Иван, младший сын

Валетова Валерия

Анастасия не прекращала работать с архивами и летом. Вместе с графом они безуспешно пытались найти выход, чтобы избавить Иванушку от предсказанной судьбы.

Разбирая очередные древние записи, царица упорно говорила:

– Осип, здесь же все время речь идет о наследнике. Смотри: вот, вот и вот.

Она отмечала на фотокопии повторяющиеся слова, раз за разом уверяя саму себя в привидевшемся.

– Да нет, Настя, нет, – возражал граф. – Нет, это не «отрочникъ». Тут другое окончание. Какое же это «К»? Это точно «Щ». Четко написано «отрочищъ». Не наследник, нет. Отрок,

мальчик – вот что здесь написано. То есть, относится ко всем, а не только к Дмитрию Симеоновичу.

Царица соглашалась, а в следующий раз начинала этот же разговор заново. Постепенно Анастасия перестала слушать Мустафаева и уверилась, что все написанное о Стреле относилось только к старшему сыну как наследнику престола. Ну, и к среднему. Она не замечала противоречий в ходе собственных рассуждений. А что такого? Шансов у Вани занять отцовский трон при двух старших братьях немного, поэтому и правилом Выстрела можно пренебречь.

– Ваше Величество, речь идет о всех Ваших сыновьях, – граф безуспешно убеждал царицу. А потом она и вовсе потеряла интерес к поискам. Разногласия не мешали остаться им добрыми друзьями, и граф часто гостил в имении.

Софья Симеоновна блестяще закончила тот же факультет университета, что и мать. Молодой профессор Мустафаев-Юсуфов вернулся в Столицу, когда она училась на первом курсе.

– Мама, у нас новый профессор, – восхищенно говорила она Анастасии после первой лекции графа. – Он так интересно рассказывал о манускриптах, способах расшифровки.

Мать улыбнулась:

– Его случайно не Осипом Георгиевичем зовут? Такой худой смуглый брюнет? Он еще немного щурится, когда читает?

Дочь кивнула.

– Соня, только прошу тебя, не влюбляйся. Он женат, и у него маленькая дочка растет.

– Мам, как ты можешь?! – Софья слегка покраснела. – Он же старый!

Мысленно Анастасия смеялась, когда услышала те же слова, что когда-то говорила о своем будущем муже. Да, неожиданно жизнь повернулась. Сейчас она не могла представить, что рядом нет Симеона.

Время шло. Как-то незаметно уважение и симпатия Софьи переросли в любовь. Наверное, это был последний курс, когда она осознала, граф – единственный мужчина, который был ей интересен и приятен.

Как-то поздней весной, когда из сада в комнату ветер приносил шелест молодой листвы и запах сирени, Софье приснилось странное. Она гуляла по дворцовому парку и целовалась с графом. Сам поцелуй она не помнила, только после пробуждения сладко обмирало сердце. Весь день она летала в предчувствии счастья. Когда это случилось первый раз, девушка растерялась, но сновидение повторялось едва ли не каждую ночь.

Софья сомневалась, что отец выберет ей в мужья разведенного Осипа Георгиевича. Но с каждым днем крепла ее уверенность: ни за кого, кроме графа Мустафаева, она замуж не пойдет. Если, конечно, он захочет на ней жениться. И хотя Софья видела, что мужчина к ней неравнодушен, он никак не решался объясниться с ней. «Может, я ошибаюсь», – грустно размышляла царевна. Ее задумчивость и отрешенность беспокоили родителей. Все разговоры о женихах и любви Софья резко пресекала, а на вопросы всегда отвечала одно и то же:

– Я думаю о работе, много непонятного в последних рукописях.

В середине августа резко похолодало, и полили сильные дожди. Царская семья все равно оставалась в загородном доме до начала сентября. Анастасия с младшим сыном частенько отсутствовали, а Софья и Осип Георгиевич продолжали работать в библиотеке.

Царевна буквально ползала с лупой над копией нового текста. Она анализировала каждый крючок, каждую завитушку на листе. Потом Софья отложила стекло и обхватила себя.

– Осип, это же… – она схватила за руку стоявшего рядом графа.

– Да, Соня, точно, это полное пророчество. С новыми деталями.

Они снова склонились над огромным столом. Никто из них так и не понял, кто из них первый начал тот поцелуй.

Молчаливый синеглазый мальчик с ангельскими светлыми кудряшками идеально оттенял зрелую женскую красоту Анастасии. В преддверии первого сентября таблоиды пестрели снимками царственной матери и младшего любимого дитятки. Съемки отнимали много времени и сил. Парень страдал и терпел как мог. Иногда он прятался, пару раз пытался сбежать в город, но его быстро возвращали. После очередной тщетной попытки Симеон пригласил Иванушку в кабинет.

– Сын, понимаешь, маме трудно, она много работает. Мы разделили обязанности. Я занимаюсь скучными бумагами, заседаниями. Митя и Вася тоже заняты, они мне помогают. Мама – лицо нашего дома, и ей нужна поддержка мужчины. Согласен выручить?

Иванушка кивнул.

– Ванечка, я могу на тебя рассчитывать? – повторил Симеон.

– Да, – единственное слово, которое произнес в кабинете мальчик.

Первое сентября Иван встретил с радостью: закончились бесконечные съемки для прессы и телевидения.

У ворот школы автомобиль встречал директор.

– Ваше Величество, мы благодарим за доверие, которое Вы в шестой раз оказали нашей школе.

Анастасия милостиво кивнула.

– Ваше Величество, это такая честь для нас! Не желаете ли пройти на трибуну?

– Я предпочитаю остаться рядом с другими родителями. Иванушка, пойдем, – мать взяла сына за руку и повела к остальным первоклашкам.

Мальчик с огромным букетом осенних цветов спокойно шел рядом с Анастасией, внутри пряталось отчаяние. На глазах всей школы его, как маленького, ведет за руку мама.

Вокруг суетился директор:

– Ваше Величество, Ваше Высочество, пройдите вперед, окажите нам честь!

Царевич поднял глаза и ледяным тоном прервал его:

– В школе меня следует называть Иваном.

Директор запнулся, потом продолжил:

– Господин Иван, не соблаговолите ли Вы пройти вперед?

Мальчик вежливо повторил:

– Зовите меня в школе просто Иваном.

В сентябре боярин Морозов вместо двух великовозрастных парней получил в подопечные упрямого семилетнего мальчишку. Воспитатель – дядька Матвей, как привычно его называли при дворе – строго следил за учебой. Каждый день малолетний царевич после школы занимался иностранными языками, этикетом, началами экономики и логики, танцами, борьбой, стрельбой. Занятия продолжались до позднего вечера.