Из дневника 'Попаданца'. Необычный попаданец в 1941г.
Шрифт:
— Виноват товарищ старший лейтенант, — и Прибылов снижает обороты чавки.
Наконец галеты со сливочным маслом, мы добили до победного конца, и потягивая третью чашку кофе из кофейника (тоже бог послал, тоже через немцев, фрицы, это типа древний DHL, спецурой для партизан) говорю Прибылову.
— Ну Пальчинский, я тя слухаю в оба уха, давай резонируй воздух, всколыхни ноосферу.
— Товарищ старший лейтенант, мы же сегодня нападем на колонну?
— Ну планируем конечно, и что дальше?
— А потом уйдем в другой район.
— Ты это что, решил осведомленностью похвастаться? Говори по существу товарищ военинженер 2-го ранга, и нефига растекаться мыслю по древу.
— Так вот, потом же немцы придут, осмотреть разбитую колонну, мертвых своих похоронить, военное имущество оценить, можно отремонтировать или нет, и т. д.
— Прибылов ты что вчера днем на солнцепеке спал, или лицо бензино – керосиновой тряпкой вытирал?
— Так вот есть мысль заминировать место нападения.
— Смотри, какая оригинальная мысль Прибылов, да по сравнению с тобой Ньютон, Лавуазье, Левенгук и Бируни первоклашки, скажи честно ты что издеваешься?
— Мои ребята, предлагают несколько новых рационализаторских предложений по минированию.
— Вот Прибылов, уже лучше, ну переходи к конкретике, а то я щас пресс закажу, что б из тебя выжать все.
— Саперы первого отделения, придумали дешевый самодельный шрапнельный фугас, это металлическая воронка, из листового железа диаметром 40–50 см, и высотой конуса так же 40–50 см, на дно воронки укладываем двести- триста грамм тринитротолуола, аммонита, пироксилина или любого другого взрывчатого вещества. Сверху набиваем металлическими обломками и другим металлическим ломом размерами максимум орех лещины. Потом все это заворачиваем в мешковину, и в узкую часть конуса вставляем детонатор. Направляем раструб конуса на место, где предполагается появление живой силы противника, то есть ставим конус перпендикулярно широкой частью к земле. Появляется противник, детонатор вызывает взрыв тринитротолуола (или аммонита и т. д.) и куски металлического лома, как шрапнель из пушки поражает все в своем радиусе действия. Больше взрывчатки, дальше радиус, то есть зона поражения.
— Из тя хороший лектор получится, бонбу апробировали хоть? (Спецом боНба написано!)
— У меня не все, товарищ старший лейтенант, я не рассказал про велосипедный взрыватель.
— Это еще что за изобретение, нука рассказывай, поднимай интеллектуальный уровень командира.
— Под днищем танка, или автомобиля, кладем железку с приваренной к ней осью и колесом.
— Прибылов это что ли вечный двигатель? И потом на этом танке едем на край света?
— Ну, подождите товарищ командир, к колесу привязана веревочка (или проводок) натянутый на высоте 10–15 сантиметров, к тому же колесу привятываются провода к натяжным взрывателям. Например, по сторонам танка устанавливается четыре шрапнельных фугаса (ну конусы наши), солдат противника, задевает приводной проводок (ну или веревочку) и колесо немного обращается. При этом натягиваются и проводки взрывателей, и одновременно с четырех сторон взрыв, все кто оказался вокруг заминированного танка, превращаются в трупы или недотрупы. Если укладываем конусы на земле, то больше всего страдают ноги противника, если скажем на уровне живота среднего человека, то процент летальности исхода возрастет.
— Подло, Прибылов, очень подло, но нефига к нам было приходить с войной, кто к нам с Ламборджини придет, тот от Ламборджини и погибнет, так?
— Так точно.
— Ну, иди и приготовьте мне опытный образец. Значит, вы ребятушки решили, кто с велосипедом, к нам придет, тот от велосипеда и погибнет?
— Можно через полтора часа, товарищ старший лейтенант?
— Фигвам полтора, максимум час, Прибылянский, давай жми на газ.
Прибылов, испарился, оставив на столе лист бумаги, схему кеатив-минирования, так посмотрим.
Да, интересно, конечно, но как бы, это сказать, ах да, будет ли это работать?
Ну да ладно, потерпим часик вот и узнаем, а велосипед я знаю, у нас есть, и не один, в МТС штук десять захватили.
Дверь скрипит как кости у столетнего ревматика, и появляется Лановой, фу-ты черт, Елисеев это, (а похож сцуко), и чего ж его высокоблагородье захотело?
— Елисеев, присаживайся, че хотел.
— Привет тебе черноголовое отродье Средней Азии.
— И тебе привет, сам дурак, так чо притащился, если просто язык помассажировать, иди к немцам, они все равно тебя не поймут. А то мои интеллигентные уши вянут от твоих низкоинтеллектуальных речевых потугов.
— Сам дурак, — возвращает удар Елисеев, — я вот планирую трусокомандиров часиков в 10 отстрелить при всех, ты не перекрасился пока?
— Слушай, Елисей, стрельнуть, скажем, их никогда не поздно, и патронов не жалко, по одному если на фрица, то мы всю группу армий "Центр" делитировать (Delete) сможем.
— Так, к чему ты это пограничная твоя морда?
— Я хочу сказать, что они итак дохлецы, так?
— Так, хорошо булками юлить, давай конкретно, что ты предлагаешь?
— Штрафбат.
— И что это такое? (ах да, тогда в РККА штрафбатов не было).
— Короче смертники, затычки скажем, ну будем ими затыкать горячие точки, докажут свою смелость, поймем мы что они достойны жизни, переведем в нормальный статус.
— А если и там пипи сделают?
— Пристрелим на месте, а так мы им дадим шанс, шанс правда и кровавый и может смертельный но, что двадцать плюс тридцать, так и дважды пятнадцать, один хрен тридцатник, сечешь?
— Ну и хрен с тобой, гуманист пограничный, надеюсь этих очкодрожей совесть самостоятельно задолбает.
— Добрей опричник треба быти, добрей, да и прощать уметь надо.
Пока трындели, с функционером "кровавой гебни" видимо Прибылов уже апробировал свой "аЦЦкий лисапет", потому как дверь отворилась, и появился Прибылов своей собственной военинженерской персоной.
— Товарищ старший лейтенант, ой товарищ капитан, разрешите обратиться?
— Давай, обращайся, — грянула двухголосая ответка, от меня и Елисеева одновременно хором.
— Мы готовы, можно пройти и посмотреть товарищ… ой товарищи командиры.
И втроем гебист, погранец и инженер пошли мы на поляну, где Акмурзин огненный дождь показывал (прям в испытательный полигон превратили полянку).
На полянку опять загнали тот самый БТ, который и Акмурзину в его демонстрации ассистировал, бортовой номер запомнился 339 (номера на броневиках трехзначные и почемуто начинаются с пятерки, а на танках с тройки) и вокруг него шебаршаться саперы, как японцы у Курил.