Из разноцветных миров
Шрифт:
Что ж, раз так… Из каждого мира всегда есть выход, один очень простой и очень надежный выход. И если не остается ничего другого, если все другие попытки привели только к неудачам, придется воспользоваться им. И в принципе, почему бы и нет? Что, интересно, такого важного ждет его на Земле, из-за чего он так стремится попасть туда? Ирв усмехнулся — забавный вопрос. Но, так или иначе, он все равно не может уйти из этого мира, кроме как…
Да, вот именно «кроме как»! Кристалл Мерцания хочет пустоты от него? Абсолютной полной смертельной пустоты?
Ирв сдвинулся с места, подошел к кровати и лег на нее. Он все держал эки-глок в руке. Лежал и смотрел в пространство перед собой. Как-то пусто было внутри, и злоба тоже ушла, только тоска и тяжесть были где-то глубоко-глубоко в душе. Он не двигался и все медлил, то ли пытаясь вспомнить что-то, то ли просто слушая свои чувства. Но чувств не было, лишь спокойствие и ясность принятого решения владели им. Он лежал и все медлил почему-то. Но потом подумал, что все, нечего медлить. Какой смысл медлить? Он и так уже тянул слишком долго. Хватит, пора кончать с этим.
Ирв устроился поудобнее, потом поднял руку и положил эки-глок на лоб. «Вот и правильно, вот и отлично», — успел подумать он, прежде чем в следующую секунду видения вошли в него. И захватили, и скрыли, и унесли его.
Глава XI
«Он хотел смерти, и смерть открыла ему путь. Но дорога не была прямой».
Стены и эхо. Свет. Мерцание. Голоса. Нет, только один голос. Чей он? Что-то происходило с ним. Какое-то движение.
— Да очнись! Очнись же!
Ощущения приходили. Звуки, голос. Кто-то зовет его. Ирв открыл глаза.
Лия склонилась над ним и трясла его за плечи. — Ну очнись! — она увидела, что он смотрит на нее, и перестала трясти. — Ты что, — сказала она, — не знаешь, что нельзя класть эки-глок на голову? Так никогда не выйдешь из видений и умрешь от жажды и голода, даже не зная об этом.
Он был жив. Он мог видеть и слышать. Он снова был в этом мире.
— Зачем? — тихо проговорил он и закрыл глаза.
— Ну уж нет, — Лия опять принялась трясти его. — Хватит, просыпайся.
Он посмотрел на нее.
— Хорошо, что я успела, — сказала она, — а то бы…
— Зачем? — снова проговорил он. — Зачем ты пришла?
— Что? — с легким удивлением спросила Лия.
— Зачем ты помешала мне?
Она смотрела на него удивленно и испуганно.
— Так ты что… нарочно? — проговорила она, сама не веря своим словам.
Он молчал, глядя куда-то в сторону мимо нее, и только глухая горячая пустота была
Лия слышала его мысли.
— Ты сам сделал это? — все больше пугаясь, произнесла она. — Ты хотел?.. Господи! Зачем же?
Она обняла его и прижалась к нему.
— Как ты мог? — говорила она, и голос ее дрожал. — Как ты мог? Почему?
Ирв почувствовал, что ее слезы капают ему на грудь, но только молчал, оставаясь без движения и понимая, что он снова может чувствовать.
— Я узнала о том, что было на площади, — говорила Лия, — но не смогла прийти сразу. Мне и сейчас не просто было освободиться. Господи! Что бы было, если б я не пришла?
Он молчал и не хотел двигаться. Ему казалось, что пока он неподвижен, то еще не полностью вернулся в этот мир, и все еще можно изменить, исправить. Хотя и понимал всю нелепость и безнадежность этой мысли, но все равно оставался без движения.
— Ты так напугал меня, — говорила Лия, обнимая его. — Когда я вошла и увидела, как ты лежишь… Мне показалось, что уже все, уже поздно… — она всхлипнула. — Ну зачем, зачем ты сделал это?
— Я не хочу быть здесь, — проговорил он. — Это не мой мир.
И слова пробудили жизнь и открыли дорогу, мир снова начал вползать в него, но страхом, пронзительным тянущим чувством потери и безысходности, бессилия.
— Ну разве ты только вчера узнал об этом? — все продолжая плакать, говорила Лия. — Ведь ты уже давно здесь. Или это из-за того, что было на площади?
Он не слушал. Жизнь просыпалась в нем. Холодным, острым лезвием она шевелилась в душе, разрезая ее, вонзаясь в нее. И медленно и пронзительно томно, вкладывая любовь и заботу в свои легкие нежные касания, жизнь ласкала его острым лезвием, снова принимая его. Ирву хотелось кричать, но не было сил, да и крик лишь помог бы жизни.
— Зря, — продолжала Лия, — они не держат зла на тебя.
Он был слаб и беспомощен, разбит, смят, находясь между жизнью и смертью. «Ну почему я не умер? Господи!» — думал он. И боялся смерти. Теперь, когда отчаяние и злоба прошли и больше не придавали ему сил, страх пришел им на смену. Холодное пронизывающее чувство. Ирв ненавидел его, но ничего не мог поделать с этим.
— Перестань, — Лия с тревогой смотрела на него. — Нет, ты не должен думать так. Нет…
Она ласкала и целовала его.
— Не нужно, не думай об этом, — говорила Лия. — Я с тобой. Я не оставлю тебя.
Он опустил веки. Она слышала его мысли, слышала его страх. Господи! Почему все так? Он чувствовал свою беспомощность и не мог смириться с ней и не мог преодолеть ее.
— Все пройдет, — мягко говорила Лия. — Ничего. Все пройдет.
Он открыл глаза. Лия смотрела с теплотой и нежностью. Ирв шевельнул рукой и потом обнял ее. «Вот я и увидел тебя, — подумал он. — Вот ты и со мной». Она улыбалась, слыша его мысли, и слезы были в ее глазах.