Из архива миссис Базиль Э. Франквайлер, самого запутанного в мире
Шрифт:
По сообщению руководства музея искусств Метрополитен, около 100 ООО человек поднялись по центральной лестнице музея, чтобы полюбоваться одним из последних приобретений Метрополитена — статуэткой высотой в 24 дюйма, получившей название «Ангел». Такой интерес к небольшой мраморной скульптуре вызван, во-первых, необыкновенными обстоятельствами ее приобретения и, во- вторых, тем, что автором этой работы может оказаться Микеланджело Буонаротти, один из гениев итальянского Возрождения. Если подтвердится, что «Ангел» действительно является ранней работой Микеланджело, это будет означать, что
Метрополитен приобрел статуэтку в прошлом году. Один из кураторов музея увидел ее на предварительном просмотре произведений искусства, которым впоследствии предстояло быть выставленными на аукцион в галерее Парк-Берне. Куратор заподозрил, что это может быть работа Микеланджело, то же подозрение возникло и у других сотрудников музея. Однако все они предусмотрительно держали свои догадки при себе, дабы не подогревать интерес конкурентов к заветному лоту. В музее статуэтка была подвергнута тщательнейшему анализу, впроведении которого приняли участие как искусствоведы Метрополитена, так и зарубежные специалисты. Большинство экспертов склоняются к тому, что фигурка ангела была создана около 470 лет назад, когда великому Микеланджело было немногим более двадцати.
На аукцион в Парк- Берне статуэтка попала из коллекции миссис Базиль Э. Франквайлер. По ее словам, эту скульптуру она приобрела незадолго до начала Второй мировой войны у одного коллекционера и искусствоведа, бывшего сотрудника галереи Уффици во Флоренции (Италия). Особняк миссис Франквайлер на 63-й Восточной улице долгое время был одной из главных достопримечательностей Манхэттена благодаря коллекции произведений искусства, считавшейся одной из лучших частных художественных коллекций в западном полушарии. Многие, однако же, полагали, что это не коллекция, а гигантский винегрет, где подлинные ценности перемешаны с обычными безделушками. Три года назад миссис Франквайлер закрыла свою резиденцию на Манхэттене, и с тех пор многие экспонаты из ее коллекции появляются в самых разных галереях и на аукционах.
Мистер Франквайлер, сколотивший в свое время изрядное состояние на кукурузном масле и попкорне, скончался в 1947 году. В настоящее время его вдова, миссис Франквайлер, живет в своем поместье в городе Фармингтоне, штат Коннектикут. Когда-то ее дом был открыт для великих людей из мира искусства, бизнеса и политики; сейчас туда вхожи только ее помощники и близкие друзья. Детей у Франквайлеров нет.
«Вне зависимости от того, подтвердится ли авторство Микеланджело, — заявил вчера нашему корреспонденту представитель музея, — мы чрезвычайно довольны этим приобретением». Хотя Микеланджело Буонаротти прославился в первую очередь росписью Сикстинской капеллы в Риме, он всегда считал себя скульптором. И самым любимым его материалом был мрамор. Действительно ли последнее приобретение музея — один из ранних шедевров великого мастера? Этот вопрос пока остается загадкой для специалистов.
Если бы интересы Эммы были немного шире и она бы начала читать газету с политических новостей на первой странице, а потом перешла бы к продолжению этих новостей на странице двадцать восемь, — то в углу этой самой двадцать восьмой страницы она обнаружила бы совсем маленькую заметку, которая, скорее всего, показалась бы ей небезынтересной. В заметке говорилось о том, что в Гринвиче, штат Коннектикут, в среду пропали сын и дочь мистера и миссис Кинкейд. О письме Эммы к родителям там не было ни слова; зато было сказано, что, когда детей видели в последний раз, на них были стеганые спортивные куртки. (Тоже мне особая примета. Из десяти американских детей девять ходят в стеганых спортивных куртках.) Дальше в заметке говорилось, что у Эммы «темные волосы и миловидное лицо», а у Джимми — «темные волосы и карие глаза». Пропавших детей разыскивает полиция Гринвича, а также соседних городов: Дарьена и Стэмфорда, штат Коннектикут, и Порт-Честера, штат Нью-Йорк. (Видите, Саксонберг, все дело в том, что Эмма слишком легко нашла статью о статуэтке! Ей даже не понадобилось читать первую половину
Эмма и Джимми очень внимательно прочли статью про статуэтку, а Эмма — даже дважды, чтобы получше все запомнить. Теперь она точно знала: это не только самая красивая скульптура в мире, но и самая загадочная!
— И все-таки, — заметил Джимми, — двести двадцать пять долларов — не так уж мало. Я, например, таких денег вообще в глаза не видел. Даже если собрать все, что мне надарили на дни рожденья и на Рождество за все девять лет моей жизни, все равно столько не наберется!
— Хорошо, — сказала Эмма. — Вот скажи, два цента с четвертинкой — это много или мало?
— Для меня, может, и много.
— Это точно, — вздохнула Эмма. — Для тебя, может, и много. Но для большинства людей на нашей планете это почти ничего, уж поверь мне. Так вот, если окажется, что эту статуэтку изваял сам Микеланджело, ее цена возрастет с двухсот двадцати пяти долларов до двух миллионов двухсот пятидесяти тысяч. Это как если бы два с четвертью цента внезапно стали стоить двести двадцать пять долларов, понимаешь?
Джимми молчал, переваривая услышанное.
— Когда я вырасту, — сказал он наконец, — я постараюсь всегда точно выяснять, кто что изваял!
А Эмме только того и надо было. Идея, которая мелькнула в ее сознании еще вчера при виде «Ангела» и укрепилась сегодня благодаря статье в газете, в этот миг наконец стала понятна ей самой.
— Джимми! А зачем ждать, когда мы вырастем? Давай начнем прямо сейчас! Ну не узнаем мы все обо всем, что есть в музее, — и пусть. Зато раскроем тайну «Ангела»!
— Так у нас больше не будет экскурсий, как вчера?
— Будут! — убежденно ответила Эмма. — Просто мы не будем узнавать все обо всем. Зато постараемся узнать все о Микеланджело.
Джимми прищелкнул пальцами.
— Эврика! — воскликнул он и победно растопырил обе пятерни.
— Это ты про что? — не поняла Эмма.
— Про отпечатки пальцев, про что же еще! Если статуэтку сделал Микеланджело, значит, на ней остались отпечатки его пальцев.
— Ну и что? Даже если они за пятьсот лет не стерлись — как ты узнаешь, что они принадлежали Микеланджело? Вряд ли он состоял на учете в полиции. А хоть бы и состоял… Может, в те времена полицейские еще не знали, что надо снимать у всех отпечатки.
— Смотри: можно найти отпечатки пальцев на другой скульптуре, которую наверняка сделал Микеланджело. А потом сравнить их с теми, что на «Ангеле». Вдруг они будут точь-в-точь такими же?
Эмма доедала тушеную фасоль, задумчиво разглядывая фотографию «Ангела» в газете.
— Джимми, а тебе не кажется, что она кое на кого похожа? — Она сложила руки на груди и устремила взгляд вдаль.
— Не знаю. У меня нет знакомых ангелов.
— А ты подумай, — Эмма прокашлялась, слегка вздернула подбородок и снова уставилась в пространство. — На одежду, прическу и все такое не смотри. Только на лицо. Никого не напоминает? — Она сунула газету брату под нос и опять застыла в прежней позе.
— Никого, — сказал Джимми, посмотрев на снимок.
— Совсем-совсем?
— Совсем-совсем. — Он снова глянул в газету. — А кого, по-твоему, она должна напоминать?
— Н-не знаю, — Эмма покраснела.
— У тебя что, жар? — спросил Джимми.
— Нет, просто мне кажется, что эта статуэтка похожа на… одну нашу общую знакомую.
— Точно нет жара? А то, я гляжу, ты бредить начала!
Эмма опустила руки и перестала вперять взор в пространство.
— Интересно, кто для нее позировал? — пробормотала она.
— Небось какая-нибудь толстая старушенция. Но резец соскользнул, и получился такой худосочный ангел.
— Джимми, в тебе романтики — как в волке из «Красной Шапочки»!
— Романтика! Да на что мне твоя романтика? Вот разгадывать загадки мне нравится.
— Мне тоже! — заверила брата Эмма. — Но я хочу узнать про этого ангела все-все-все, понимаешь?
— Так что, будем искать отпечатки пальцев?
Эмма задумалась:
— Вряд ли это нам поможет. Но я согласна. С чего-то надо начинать. Вот с отпечатков и начнем. Завтра же!