снова рисовал. И был счастлив. Понимаешь, счастлив! Мы не можем позволить, чтобы бабы ломали нам жизни. Мы хозяева нашей судьбы, а не они. Наплюй ты на свою Ленку. Только свистни, и толпа баб к тебе сбежится. А можешь и вообще без них прожить. Главное,
— Ну, назови мне хоть один шанс?
— Я, например.
— Что ты?
— Захочешь бизнес свой открыть, я могу тебе денег дать в долг. Без процентов, разумеется. Но, конечно, деньги ты получишь только тогда, когда из запоя выйдешь и перестанешь ныть. Смотреть на тебя противно.
— Вон отсюда! — взревел Гришка. — Пока я тебе череп не проломил. Нашелся тут благодетель! Пошел вон, я сказал!
— Я уйду, уйду, но ты подумай над моим предложением…
Координаты Ленки Иван все-таки добыл: когда Гришка отлучался по нужде, он беспардонно влез к нему в телефон и переписал номер ее мобильного. Некрасиво, конечно, а что делать? Ивану хватило ума не спрашивать у помешавшегося от горя друга телефон бывшей жены, тот еще чего доброго заподозрил бы его в каких-то посягательствах на Ленку. Кто его знает, что придет в голову этого патологического ревнивца?
После завтрака Иван вышел во двор, якобы подышать свежим воздухом, а сам набрал Ленкин номер. Никакого трепета и волнения он не испытал, вот уж, действительно, прошло так прошло. Наверное, прав был Гришка, когда говорил, что не были они созданы друг для друга, и эта их встреча, и эта их полуплатоническая связь была ни чем иным, как прологом к встрече Ленки с Гришкой. Это ведь Иван их познакомил, тогда ему казалось, что на свою беду, а сейчас… сейчас Иван был рад, что Гришка тогда увел у него эту зеленоглазую пухленькую блондинку. Это тогда было так, легкое увлечение, дань возрасту и обезболивающее: Ивану же нужно было как-то залечивать раны, нанесенные ветреной и прекрасной Машкой. Правда, и уютненькая, миленькая Ленка умудрилась нанести Ивану серьезный удар, ну да ладно, дело прошлое. Иван стоял в саду, смотрел на старые яблони, белоснежные сугробы, соседние дома, заборы и думал, а что было бы, если бы он остался с Ленкой, точнее, Ленка осталась с ним? Они бы тоже вместе поехали поступать в университет, и Ленка также не поступила бы и так же, как Гришку, поставила бы его перед выбором: учеба или любовь? Она или университет? Чтобы он выбрал? Сейчас он бы выбрал учебу, а тогда? Тогда, может, и любовь. И застрял бы в этом городишке? И не видел бы ничего, кроме этого вот сада, яблонь, заборов? А может, оставшись здесь, он был бы счастливее и спокойнее, потому что ему, как и большинству жителей этого городка, было бы достаточно того, что он имеет? Кто знает? Иван посмотрел на свой телефон — нужно звонить. В этом звонке ведь нет ничего личного. Это практически переговоры о деловой встрече: у Ивана есть задача — найти женщину, которую нужно спасти, вот он и ищет. Необходимо проверить все варианты. Набрал номер.
— Алло, — голос совсем уже бабский какой-то.
— Лена, добрый день.
— Кто это?
— Лена, это Ваня Лёвочкин. Я бы хотел увидеться с тобой сегодня.
— Тебя Гришка подослал? Можешь ему так и передать, я к этому ироду не вернусь.
— С Гришкой я вчера встречался, конечно, но он меня не подсылал, уговаривать вернуться не буду, обещаю.
— А чего это тогда тебе со мной приспичило встречаться? Сколько мы не виделись, года четыре? И прекрасно жили друг без друга, и не вспоминали. Чего тебе надо от меня, отвечай.
— Ничего не надо. Просто в кои-то веки приехал на родину, хочу повидать старых друзей, кто знает, когда еще сюда приеду-то. Соглашайся, я не займу много времени. Так, посмотреть на тебя, поболтать, молодость вспомнить.
— Хорошо, — сдалась Лена, — только смотри, если про Гришку хоть слово услышу, я не знаю, что с тобой сделаю.
— Ну я же обещал.
— И вот еще что, я женщина замужняя, муж у меня ревнивый, так что встретимся в супермаркете, будто бы случайно. Чтобы никаких подозрений. А то у мужа тут каждая собака знакомая, вмиг донесут, что я с посторонними мужиками по улицам шарахаюсь. Ты знаешь магазин в гостинице?
— Да, вчера там был, очень приятный магазин.
— Вот там и встретимся через час. А кстати, как ты узнал мой номер? — вдруг спросила она подозрительно.
— Честно сказать?
— Честно.
— Залез к Гришке в телефон, когда он в туалет выходил, и нашел.
— Как был хулиганом, так и остался, — рассмеялась Ленка.
Положив трубку, Иван облегченно вздохнул — деловые переговоры прошли удачно, да и свидание с бывшей возлюбленной обещало быть коротким и легким: не будет же Ленка мелодраму устраивать в магазине, где наверняка с ней все продавщицы здороваются. Да и ни в чем Иван перед ней не виноват — в разрыве этого короткого юношеского романа он точно был пострадавшей стороной.
Через сорок пять минут Иван изъявил настойчивое желание прогуляться в магазин, прикупить кое-каких вкусностей и пополнить истощившиеся запасы спиртного. Жена хотела было увязаться за ним, но Иван сказал, что не стоит беспокоиться, он уж как-нибудь сам, по-быстрому, туда и обратно.
Ленка подкатила к магазину на серебристой «Шевроле-нива». С достоинством выбралась из машины, гордо нажала на брелок сигнализации. Увидела Ивана, сделала вид, что не заметила, прошествовала к входу, скрылась в магазине.
«Не женщина, а загадка, — подумал Иван, — вроде простая пасконно-домотканная баба, а туда же, актриса. И вроде вся правильная-правильная, покорная судьбе и своему мужчине, а как выкинет какой-нибудь фортель, не каждая роковая женщина на такое способна. Так что мелодрамы, возможно, все-таки и не будет, а вот спектакль гарантирован». — Иван зашел в магазин, взял тележку, покатил ее между рядов. И вот, у полок с выпечкой и обнаружилась Ленка. Сейчас она соблаговолила его заметить.
— Ваня? — спросила она удивленно и нарочито громко — неподалеку толстая продавщица в форменном халате взвешивала какому-то покупателю мандарины. — Ты здесь какими судьбами?
— Да вот на каникулы приехал, мать навестить. Как у тебя дела?
За четыре года, что они не виделись, Ленка раздалась и теперь походила на меховой шарик: была на ней богатая норковая шуба, украшенная огромными пуговицами со стразами. Руки ее были унизаны перстнями. На ногах кокетливые сапожки на шпильках. На лице — яркий мейкап а-ля середина 90-х, волосы — пергидрольные. Ленка являла собой образец провинциальной роскоши и, наверняка, была объектом зависти местных кумушек. Во время их последней встречи, которая проходила в декорациях Гришкиной кухни, была Ленка значительно худее, выглядела замученной, волосы и вовсе были некрашеные, пепельные, с пробивающейся сединой. На ней был старинный, байковый халат неопределенного цвета. Иван тогда еще задался вопросом — как такую можно любить? Ему, избалованному московскими модницами, было уже дико видеть такую запущенную, неухоженную женщину. Он уже не понимал, как мог когда-то страдать из-за нее. А Гришка? Он ведь ее столько лет любит. Вот уж, действительно, агапе. Тогда он про агапе не знал, а сейчас понял. Нынешняя Ленка выглядела значительно лучше себя прежней. Хоть она и растолстела, хоть и была вульгарна, зато она была теперь свежа, зеленые глаза снова стали яркими, в них появился блеск.
— А у меня все отлично! Я второй раз вышла замуж. Ты не представляешь, какой это замечательный человек! — верещала Ленка. — Старшенький мой, Мишка, школу заканчивает в этом году, в Москву собирается поступать, а Сашка, младшенький, в пятом классе. А Женька, ну это муж мой новый, он нанял домработницу, она к нам три раза в неделю приходит, и заявил, что не позволит мне больше корячиться, ну в смысле убираться, стирать, гладить, в огороде возиться. Я теперь только готовлю и то лишь потому, что мне это нравится, в охотку мне готовить. Заставил на права выучиться, машину купил. Я теперь даже маникюр в салоне делаю, вот, — Ленка сунула под нос Ивану пухленькую лапку с алыми ноготками. — Мне так нравится быть богатой! Ты не представляешь. Все эти годы нищеты… Я так устала. Ты, наверное, уже и не помнишь, как это — быть нищим?