Из первых уст
Шрифт:
Река эта была Одра, а по-немецки Одер. Проехав рысью с полчаса, я увидел городок с причалами и лодками, объехав его, минут через двадцать, увидел замок. Не соврала бабёнка. Вернулся я к вечеру и рассказал всё конунгу с тяжелым именем Манновард. Конунг – это глава рода и владелец определенных земель. Можно сказать, что я выслуживался, но мне это нравилось и я хотел, чтобы к приходу в их логово они меня воспринимали как равного. А это надо заслужить.
Посовещавшись, решили до городка дойти на драккарах, пограбив его в пешем строю отправиться к замку и захватить его. Я высказал мнение, что замок трудно будет захватить. У него высокие каменные стены и сам он неприступный. Викинги начали смеяться. Дело в том, что они не разу не видели каменных замков и крепостей, захватывали пока только деревянные. На следующий день мы снялись и пошли вверх по реке. Шли на веслах против течения, на это ушло у нас три часа. К десяти утра мы увидели городок. Подошли к причалу. Никто беспокойства не выказывал. Они ещё не видели викингов, но слышали про них. И когда кто-то из купцов закричал: "да это же викинги!" – началась паника. Мы начали зачистку городка. Городок оказался купеческим, поэтому богатым. Кто оказывал сопротивление, тех рубили беспощадно. Забирали всё ценное: золотые и серебряные монеты, кубки, материю, зерно, масло, гончарные изделия и многое другое. По ходу насиловали женщин и убивали мужчин. К вечеру всё было закончено. Драккары практически полны. Можно было возвращаться, но азарт и жажда наживы взяли верх. Решили утром идти на замок. Я попытался высказать возражение, но меня заткнули, сказав, что Я пока не из них и голоса не имею. Я обиделся и замолчал. С утра двинулись на замок. Направление указывал я. Через час пути замок вырос перед нами, продолжая двигаться мы увидели на стенах людей. Нас ждали. Видимо кто-то из горожан сообщил о нашем вторжении. Защитников было не так много, но штурмовать замок с сотней, пусть даже самых отчаянных воинов, было безумие. Перед нами шестиметровые зубчатые стены, между зубцами защитники. В центре сам замок, как я узнал между замком и стеной существовали ещё постройки. Викинги задумались. Я сказал, что обойду замок с другой стороны и посмотрю там. Я прошел по рощам и оврагам к задней стене. Она находилась в десятке метров от оврага. Внимательно осмотрев стену, я понял, что на ней воинов нет, и она была на пару метров ниже. Когда я вернулся, меня спросили, видел ли я такие крепости? Я ответил утвердительно. Что для этого надо? "А надо для этого", – ответил я, – "лестницы, веревки с крюками, таран для ворот, лучники и в пять раз больше воинов". "Этого у нас нет", – ответил конунг. "Имеются другие варианты?", – последовал вопрос. "Можно попробовать, – ответил я. – Нужны крюки-кошки с веревками и, хотя бы один лук со стрелами". На задней стене воинов нет. Ночью там будет один охранник.
Часа в 3 ночи мы тихо подошли к задней стене, по ней взад-вперёд ходил часовой. Ночь была тихая, без ветерка – это хорошо для стрельбы из лука. Бьёрн слегка свистнул, часовой перегнулся через стену, вглядываясь в темноту, тут я его и снял. Часовой остался лежать на стене. Двадцать человек мы оставили у главных ворот, а еще семьдесят пошли на захват. Закинув кошки и зацепившись за стену, стали быстро подниматься на стену. Поднимались соблюдая тишину. Когда почти все были на стене, показался огонь: кто-то шел с факелом. На сей раз Бьёрн снял его, но факел отскочил в сторону и это кто-то заметил из обороняющихся, подняв тревогу. Зарубив несколько воинов на лестницах, мы ворвались во двор, где нас встретил град стрел и копий. Несколько наших пало замертво. Это только разозлило викингов, и они одним броском сошлись в рукопашной. Я тоже рубился со всеми. Зарубив воина, я увидел рыцаря и двинулся к нему, к нему двигался и конунг. Видимо хотел сразиться с их главным. Когда я добрался до рыцаря, я увидел, что рыцарь занес меч над конунгом. Конунг закрылся щитом. Но щит викинга не спасет от меча рыцаря. Я изо всех сил рубанул рыцаря по руке. Вреда я ему особого не причинил, он был в латах, но удар испортил, и он промахнулся. Конунг зарычал: "дальше я сам!". Четверо живых воинов и два молодых рыцаря отступили за ворота замка и там закрылись. Конунг с рыцарем продолжали рубиться. Оба уже устали. У рыцаря был тяжелый меч для двух рук, и он махал им все реже. Конунг сменил меч на топор и все чаще доставал рыцаря. Он уже порубил доспехи в нескольких местах. Рыцарь был ранен, но продолжал биться. Конунг изловчившись рубанул рыцаря по шее тот качнулся и упал на колени, но меч выставил вперед. Это означало, что бой продолжается. Конунг отбил меч в сторону и с силой рубанул по шлему топором. Рыцарь завалился на бок. Мы стянули с него шлем и увидели, что в голове у него дыра из которой хлестала кровь. Конунг распорядился похоронить его с почестями. В дворовых постройках добычи почти не было. Решили все-таки захватить замок. Как это сделать? Из двора в замок вели дубовые ворота, окованные полосами металла. Со стен в замок вели два узких мостика к дубовым дверям с двумя полосами металла. В принципе защищать замок было некому: четверо израненных воина и два молоденьких рыцаря. Но на то он и замок, что его можно защищать малыми силами. Начали совещаться. Меня уже считали специалистом по замкам, и после каждого предложения конунг Манновард смотрел на меня, и я отметал то или иное предложение, объясняя почему оно не подходит. После долгих споров все замолкли, и конунг посмотрел на меня. Мне пришлось отвечать, что я тоже не знаю, как быть, но надо крепко подумать. Все легли спать, а я стал думать, что можно сделать, не имея никаких технических средств. Стал вспоминать историю и литературу. Но на ум шли времена, когда уже был порох, а в данном случае кроме поджога и тарана ворот ничего в голову не приходило, и я на этом и сосредоточился. На утро я рассказал, что надо делать. В лесу вырубить самое крупное бревно, комель сделать круглой головкой, изготовить из жердей щит, щели замазать глиной, с драккаров привести бочку масла, несколько луков и стрел, а также оленью шкуру. Затем заготовить сухих веток, жердей, и чурок. На следующий день все было выполнено. Всем практически стало ясно что мы будем делать. Но я ещё раз объяснил действия каждого: двенадцать человек на руках и головах несли щит, длиной пять и шириной четыре метра, десять человек несли дрова, а трое несли масло. Уложив гору дров, облив их и ворота маслом мы отступили так как в нас кидали камни хоть и небольшие. Затем кусочки оленьей кожи, пропитанной маслом подожгли, привязав их к наконечникам стрел и выпустили по воротам. Дрова и ворота загорелись. Прошли к дверям через мостики и проделали то же самое. А под таран просунули шесть веревок. Пойдут с тараном двенадцать человек. Зная, что для обороны замка осталось совсем мало людей, мы стали посылать стрелы с зажжёнными шкурками внутрь – может загорится что-нибудь. Ворота горели и тлели почти сутки. После чего под защитой имеющегося настила, мы пробили дыру в воротах больше людской головы, а в двух дверях топорами тоже прорубили дыры. После чего владельцы замка запросили переговоры. Конунг ответил: "никаких переговоров, безоговорочная сдача и добровольная выдача всех драгоценностей и ценностей в таком случае останетесь живы. Если что-то утаите – будем рубить головы беспощадно». Спустя некоторое время ворота отворили. Викинги рванули обшаривать замок, а конунг, два его помощника, и я отправились в центральную залу. В зале за большим столом сидело пятнадцать человек: два молодых рыцаря, их жены, мать рыцарей, пять израненных воинов, и пять человек прислуги. Мы уселись за стол, потребовали вина, и сказали, чтобы несли драгоценности, повторив, что в случае утайки будут казнены. Один молодой рыцарь с матерью и наши люди отправились за драгоценностями. На столе появились мясо, хлеб и вино. Мы велели слугам нести всё, что есть в доме съестного и питьё. Когда принесли драгоценности, мы сыграли сбор, протрубив в рог. Открыв сундучок, мы увидели золотые монеты, серьги, броши, кольца с рубинами и изумрудами. Викинги натащили целую гору серебряных кубков, подсвечников, посуды, всякого оружия, доспехов и т.д. Нас осталось 85 человек учитывая легко раненых: десять погибли и еще пять были тяжело ранены. Мы велели показать гардероб. Они безропотно подчинились. И мы нагребли еще кучу вещей, особое внимание уделялось теплым. Затем мы велели мужчинам отправляться в подвал, а всем женщинам прислуживать нам. Молодой пытался возразить: "вы ведь обещали!". Конунг ответил, что мы обещали оставить в живых, и женщины тоже останутся живы. Молодые рыцари пытались дернуться, но получив мечом плашмя по голове свалились под хохот викингов. Их и пятерых воинов отправили в один из подвалов и там закрыли. Начался пир горой. Сначала пили, ели, пели свои песни, а захмелев перешли на женщин. Всем женщинам досталось раз по 6-7. Разницы не было служанка это или баронесса, но все остались живы. Я напился и завалился спать на груду награбленных вещей, чтобы не участвовать в этой оргии.
На утро во дворе замка нашли телегу, загрузили её, десять человек впряглись и потащили. Остальную добычу распределили нести между оставшимися. На драккары больше не помещалось, поэтому взяли купеческую ладью и загрузили её. Перед отплытием конунг собрал круг (примерно, как у казаков атаман собирает круг) и произнес речь: "Среди нас есть человек по имени Алекс (это я Александр), который с нами уже два месяца. За это время он проявил себя как смелый и сильный воин, и хороший товарищ, который не оставит в беде. Так же он хорошо знает наше море и другие страны, так как начертил хорошую карту, помог своими идеями взять нам замок. Поэтому я предлагаю принять его в викинги". Все одобрительно зашумели. "Кто хочет дать ему кровь викинга?", – спросил конунг. Я выкрикнул: "Бьёрн!". После этого он подошел ко мне и резанул ножом мне, а потом себе по руке. Затем мы приложили руки рана к ране и подержали несколько минут. Под одобрительный вой обнялись и расцеловались, перевязали друг другу руки и стали грузиться в драккары. Так я стал викингом. На следующий день мы двинулись в путь.
Наступила настоящая осень. По-нашему была примерно середина октября. Начали дуть северо-восточные ветра, и, вместо рассчитываемых десяти дней, мы добирались почти месяц. И наконец-то, в середине ноября, мы прибыли в родной фьорд викингов. Встречали нас радостно, так как стали подумывать, что мы погибли. По берегам уже лежал снег, и у берегов и маленьких заливчиков образовался ледок. Народу показали меня, сказав, что я новый викинг, указали на какую-то избушку и, как я думал, забыли про меня. Но на утро зашел Бьёрн и пригласил меня на гулянку, сказав, что я имею право присутствовать на всех мероприятиях так как я полноправный викинг. Я сидел между Бьёрном и Агвидом, двоюродным братом Бьёрна тоже участвовавшем в походе. Агвид сказал, что я могу поиметь любую служанку, если захочу, только без насилия, так как мы у себя дома. Я спросил: "как отличить служанку от хозяйки, ведь подают вино и еду и те, и другие?". Братья заржали, но стали мне рассказывать и показывать, как их отличать. Я довольно быстро наелся и напился, взял кувшин воды и пошел спать. Усталость похода еще не прошла. Завалившись на шкуры и прикрывшись шкурой, я подумал, что к утру околею. Но сил не было, и я захрапел. Проснулся я в довольно теплом помещении, в каменном мангале догорали угли, кто-то обо мне позаботился. Я сходил на двор, попил воды, подкинул дровишек и снова завалился спать. Меня разбудили, когда было уже светло (в ноябре в этой местности уже около 12 дня), сказав мне что бы я получил свою долю. Свою долю унести я не мог, да и куда мне её девать. Мне указали на большое деревянное здание, это был общественный склад. Я мог сложить туда свою долю и пометить каким-нибудь знаком, зная, что никто это не возьмёт. Полдня я перетаскивал своё добро. Там были одежда, кухонная утварь, посуда, зерно, бобы, копченое мясо и рыба и много еще чего. Так же там были щит, меч викинга и моя кольчуга. Я спросил у конунга: "как мне питаться?". Он ответил, что я сейчас человек вполне состоятельный и могу купить или арендовать себе слугу или служанку, но надо поспешить, ведь в этом году много товара, но мало пленников. Я поспешил и купил себе Сюльви. Я знал, что она готовить умеет. Доставшийся мне бочонок с вином я поставил у себя в избушке. Пристроил к избушке загон, разделил его на две части. В одну вселил двух кур-несушек, в другую полудикого порося, и бочонок меда, купленного, если можно так назвать, на местной ярмарке. В домике, в другом углу поставил кровать для Сюльви, чем сильно обидел её, но статус нужно поддерживать: я – хозяин, она – служанка. Я присматривался, что делают викинги дома. Многие были женаты и жили семьями. Мужчины рыбачили на лодках во фьорде, пока он не замёрз окончательно, но лодки у меня не было, надо было заказывать её у мастера, а это дорого и долго. Мужчины еще и охотились, и меняли в других поселениях награбленный товар на нужные им вещи.
Я пошел на охоту, взяв с собой лук, нож, и копье. Мне посчастливилось наткнуться на косулю и убить её. Положив её на спину, ноги свесив через правое и левое плечо, я потащил её домой. Идти надо было километров семь, и я чуть не помер, но косулю дотащил. Я отрубил косуле голову и ножки, а тушу велел Сюльви освежевать, оставив печень и сердце, остальные внутренности отдать собакам. Тушу и голову я засунул в сугроб снега, накрыл сугроб рогожей и прибил кольями рогожу к земле. Печень и сердце велел поджарить. Вечером я наслаждался свежей печенью и сердцем косули, запивая их вином из замка.
На следующий день я заказал кузнецу десяток гвоздей, нарисовав ему эскиз. Гвозди были маленькие, примерно тридцатка. Из изогнутых жердей я соорудил санки полтора метра в длину и около метра в ширину. Привязав двухметровую верёвку, я перекинул её через плечо и попробовал их тащить. Получилось отлично. В дальнейшем я сделал пилу и стал заготавливать брёвна на будущий дом. К марту у меня стали заканчиваться запасы, и я начал выходить на рыбалку. В это время пошел лосось икряной и шел до середины мая, а в мае стали собираться в поход. Было выделено пять драккаров по пятьдесят человек в каждом. Мною было предложено на форштевень прикрепить металлическую полосу толщиной 8 мм, чтобы крушить вражеские суда. Был выбран и утвержден маршрут: вдоль современной Дании, Германии, Голландии, Франции на Англию и через Северное море в Норвегию. Пересечь огромное Северное море мы решились благодаря удивительной металлической стрелке, которая всегда показывала на север. До Франции они ходили, а вот в Англии не были: не знали, как пользоваться этой стрелкой, а это был примитивный магнитный компас. Его они нашли на Генуэзском корабле, который разграбили и сожгли. Занятную вещицу не стали выкидывать, но ума не могли приложить, как ее использовать. В конце подготовки меня назначили главным на одном из драккаров и головным кораблем. Я у викингов около двух лет, и возрасту мне 22 года, а я уже дослужился до командира корабля – головокружительная карьера. Кем бы я был в своём времени? Закончил бы университет и, возможно, начал бы писать кандидатскую. Какая тоска! А тут приключения сами идут мне в руки. То, что в походе я мог в любой момент погибнуть, об этом не думал. За день до выхода ко мне подошел Бьёрн и спросил, кто мне Сюльви. Я ответил, что служанка, а не раба и не любовница, правда было 2-3 раза, пока не был узаконен наш статус: "я – хозяин, она – служанка". Хоть я её и выкупил, но она свободна и, если я её буду обижать, она вправе уйти от меня. "А почему у тебя такой интерес к ней?", – спросил я в ответ. "После похода, если останусь жив и ты не против, хочу на ней жениться, только ответь ещё на несколько вопросов, короче охарактеризуй её". "В общем девушка
Моё селение находилось примерно на месте нынешнего города Бергена, и через трое суток хода мы увидели берега Дании и пошли вдоль них на юг и на приличном расстоянии. Даны, хоть и не были нам врагами, но стычки случались. До германских земель, где мы собирались начать свой промысел, нам оставалось ещё двое суток хода. Флагманом у нас считался драккар, где находился конунг, а в походе все повиновались головному судну. Перед походом мы согласовали несколько сигналов флажками. Через сутки мы увидели датские драккары, которые пытались нам преградить путь. Я выбросил флаги: "повторяй за мной" и стал делать оборот через правое плечо, заодно спускать паруса. Проходя мимо своих, я успел переговорить с конунгом. Он сказал, чтобы я передал последнему идти вперед на переговоры, а остальным – выстроиться в три колонны. Это было вполне разумно. В начале пути воевать ни за что никто не хотел. Лежа в дрейфе мы ждали несколько часов, пока вернется парламентёр. Старший с него доложил, что даны хотят взять с нас пошлину за проход вдоль их берегов. Наш конунг взревел: "Да ведь Северное море такое же наше, как и датское". Жаловаться было некому так как на границе 7-8 веков в Скандинавии королей ещё не было. Каждый конунг действовал на свой страх и риск. Прозвучала команда поднять паруса и грести вёслами чтобы достичь максимальной скорости; по команде убрать вёсла, дабы не поломать их при столкновении. За милю до датских судов мы перестроились в две шеренги по пять судов. Когда даны поняли, что мы идём на таран, было уже поздно. За пол кабельтов (92 метра) мы убрали вёсла и на скорости врезались в датские драккары: три из них разрубили практически пополам, одному отрубили нос, другому корму, остальные разумно отступили. Пока мы выбирались из этой катавасии, вытащили на борт около трех десятков пленных. В дальнейшем, допросив их, мы узнали, что датский конунг, узнав, что мы идём туда, куда собрались и они, решил нас тормознуть, а пошлина – это предлог. Но он не учел, что вы будете действовать так быстро и решительно. Даны решили участвовать с нами в походе. Мы объяснили им свои правила они согласились.
Пока мы грабили земли германцев, нынешней Бельгии и Голландии, франки прослышав про нас, собрали небольшое рыцарское войско. Примерно 200 конных рыцарей и 500 пеших воинов, а у нас только 600 пеших. Были случаи, когда викинги спасались бегством, но это исключение. Увидев это войско, я пересчитал их квадратно-гнездовым методом и доложил конунгу. Конунг решил напасть ночью, ведь в седле рыцари не спят. Так и поступили. Однако порядка тридцати рыцарей были в доспехах и возглавили оборону своих. Рубились мы около двух часов, пока остальные рыцари одевались. Затем мы резко отступили и скрылись в темноте. Мы потеряли больше полусотни, они – больше сотни пеших и двадцать рыцарей. Такой расклад нас не устраивал. Если дальше так пойдет, то домой возвращаться будет некому, и мы стали думать. Решили на левом фланге забить кол и протянули крепкую веревку к другому колу на правом фланге, которую должен был натянуть и закрепить на колу выделенные для этого два викинга. Мною было предложено изготовить двадцать кольев по три метра и прикрепить к ним имеющиеся крючья. Ими можно стаскивать рыцарей с коней и на земле спокойно добивать. Ещё две полусотни по перелескам послать для удара в тыл справа и слева, когда мы все завязнем в драке. Как мы задумывали, так всё и вышло. В атаку пошли конные рыцари. Рыцарь и его конь, закованные в латы – это маленький танк по тем временам. Пол сотни рыцарей свалились вместе с конями. Часть их была добита, а часть попросила пощады, пообещав хороший выкуп. Ещё два десятка стянули крюками, а когда ударили в тыл, рыцари дали дёру, за ними и пешие. Они укрылись в замке в пяти километрах от места сражения. Про замок мы не знали и не предусмотрели этого, но мы не унывали. У нас было больше двух десятков пленных рыцарей и около сотни пеших воинов. Подступив к замку, мы предложили им сдаться, но получили отказ. Тогда мы, на глазах защитников, одному из рыцарей (самому строптивому) отрубили голову, солдату перерезали горло. При этом сказали защитникам, что мы имеем опыт взятия замков, и, в случае захвата, в живых не оставим никого, и подняли на кольях ещё одного воина. После чего дали им три часа на раздумья: по истечению трех часов пощады не будет. Пеших воинов раздели до нижнего белья и отпустили по домам. У пленных рыцарей отобрали коней, доспехи, оружие и личные вещи, золотые кольца и перстни, а также отправили их слуг ещё за выкупом. Через три часа пришли переговорщики, но мы сказали: "никаких переговоров, безоговорочная сдача, тогда останетесь живы. И накрывайте в центральном зале все столы с выпивкой и едой.". Пленных рыцарей мы тоже взяли на гулянку. Я знал, что так поступают в раннем средневековье в Европе. Несколько часов мы грабили замок, под шумок трахали женский пол, кто попадётся. Рыцари заливали свой позор вином и не особо обращали внимание на разврат своих жен и сестер так как малолетних мы не насиловали. А от служанок и матрон особого отказа мы не знали. К утру принесли выкупы от пленных рыцарей. Мы навьючили лошадей, сверху положили пьяных викингов и тронулись к своим драккарам. К ночи всё было погружено, пахали больше те, кого привезли пьяными. Ночь провели на своих кораблях, помянули погибших и улеглись спать. На утро провели совещание, что делать дальше? Драккары были полны. Идти дальше на Британию или домой. Решили идти домой, но по пути зайти к датскому конунгу и спросить его за ту встречу. Так и сделали. Через две недели были в том месте где нас встретили датские драккары. Подошли поближе к берегу. Поймали рыбака и сказали, чтобы он передал своему конунгу, что его ожидают норды для разговора. Если он не придёт сам, то мы придем к нему. На следующий день показался датский корабль. Как выяснилось позже, на нем был конунг со свитой, подарки для нас. Конунг оказался другой: того свергли, понимая, что так не поступают. Датчанин сказал, что им пришлось идти на восток, так как мы их опередили на запад. Они прошлись по нынешней Прибалтике, Восточной Пруссии, Польше. "Особого навара мы не поимели, хватило бы до следующего сезона дотянуть, но для вас есть кое-что". После этих слов нам вывели пять красавиц разных национальностей. Датчанин сказал, что они все благородного происхождения. С соломенной косой и голубыми глазами – младшая дочь Смоленского князя. Бледная высокая – тевтонка. Белотелая блондинка -полячка. Черноволосая -возможно сербиянка, а эта смуглая, скуластая с раскосыми глазами – из кочевников. Все девчата были хороши, но мне понравилась кочевница. С нашей стороны мы подарили доспехи, снятые у франков и некоторое их оружие. "Это нам пригодится", – сказал датчанин и предложил отпраздновать это событие. Выражаясь современным языком, мы подписали договор о ненападении. Мы попьянствовали всю ночь, а утром двинулись домой. И опять куш был хорош. Через две недели, в конце августа, мы были дома, где нас встречали, как героев. Нам всем дали сутки отдохнуть, а затем начали праздновать. Были сначала соревнования, в силе, ловкости, боевых единоборствах без оружия и с оружием, упражнения, хождение на руках, кувырки и сальто вперед и назад и т.д. Далее гулянка, танцы, пьянка и, в завершении, женщины выбирают мужчин на ночь. Я победил во многих соревнованиях и меня выбрали три женщины: местная вдова, сербиянка, и кочевница. В силе и ловкости победила кочевница. Мы тихо ушли, когда гулянка ещё во всю бушевала. До этого у меня такой ночи не было. Она – сильная, гибкая, ласковая и нежная – меня всего просто истощила, а мне всё хотелось и хотелось. На утро я спросил её, что она по жизни может делать? И узнал – разжигать очаг, готовить еду, подавать её мужчинам и гостям, шить наряды, скакать на лошади, стрелять из лука, рубить саблей, и колоть пикой и кинжалом. "Слишком много достоинств для одной, – сказал я, – а поддерживать порядок в доме мужчины можешь?". "Наверное, да, – сказала она, – хотя у нас это делали рабыни.". "Ты сейчас здесь почти рабыня.". Она потупилась. Я спросил: "согласна ли она быть у меня домохозяйкой, но не женой?". Она помолчала и согласилась. На том и порешили.
Прошло 5 лет. Кочевницу я отдал замуж за Агвида, Других пленниц тоже разобрали замуж. Викинги понимали, что им необходима свежая кровь т.к. в их огромном клане они почти все родственники, хоть и дальние, и без свежей крови они выродятся. Потому они с удовольствием брали в жены иностранок. Из последнего похода мы вернулись с раненым конунгом. Весь год до следующего лета он болел и очередной поход нам пришлось отправиться без него. Конунг назначил в походе меня старшим. Во-первых, я стал его правой рукой, а во-вторых, он понимал, что я умственно гораздо выше остальных. А от этого в походе только польза. Своего сына он назначил начальником охраны. Оставались семьи земледельцев, жены воинов, ушедших в поход, дети, вдовы, больные или раненые воины. В охране было несколько ослабевших воинов, несколько женщин владеющих оружием, остальные юнцы, как и сам сын конунга. Пошел уже восьмой век. Я видел, что другие народы хоть и медленно, но прогрессируют, а викинги почти нет. И потому поход выдался тяжелый, мы понесли много потерь, потеряв почти четверть своего войска. Это около ста человек. И потому войдя в свой фьорд я выслал шлюп, предупредить население встречать нас без торжеств. Но шлюп вскоре вернулся и сообщил нам плохую новость. Конунг Манноврд скончался три месяца назад, а сын погиб на охоте при неясных обстоятельствах, сорвавшись со скалы в пропасть. Через три года он и должен был стать новым конунгом, но власть захватил зять Манноварда – муж старшей дочери Ингвальд, а по закону, если нет сына конунгом должен стать младший брат конунга – Сван, который был с нами в походе, мужик спокойный и тихий. Когда мы ступили на берег, я не стал приветствовать Ингвальда как конунга, а приказал прислать людей для разгрузки товаров. Ингвальд закричал: «Что ты здесь раскомандовался?». В ответ я рыкнул, что это наша добыча и пошел к себе. За мной пошли Бьёрн и Агвид. Жилище моё показалось мне пустым и не уютным так как в нем никто не жил. За небольшую плату присматривала одна женщина: протапливала, когда сыро, смахивала паутину, деревянные дома мигом обрастают паутиной. Мы сидели втроём, хмуро пили вино и молчали. Первым выступил Бьёрн. Он сказал, что сыну конунга наверняка помогли сорваться со скалы, да и Манноварду возможно помогли отправиться в Вальгалу, поэтому надо что-то делать. Агвид предложил собрать тинг (всеобщее собрание) и по закону избрать младшего брата Свана. А если Сван откажется, так как по натуре он не лидер. Ему нравится в тишине и покое вырезать фигурки из дерева и делает он это очень талантливо. Нужен предлог что бы вызвать Ингвальда на поединок, а потом избрать конунга. Остановились на том, что завтра соберём тинг. На собрание пришло всё взрослое население нашей общины. Как первому заместителю бывшего конунга предложили выступить мне. Я поднялся и открыто сказал, что по закону должность конунга должна принадлежать Свану, так как нет сына и почему его нет тоже вопрос, и посмотрел на Ингвальда, давая понять, что считаю его виновным в гибели сына Манновальда. Поднялся шум. Все орали: кто за моё предложение, кто против, так как у Ингвальда была своя группа поддержки. Но тут в центр вышел Сван и все замолчали. Он тихим голосом сказал, что в силу своего характера и натуры быть конунгом не может и не хочет: «пусть общество избирает другого». Решили предлагать кандидатуры. Предложили троих в том числе и меня. Я предложил голосование сделать тайным. Поставить три бочки, сделав в днище прорезь, изготовить тонких дощечек по числу голосующих. Оградить эти бочки полотном и поставить наблюдателей от каждого кандидата и уважаемого жреца. Все согласились, но ночью случилось непредвиденное .
Возвращаясь ночью с посиделок от Бьёрна, я услышал истерический крик девушки: «Алекс!!!». Обернувшись, я увидел в метре от меня человека с ножом, который на меня кинулся. Руку с ножом я отбил и зарядил ему в пятак от всей души. Но в тот же миг сзади мне накинули удавку. Удавку держали сильные руки и все мои попытки высвободиться не принесли успеха. Я стал задыхаться и в глазах поплыл туман. Вот и всё, что я успел подумать задыхаясь. Через несколько минут я стал приходить в себя. Передо мной стояла очень знакомая симпатичная девушка с дрыном в руках, я лежал на земле рядом со мной лежал крепкий викинг – племянник Ингвальда. Вот теперь всё стало ясно. Я стал вязать этих убийц, а девушку послал за Бьёрном. С Бьёрном мы их оттащили к нему и кинули в подвал. Договорились, что завтра я сделаю предьяву Ингвальду, а там будь что будет: придется драться, буду драться. Девушка оказалась младшей сестрой Бьёрна, её звали Инга и я спросил, что она делала там ночью, она потупилась, а Бьёрн заржал: «да ведь она с детства в тебя влюблена!». Она была маленькой и я просто её не замечал. А последнее время она выросла и превратилась в хорошенькую девушку, которая спасла мне жизнь. «Я пошла за тобой так как чувствовала опасность и не зря». «Она у нас жрица и шаманка за одно», – засмеялся Бьёрн.