Июль для Юлии
Шрифт:
Юлия Павловна сунула старухе еще две монетки.
— Вижу мужа! Красавец! Военный! Бравый, смелый! С саблей золотой! С медалями на груди! Вот!.. Слышу, как медали позвякивают!
— Ну, хватит! — обозлился вдруг Василь. — Наврала — и будет с тебя.
— Вася! — мягко упрекнула его Юлия Павловна.
Старуха недобро повела на Василя темным глазом, он гордо выпятил подбородок, встретив ее взгляд:
— Ох, паря, — сказала она. — Хлебнешь ты горя. Вижу и твою дорогу.
Она подманила его поближе. Что-то было в этой старухе. Василь нехотя, но починился, наклоняясь к цыганке. Она больно дернула его за кудри, заставляя наклониться еще ниже. Василь недовольно засопел, но в это время цыганка сказала тихо, чтобы не услышала Юлия Павловна:
— Жить тебе в чужих краях, там, где скалы стоят, где люди все злы и никому ты будешь не нужен, и никто тебе будет не брат.
— Молодец, нагадала, — насмешливо сказал Василь. — Да промашка вышла! Крепостной я. Кто меня в дальние края отправит?
— Вот она и отправит, — кивнула цыганка на Юлию Павловну. — Не по своей воле поедешь, а в цепях!
Василь так и шарахнулся:
— Не каркай!
Юлия Павловна тревожно переводила взгляд с одного на другого. Потом несмело взяла Василя за руку. Он сжал ее ладонь и потащил прочь от старухи. Вслед им несся то ли кашель, то ли смех:
— Всю правду Ляля сказала! Всю правду!
— Да ну тебя, — буркнул под нос Василь.
— Вася, что она вам нагадала? — спросила Юлия Павловна, волнуясь. — Имейте в виду, гаданье — это неправда. Не надо быть суеверным, это грешно. Ах, зря я ее слушала…
Василь смягчился и замедлил шаг, сообразив, что тащит барышню чуть ли не волоком через поляну. Она отправит? В цепях? Да разве способен на такое ангел доброты?
— Я и не верю, — со смехом сказал он. — Еще чего не хватало! Смотрите, костер зажигают! Огро-о-мный костер будет!
Они отбежали в сторонку и стали смотреть, как сначала лениво, а потом всё быстрее и быстрее разгоралось оранжевое пламя купальского костра. Становилось нестерпимо жарко, люди отходили к реке, ожидая, когда пламя хоть немного прогорит.
— Сейчас будут прыгать через огонь, — сказал Василь. — Когда пламя немного спадет.
— Зачем? — полюбопытствовала Юлия Павловна.
— На удачу…
И вдруг его захватило. Даже дрожь приключилась в ногах. Он бросил быстрый взгляд на барышню. «Если перепрыгну, — загадалось в мыслях, — то моей будет!»
Юлия Павловна не поняла, почему он вдруг резко отпустил ее руку. На секунду она подумала, что юноша сошел с ума — так стремительно он бросился в огонь. Она даже не успела вскрикнуть, когда он в бешеном прыжке перемахнул через костер, и языки пламени лизнули сапоги. Деревенские ахнули. Потом девки загомонили, а парни сдержанно зашумели. Перепрыгнуть через такой большой костер никто больше не рискнул. Василь скалил в улыбке зубы, приплясывая на месте. Юлия Павловна не сразу поняла, что он не пляшет, а пытается сбить огонь с сапог. Когда юноша подошел, она увидела, что одна штанина у него подпалена.
— Вася… — начала она укоризненно и замолчала.
Глаза у него были дикие — черные, шальные. И смотрел он странно, слишком пристально. Подошел почти вплотную и навис над ней. Девушке пришлось поднять голову. Руки Василя легли на ее плечи.
— Барышня… — сказал он хрипло.
Потом отстранился.
Юлия Павловна молчала. Что-то происходило с ней в присутствии Василя. Что-то страшное и… приятное, восхитительное, чудесное. Что это было, она не знала, а думать об этом избегала. И гнала прочь тревожные мысли, потому что боялась ответов на вопросы, которые то и дело возникали в ее сознании. Гораздо проще было стоять рядом с Васей и поглядывать на него украдкой.
Василь оглядел небо и сказал:
— Пора бы нам и домой, Юлия Павловна. Видите, дождь собирается. На Иван-Купалу всегда дождь.
Тучи и в самом деле собирались немалые. Кучерявые, буйные, готовые пролиться дождем, разразиться веселой июньской грозой. В любое другое время Василь не отказал бы себе в удовольствии поплавать под дождем, полюбоваться молниями, сидя на бережку, под лодкой. Но с ним была барышня, а ей не след повторять деревенские забавы. Поэтому молодые люди направились в сторону усадьбы.
Сумерки были душистыми, как самые лучшие духи. Душистыми и жаркими. Природа затаилась, ожидая дождя. Юлия Павловна и Василь шли по тропинке через лес, держась за руки. Василь беспокоился, чтобы барышня не споткнулась. Девушка спотыкаться не собиралась, но руки не отнимала. Ей было хорошо и покойно, чего нельзя было сказать про Василя. Хмель давал о себе знать. В голове дурманилось, кровь разгоралась. Он все сильнее сжимал пальцы и поглядывал на девушку из-под ресниц.
Возле того места, где они купались, на них упали первые дождевые капли. Юлия Павловна засмеялась, прикрывая шалью голову, и приготовилась припустить до дома, но Василь вдруг остановился.
— Не успеем до дождя, — сказал он. — Переждем здесь, летняя гроза быстрая.
Не выпуская руку барышни, он нырнул под иву, росшую над самым обрывом. Дерево было низким, окруженным такими же ивами, поэтому под ним можно было спокойно стоять под самым сильным дождем, не боясь промокнуть. Василь лукавил. И Юлия Павловна, и тем более он могли бы добежать по усадьбы, редкие капли им бы не повредили. Но слишком уж быстро кончался праздник, Василь еще не готов был отдать прекрасную хозяйку Даше.
— Чуть-чуть постоим, — сказал он. — Посмотрите, как чудно здесь.
Юлия Павловна кивнула, задумчиво перебирая косу. Говорить никому не хотелось, молодые люди стояли рядом, чуть соприкасаясь плечами. Юлия Павловна смотрела на реку, Василь смотрел на Юлию Павловну.
Капли дождя забарабанили по речной поверхности. Они летели все быстрее, быстрее, и, наконец, обрушились сплошным водяным потоком.
— Смотрите, как забавно капли падают в реку — каждая капелька подскакивает в воронке, будто маленькая жемчужинка, — сказал Василь.