Из пепла

Макадамс Молли

Тайлер помог ей сесть в джип, потом подошел к водительскому месту и открыл свою дверцу. Кэсси смотрела прямо перед собой, стиснув зубы.

— Тай, чувак, что это было?

— Ничего, увидимся, когда вернешься домой.

— Это не было похоже на ничего!

Он вздохнул и отошел от двери, наклонившись, чтобы она не могла его слышать.

— Послушай, мы пытались избежать чего-то подобного, но поскольку ты уже видел, я объясню это позже. Но это именно то, от чего я ее увозил, так что я отвезу ее в квартиру, если ты не возражаешь.

Я практически подбежал к своему грузовику, схватил мокрую рубашку, открыл

дверцу, запрыгнул внутрь и поехал с ними. Миллион мыслей пронеслись у меня в голове на обратном пути в квартиру, и каждая из них заставляла меня крепко сжимать руль. Было достаточно темно, но я уверен, что видел синяки. Их много. Я слышал о людях с некоторыми заболеваниями, которые покрыты синяками. Я попытался представить, что бы это могло быть, и подумал о ее слишком маленьком теле. Если бы ее лицо не выглядело таким здоровым, я был бы уверен, что это так. Но то, как Тайлер говорил о том, что не хочет оставлять ее. Я не мог отмахнуться от этого. Отказывался думать об очевидном; никто не мог причинить ей боль. Я бы выследил их, если бы они это сделали.

Почему мне так хотелось защитить ее? Я не знал эту девушку, мы почти ничего не говорили друг другу всю ночь. Я не был таким, когда дело касалось моих сестер, а я любил их больше всего на свете. Я не знал, что было в Кэсси, но она уже была полностью под моей кожей. И я не был уверен, понравится мне это или нет.

Поездка заняла целую вечность, и я глубоко вздохнул, когда, наконец, остановился на своем парковочном месте. Их машина остановилась рядом со мной, я подбежал к пассажирской двери и открыл ее. Лицо Кэсси заставило меня сделать шаг назад. Там не было абсолютно никаких эмоций, и, хотя она не смотрела на меня, ее глаза выглядели мертвыми. Я протянул руку, чтобы помочь ей спуститься, но Тайлер протиснулся сквозь меня, свирепо глянул, и помог ей выбраться сам. Он обнял ее за плечи, повел к нам домой прямо в спальню. Я стоял в гостиной, ожидая, когда они выйдут, но прошло тридцать минут, а дверь все еще не открывалась. Тяжело вздохнув, я повернулся и пошел в ванную, чтобы принять душ, так как от меня все еще пахло пивом, которое я пролил на себя. Слава Богу, меня не остановили по дороге домой. Когда я вернулся в свою комнату, Тайлер сидел на моей кровати.

— Извини, Гейдж, она не хотела говорить с тобой, когда мы приехали.

— Она больна, Тай?

Тайлер вздрогнул.

— Что? Нет, она не больна. Почему ты… Ох. Нет. Это не так.

Часть меня испытала облегчение, но теперь, когда я знал, что это не так, я чувствовал больным себя, зная, что скоро услышу.

— Поэтому ты никогда не хотел оставлять ее? — тихо спросил я.

— Да, именно поэтому.

— Парень?

Он покачал головой.

— Родители? — Я стиснул зубы, когда он кивнул.

— Подожди секунду. — Тайлер быстро прошел в другой конец квартиры, и я услышал, как дверь его комнаты открылась и закрылась дважды, прежде чем он вернулся в мою комнату, закрыв дверь. — Я хотел убедиться, что она спит. Она не хочет, чтобы ты знал. Но раз уж ты это видел, я должен сказать тебе, мне нужно сказать кому-нибудь. — Он опустил голову на руки и глубоко вздохнул, когда его тело начало дрожать. — Я никому не говорил об этом одиннадцать лет. Знаешь, каково это знать, что происходит, и ничего не говорить?

— Одиннадцать лет?! — Прошипел я и заставил себя прислониться

к стене, чтобы не подойти к нему. — Это продолжается уже одиннадцать гребаных лет, а ты никому не сказал? Да что с тобой такое?

— Она заставила меня пообещать, что я этого не сделаю! Она боялась, что ее заберут.

— Разве ты не видел? Вся ее спина была в синяках!

Тайлер снова опустил голову.

— Это не самое худшее, что когда-либо было. Она приходила с сотрясением мозга, несколько раз я заставлял ее согласиться на швы. Клянусь Богом, эта девушка круче большинства мужчин, которых я знаю, потому что без обезболивающих она позволила отцу зашить ее прямо на кухне. Иногда она даже не могла подняться с пола. Когда она была маленькой, иногда она лежала там часами, прежде чем могла пошевелиться. Когда мы подросли и достали ей телефон, ей приходилось писать мне, тогда я приходил за ней.

Я попытался проглотить рвоту, которая подступала к горлу.

— Все стало так плохо, а ты не сказал ни слова. Что бы ты сделал, если бы они убили ее, Тай?

С того места, где он сидел, сгорбившись, донеслось рыдание.

— Я ненавижу себя за то, что позволил ей пройти через это. Но каждый раз, когда я пытался противостоять им, она выходила из себя и заставляла меня уйти, а когда я это делал, ночь или следующий день становились тем временем, когда они били ее так сильно, что она не могла подняться.

— Это не оправдание, ты мог бы забрать ее у них. Дядя Джим мог что-нибудь сделать!

— Послушай, Гейдж, ты не можешь заставить меня чувствовать себя хуже, чем сейчас! Я тот, кто должен был стирать с нее кровь, я тот, кто должен был перевязывать ее множество раз и накладывать швы. Я должен был купить мини-морозильник в свою комнату, чтобы я иметь под рукой лед, когда она придет! — Он вытащил из кармана телефон, несколько раз что-то нажал на экране и, подавив рыдание, протянул его мне.

— Что это? — Какими бы ни были эти свежие синяки, они определенно были сделаны не руками. Маленькие прямоугольники казались знакомыми, но я не мог понять, что это такое.

— Гольф-клуб. Я даже не знал об этом в прошлый раз. Она просто рассказала мне об этом по дороге сюда, и я сделал фотографии, прежде чем пришел сюда. Она сказала, что это случилось вчера утром, прежде чем я пришел и собрал ее вещи.

— Есть еще фотографии?

Он на секунду поднял голову, чтобы кивнуть.

— С тех пор как я получил свой первый телефон, я фотографировал каждый раз, когда она приходила, и я всегда переносил фотографии на свои новые телефоны, чтобы они у меня были. Они тоже все подкреплены. Она не позволяла мне ничего говорить, но я хотел иметь фотографии на всякий случай… — Его голос затих. Ему не нужно было заканчивать фразу, я всё понял.

Просматривая некоторые из его фотографии, я не мог поверить, что это та самая милая Кэсси, которую я встретил несколько часов назад. Синяки всех форм, размеров и цветов покрывали ее тело, и это убивало меня, но я не мог остановиться. Я видел, как все те, которые медленно исчезали, покрывались новыми, а другие фотографии показывали ее спину, руки и лицо, покрытые кровью. Меня убивало то, что всякий раз, когда ее лицо появлялось на фотографии, на нем появлялось то же самое выражение, которое я только что видел снаружи. Никаких эмоций, мертвых глаз и абсолютно никаких слез.