Из другого теста. Книга 2

Сергеева Александра

Не успели разобраться с этим досадным недоразумением, как с правого фланга попытались прорваться рогачи. Мужики наверняка продумали всё заранее — уж больно чётко разыграли свою комбинацию: Дубль-Гет гадов глушил, а диверсанты разносили им головы из пулемётов. Даже помогать не пришлось. Так чуть-чуть, когда мама ловко подцепила Ханса хвостом и выдернула из-под носа рогача, который преуспел больше всех. Ей же принадлежала инициатива по наведению порядка в колонне: она подсадила Ханса к себе на спину. Тут же её

старший отпрыск попытался поймать Николаса — тот увернулся, но, сообразив, чего от него хотят, добровольно сдался хвосту. Папа взгромоздил на себя Стива, и колонна резко прибавила ходу.

Где-то на середине пути сделали привал. В лесу справа и слева выражали негодование такой проволочкой, давя на психику децибелами. Берры повыскакивали из кабин, десантники плюхнулись на землю, свято чтя традицию: если можно отдохнуть, значит, нужно отдохнуть. Скачка на медведях ничуть не легче бега в полном снаряжении. Мандарины сдулись, присели, и медвежонок с Галей слезли размять ноги. Гаффар упрямо торчал на макушке Граши, почитая любую предосторожность не лишней.

— Мандаринке нужно отдохнуть. Слезай, — велела ему Наруга.

— Таскать нас, не велик труд, — упёрся старик. — Она могла с десяток таких, как я…

— Ты мне ещё поторгуйся! — возмутилась Гранка, заползая на край блина. — Бедняжка и так бегает, будто сосну проглотила. Думаешь, легко ей держать равновесие, чтобы вы не сверзились? Дай сюда! — протянула она руки подхватить Ханан.

Аккуратно сползла обратно и поднялась, крепко прижимая девочку.

— Тётя Гранка, а может, нас на медведей посадить? — пролопотала умница. — Пусть Граша отдохнёт.

— С медведя вы свалитесь. Мало того, что горбаты, грузы таскать совершенно не умеют. Да и хвосты очень опасны, когда нужно драться. Твоему деду не увернуться с тобой на руках.

— Мне и без неё не увернуться, — ворчал тот, слезая с блина. — Я вам что, циркач? Я старый человек — вразуми Аллах этих бесстыдниц!

— Выпить хочешь, морализатор? — хмыкнула Наруга, поддерживая его под локоть.

Ноги у терпеливого старика затекли страшно — разогнулись с хрустом.

— А есть? — встрепенулся он.

— Есть! — крикнул Риг, потрясая флягой. — Давай к нам, почтенный!

— Грешен, прости Аллах, — бормотал Гаффар, еле волоча ноги к мужской компании.

Эти уже расслаблялись: и люди, которым реально надо, и берры, которым оно надо, как мандарину ботфорты. Всё равно не берёт: чуть стукнет в голову, как планета моментально вычистит гадость, попавшую в подневольный организм. У этой полоумной всё должно быть по полочкам — никаких фантазий насчёт самоопределения. Вон как бесятся в лесу загонщики лабораторных крыс, а носа высунуть не смеют: у крыс обед. А обед самих загонщиков будет накрыт на лабораторном столе преобразователя — и не раньше.

— Почему они не бросаются? — поинтересовался Николас, выпив и закусив.

— Мы правильно себя ведём, — пожал плечами Риг, жуя вяленое мясо и поглядывая на Акери.

Та продолжала торчать на спине Дубль-Ри, как приклеенная. Тот даже ложиться не стал, понимая всю важность своей миссии.

— А кто она такая? — проследил Стив взгляд Рига.

— Моя жена.

— У неё странные волосы.

— У неё странные не только волосы, — хмыкнул Риг.

— Да, глаза жёлтые, — подхватил Ханс, пристально разглядывая худощавую вытянувшуюся в неподвижности фигурку.

— А у меня чёрные, — хмуро буркнула Шатхия. — Вы же не спрашиваете, кто я.

— Мы знаем, — напомнил Стив.

— Вы ничего не знаете, — отрезала Шатхия.

Развернулась на пятках и потопала к подругам.

— Лишние вопросы не добавляют мудрости, — с многозначительной степенностью заявил Гаффар. — Не успевают, ибо сокращают жизнь, — продолжил он в том же духе.

Лежащий рядом Гет хмыкнул.

— Мы её и так сокращаем с каждым шагом, — вновь напомнил Стив и поинтересовался: — А зачем её сокращаешь ты, почтенный?

— Я могу тебе ответить, — добродушно уулыбнулся старик. — Но ты уже не сможешь попытать счастья в той котловине, — кивнул он на цель похода.

— Это как? — ухмыльнулся Ханс.

Никто не ожидал, а потому и не уловил мимолётного движения руки старика. Зато тонкий острый гвоздь, вонзившийся в высокий ворот куртки датчанина, разглядели все.

— Старый человек, а всё хулиганишь, — деланно укорил его Риг.

— Научишь? — попросил Пат, восторженно цокая языком.

— Вернёмся, научу, — пообещал Гаффар.

Вздохнул и аккуратно опрокинув в рот маленькую стопочку запретного для правоверного пойла.

— Куги-гата, — уважительно опознал Ханс выдернутый из ворота гвоздь. — Древняя наука. И где же её постиг мирный торговец? На планете Салихьят есть такие учителя?

— На планете Салихьят есть всё, — сдержанно похвастал Гаффар и улыбнулся: — А на твоей планете? Где ты рос?

— На Аттике. Как и Наруга.

— Наруга выросла на нашей Азимаре. На Аттике её благословенной матушке пришлось несладко, — задумчиво прокомментировал Гаффар.

— Зато с отцом повезло, — заметил Стив.

— Ты думаешь? — удивлённо приподнялись седые брови старика.

Он посмотрел на предмет обсуждения печальным взглядом и вздохнул.

— Нас обсуждают, — усмехнулась Гранка, подстраховывая термоконтейнер в руках Ханан.

— Акери, — поправила Шатхия, переплетая растрепавшуюся косу.

— Обсуждали бы Акери, пялились бы на неё. А теперь наша очередь. Галя, ты бы меньше головой крутила. Ешь быстрей. Скоро поднимемся.

— Я ем, — скромно кивнула девушка и вонзила зубки в бутерброд.