Из Ниццы с любовью
Шрифт:
Чувствуя себя почти Грейс Келли, я открыла окно и подставила лицо свежему весеннему ветерку. Прованский весенний ветерок, сплетавшийся из морского утреннего бриза и снежного горного холодка, бодрил, словно бокал ледяного шампанского натощак, и заставлял всю нашу компанию блестеть глазами и ждать приключений. Наверное, у всех нас были похожие ощущения, потому что Регина вдруг спросила, где разбилась принцесса Монакская.
— По-моему, вон туда, — показал рукой мой вездесущий муж. — Там есть мемориал, можно доехать, посмотреть.
— Поехали, — решила наша предводительница, и серебристая «Антилопа-Гну» устремилась по горному шоссе над морем.
— А откуда ты знаешь, где мемориал Грейс Келли? — подозрительно спросила я Сашку.
— Ты что, думаешь, что я ночами тайно посещаю
— Ну ладно, — все еще подозрительно сказала я.
Мой муж меня иногда поражает до глубины души. Это верно, он хорошо ориентируется в пространстве, и вообще столько всего знает, что я, человек, в общем, тоже не дремучий, испытываю настоящее благоговение И при этом может яичницу поджарить на жидкости для мытья посуды. Нет, серьезно: как-то утром взялся приготовить завтрак — поджарить глазунью, налил на сковородку растительного масла (как он полагал) и разбил яйца. Хорошо, я вовремя заметила, что масло под яйцами неестественно пенится, прямо как стиральный порошок в тазу со стиркой. Спросила: дорогой, ты что, сковородку мыл и плохо сполоснул? Нет, удивился он. Но тут же сообразил, в чем дело: бутылка с растительным маслом стояла по правую руку от плиты, а флакон с моющей жидкостью — по левую, он в задумчивости перепутал и ливанул «Фэйри» под яичницу. И оправдывался потом, что по цвету и консистенции «Фэйри» и масло совершенно одинаковы, и любой на его месте мог ошибиться, не надо ставить эти две субстанции в опасной близости друг к другу. И так меня запутал, что я начала думать, что сама во всем виновата.
— А может, в Монако махнем? — разошлась Лена Горчакова.
Я просто диву давалась, что с ней происходит под небом юга Франции. Так она еще и к игре в казино пристрастится, с нее станется.
Но в Монако сегодня решили не ехать. А то, как говаривала Тося Кислицына, сегодня все переделаем, а на завтра ничего не останется. Доехали до мемориала принцессы Монакской, представлявшего огороженную смотровую площадку над обрывом, с большой памятной доской в честь открытия бульвара имени принцессы Грейс в очередную годовщину ее трагической смерти, — и развернулись, поскольку наш гид доктор Стеценко упомянул, что из Канн, которые находятся в противоположной стороне от Монако, до острова Сент-Маргерит ходит кораблик, а там стоит крепость, где содержали под замком Железную Маску. И, конечно, все загорелись поехать туда. Мы ведь, в отличие от наших детей-терминаторов, выросших под сенью «Плейстейшенов» в обнимку с тамагочи и покемонами, все детство читали книжки. Про трех мушкетеров, Железную Маску, графа Монте-Кристо. Поэтому увидеть воочию камеру, в которой держали несчастного близнеца французского короля, — все равно что попасть в сказку, вернуться в детство, оказаться в ожившей книжке.
Сказано — сделано, «Антилона-Гну» под управлением дамы в розовом лихо развернулась и рванула к Каннам, через мыс Антиб. Про него мы тоже, помнится, читали. «Женщина в очках, с ружьем, в автомобиле» гоняла на позаимствованном у босса, без спросу, «Тандерберде» (посмотреть бы одним глазком, как он выглядит) как раз по этим дорогам, в направлении мыса Антиб, не подозревая про труп в багажнике…
Не успели мы оглянуться, как дорожные указатели любезно сообщили нам, что мы уже в Антибе. Припарковавшись на широкой размеченной площадке, мы вышли и осмотрелись. До Железной маски ведь надо было добираться на пароходике. А пока не вредно было бы подкрепиться перед морской прогулкой. И словно по заказу, оказалось, что мы стоим у стеклянной витрины с художественно оформленным меню ресторанчика под интригующим названием «У Сезара». Интересно, кто такой Сезар? Сам Цезарь? И что предлагает нам его изысканная кухня, изысканная — судя по тому, как затейливо выглядит карта блюд и напитков. Это вам не забегаловка с понятным и демократичным уровнем цен, где меню получаешь, уже сев за столик. «У Сезара» считают нужным прямо с дороги предложить вам подумать, по карману ли вам их угощение, и лишь потом толкать дверь.
Наш
— Ой, что это? — вырвалось у меня, и все повернули головы туда же. Официант оглянулся, инстинктивно прикрыл собой блюдо, и от греха подальше ускорил шаг.
— А! — вспомнил Сашка. — Это такие морские кузнечики, что-то типа креветок. Тут же морская кухня, наверное, что выловят с утра, тем и потчуют.
Он ткнул пальцем в меню, указывая на что-то непроизносимое и, по-моему, даже нечитаемое. Лена Горчакова тоже заглянула в меню, и на лице ее отразился священный ужас. Она-то смотрела на строчку с ценой морских кузнечиков и мысленно переводила наличную сумму валюты в следовательскую зарплату и обратно. После чего категорически отказалась даже шаг ступить в это дорогое заведение.
— Я сюда не хочу. Тут темно, — пробормотала она. — Вон там получше. Посимпатичнее.
Оглянувшись, я увидела с другой стороны от ступенек, ведущих к самой полосе прибоя, чуть поодаль, столики, стоящие прямо на песке. Конкуренты, но попроще, в отличие от «Сезара» — пластиковые стульчики и совсем уж картонные стеночки бара. Да, там явно подешевле, в «Сезаре» все-таки интерьер, сиденья, обитые тканью, приличная посуда, свечи. А вокруг того кафе по пляжу летают использованные одноразовые тарелки и обрывки туалетной бумаги. И две бродячие собаки резвятся, отнимая друг у друга какой-то крупный объедок.
— Нет уж, — хмыкнула Регина, — я хочу посидеть в приличной обстановке.
— Там тоже прилично, — уперлась Лена, не глядя на нас.
— Да что мы, гопники, что ли? — Регина высокомерно оглянулась на Ленку. — Я нормального кофе хочу. Причем в нормальной компании. И креветок. И пирожное…
— Там тоже есть креветки, — уверяла Ленка, не поднимая глаз. — И море лучше видно. И вообще…
Отвернувшись, она тихо пошла в сторону пластиковых столов, явно ожидая, что мы все последуем за ней. Но мы остались на месте. Мне, честно говоря, тоже не хотелось мерзнуть на продуваемом ветрами клочке морского берега, глотая песок, а в «Сезаре» было так уютно и так по-французски, и из приоткрытой двери доносилась приглушенная музыка вперемешку с ароматами свежесваренного кофе и жареных морских вкусностей.
Обидевшаяся Лена так и ушла по пляжу в направлении забегаловки, Горчаков пометался некоторое время, то бросаясь за ней, то возвращаясь к выбранному нами кафе, но в конце концов убежал, увязая в песке, но следам родной жены. А мы с Региной и доктором Стеценко перешагнули невысокий порог ресторанчика «У Сезара» и остановились, оглядываясь в поисках свободного столика. В принципе, можно было сесть и на террасе, на свежем воздухе, но с моря откровенно задувало. Странно, что здесь на берегу ветры свирепствовали, ожесточенно хлопая фестонами свернутых навесов и вздымая с пустого пляжа мелкую песчаную пыль, а вот Ницца, несмотря на более открытое пространство, была защищена от бурь. Или мне так казалось?
Деловитая мадам средних лет за стойкой, сухая и элегантная, кивнула нам как старым знакомым и отвернулась к длинному ряду бутылок, что-то протирая и переставляя, давая нам возможность осмотреться и освоиться. Мы уселись в уголке, и я с досадой подумала о чете Горчаковых, униженно зябнущих на сквозняке дешевого кафе. И тут мне вдруг пришло в голову, что Ленка явно неправильно поняла слова про нормальную компанию. У меня-то и тени сомнения не было, что Регина имела в виду публику. В «Сезаре», это было видно и с улицы, кофейничали явно состоятельные люди, приехавшие сюда на хороших машинах. А на берегу обосновались несколько цыганистого вида семей с детьми разных возрастов, ноющими и галдящими, и старички с неухоженными и невоспитанными собаками. А Ленка наверняка подумала, что Регина намекала на то, что гусь, то есть она, свинье, то есть им, не товарищ, и мы должны распределиться по заведениям в строгом соответствии с доходами. Богатые — направо, бедные — налево. Ужас! Я даже привстала, чтобы бежать в то кафе и вытащить оттуда Ленку, но села обратно. Не знаю, почему.