Из бездны

Шендеров Герман

– Не смотрите, повелитель! – Амрит бежал рядом с паланкином, то и дело подхлестывая себя и задавая направление носильщикам. – Это его долг.

Оставив позади траппагу с мертвецами, погонщик и раджа поспешили затеряться в джунглях.

* * *

– Долго еще идти, погонщик? – капризно вопрошал раджа. – Я устал, голоден, а эти слепни скоро съедят меня живьем.

Толстяк и правда весь был покрыт красными пятнами от укусов. Путь через густой, увитый лианами и наполненный жужжащими насекомыми лес давался ему тяжко. Амрит же, наоборот, будто воспрянул духом, шагал легко и непринужденно,

даже что-то насвистывал.

– Уже недалеко, повелитель! Разве ты не узнаешь эти места?

– Что ты несешь, откуда?!

– Неудивительно, что ты не помнишь, раджа. – Теперь в речи погонщика появились странные, наглые и злобные нотки, отчего Хатияре стало не по себе. – Прошло одиннадцать лет, любой мог забыть. Разве стоит деревенька изгоев внимания великих правителей, таких, как ты и твой отец?

– Как смеешь ты хамить мне?! Останови паланкин сейчас же! – Раджа беспокойно заерзал. – Я хочу есть и пить!

– Осталось совсем немного, повелитель. Позволь мне развлечь тебя историей.

– Я не хочу никакой истории, я хочу вина и сластей! Останови их сейчас же! – Хатияра попытался спустить ногу с паланкина, но ближайший лааш хищно щелкнул зубами совсем рядом с пяткой. – Что происходит?

– Я вырос в маленькой деревеньке, – ровно начал погонщик, словно не заметив возражений. – Многие из нас были друг другу родней, и за это боги нас покарали – наши тела гнили заживо, совсем как у лааш. – Амрит с наслаждением разматывал бинты на лице, демонстрируя уродливые наросты и розовую дырку на месте носа.

– Ты – неприкасаемый! – с суеверным ужасом прошептал Хатияра. – Изгой! Я разговаривал с тобой! Ходил с тобой на одном судне! Какая мерзость!

– Не волнуйтесь, повелитель, я не заразен. Кто-то сказал бы, что наша жизнь хуже смерти, но и в ней мы находили свое счастье. Когда-то я тоже нашел свое. Ее звали Сидиси. Она была особенная… Нашего сына мы хотели назвать Сундаром.

– Иди ты под хвост к Яме! – вскричал раджа. – Я слезаю!

Тонко взвизгнула плеть, оставив длинный багровый рубец на лице правителя Каяматпура, и тот, заскулив, постарался забиться как можно глубже в подушки.

– Мы выбрали имя Сундар, – как ни в чем не бывало продолжил погонщик, – но судьба распорядилась иначе. В нашу деревню явился ракшас. Он был изранен, ослаблен. Капли его черной крови падали и превращались в ядовитых змей. А следом нагрянула охота во главе с твоим отцом. Ты тоже был там – этакий бурдюк на лошади. Я тогда подумал, что никогда не видел таких толстых людей.

Раджа что-то обиженно хрюкнул, но побоялся ответить – след от плети до сих пор горел огнем.

– Ракшас рассказал мне, как все будет.

Неожиданно деревья расступились, и перед путниками раскинулась узкая заболоченная долина. Опустевшие хижины с провалившимися крышами медленно сползали во влажный овраг, раскинувшийся посередине.

– Он знал, что загнал себя в ловушку: эта долина окружена неприступными скалами. Ракшас понимал, что его схватят, поэтому поведал мне будущее. Как, заковав его в цепи, вельможи и укротители будут праздновать победу над асуром. Как будут пытать изгоев и глумиться над ними. Как молодой раджа возжелает юную неприкасаемую и натравит лааш на всех, кто попытается вмешаться. Он не захочет ее брать живой – побоится запятнать свою карму скверной, а потому велит удушить

неприкасаемую и лишь затем возляжет с ее еще теплым телом. И ракшас предложил мне сделку. Все, что я мог делать тогда – это стоять и смотреть, как сначала ты, повелитель, а потом и солдаты из свиты твоего отца надругались над беременной Сидиси, в чьем мертвом чреве доживал последние секунды мой нерожденный Сундар… Но ракшас обещал, что я стану лучшим погонщиком Каяматпура. Обещал, что мои лааш будут самыми послушными и крепкими от Ачери до пустынных земель. Что смогу оплатить наложницу-убийцу для твоего отца, подкупить поваров, что отравят еду твоего брата. Лишь ты, оградившись толпами мертвецов, оставался недосягаемым. Однако еще ракшас пообещал, что однажды ты, раджа, обратишься ко мне с заказом… Он обещал мне месть.

Последние несколько шагов мертвецы преодолели едва ли не бегом, резко затормозив у самой лужи в центре покинутого селения. Лааш наклонили паланкин вперед, швырнули груз в грязный овраг, и правитель Каяматпура шлепнулся в черную затхлую воду. Почти синхронно мертвецы размотали бинты на лицах. Под маской каждого прятались наросты, поглотившие надбровные дуги, губы и нос – точно такие же, как у Амрита.

– Они… изгои! – хрипел раджа, отплевываясь…

– Да, раджа, они тоже. Я забальзамировал свою семью, а ракшас научил меня, как их воскресить. Всех, кто погиб от твоей руки. Я хранил их тела ради этого дня – чтобы они тоже увидели, чем все кончится. Сидиси… По твоей милости она присутствовать не смогла.

– Что? Что изгой мог предложить ракшасу?

– Свободу, – промурлыкало откуда-то сверху. Асур изящно спрыгнул со скалы, приземлившись в шаге от края оврага.

– Ты! – удивленно ткнул пальцем раджа. – Где твои цепи? Ты не мог сам… Тебя утащили бесхозные!

– Бесхозные? Ошибаешься, раджа, – ухмыльнулся Амрит, демонстрируя пузырящиеся десны. – У них был хозяин. Тот самый, что приказал перегородить дорогу, снять цепи с ракшаса и убить твоего телохранителя.

– Но как ты…

– Злая насмешка мироздания – ракшасы обладают бесконечным могуществом, но сами им воспользоваться неспособны. Я не врал, повелитель! Он действительно лучший погонщик! – расхохотался Вишва.

– Я не понима…

Голос раджи превратился в натужное сипение. Хвосты плети врезались под висячий подбородок – куда-то, где должна была находиться шея. Глаза Хатияры лезли из орбит, он пытался ухватиться за удавку, но сознание покидало его. Лицо посинело, язык вывалился, плеть прорезала кожу, проступили рубиновые капли.

Убедившись, что раджа мертв, Амрит отпустил концы плети, и туша тяжело плюхнулась в лужу.

– И это была твоя месть, изгой? – поинтересовался ракшас. – Как неизобретательно.

– Еще нет. Я слышал, у воскрешенных душа остается внутри тела и гниет вместе с ним. Это так, ракшас?

– А я тебя недооценил…

Глаза асура сверкнули, на мгновение его тело стало прозрачным, похожим на клочок утреннего тумана, запахло дождем и серой – ракшас погрузился в загробный мир за душой Хатияры. А потом все стало прежним. Вишва почти нежно коснулся затылка бывшего хозяина, и тот завозился, захрипел в луже, как большой жук.

Труп встал на ноги, его глаза разъезжались в разные стороны. Амрит мстительно вырвал кольцо из соска раджи и наскоро повязал его на плеть.