Из развитого в дикий – нелепые ШАГИ

Зарецкий Анатолий

– Ну, как? – улыбаясь, смотрел на меня Никулишин.

– Нет слов для возражений, – ответил ему.

– Вот вам, Анатолий Афанасьевич, телефон и факс Ларисы. Позвоните ей и договоритесь о встрече.

– А кто такая Лариса?

– Это жена господина Чендерелли, представителя фирмы “Simec”, – пояснил Никулишин.

В тот же вечер связался с Ларисой. Представившись на английском языке, услышал сдержанный смех.

– Говорите по-русски, Анатолий Афанасьевич. Я русская, – обрадовала Лариса.

Я

передал ей по факсу подготовленный запрос. Она заверила, что тут же перешлет его Серджо в Италию. Так я узнал, что господина Чендерелли зовут Серджо.

Это случилось в канун католического Рождества, а через день мне пришла смешная поздравительная открытка от Серджо Чендерелли. Меж тем фирма “Breton” по-прежнему хранила молчание.

А в средине января девяносто пятого года мне позвонила Лариса и передала приглашение Серджо посетить их представительство в Сокольниках.

В назначенное время уже был у двери обычной квартиры в кооперативном доме. Дверь открыл сияющий лучезарной улыбкой Лучано Паваротти – так они были с Серджо удивительно похожи.

– Буон джорно, Анатолий, – приветствовал меня Серджо.

– Здравствуйте, господин Чендерелли, – ответил ему.

– Я не господин. Зови меня Серджо, – сходу предложил хозяин и тут же перешел на итальянский. А позади него улыбалась миловидная, довольно молодая женщина, очевидно Лариса.

– Серджо, говори по-русски, – предложила она.

– Не могу, – ответил Серджо, – Пажалюйста, – жестом предложил он мне войти и отошел в сторону.

– Раздевайтесь, Анатолий Афанасьевич. Он все понимает, а говорить стесняется, – пояснила Лариса.

Так я познакомился с главными действующими лицами моего многолетнего сотрудничества с фирмой “Simec”.

Серджо был полным антиподом Паоло. Шумный и смешливый, Серджо мгновенно повел предметный разговор, в отличие от интеллигентного и предупредительного Паоло, не знавшего, о чем со мной говорить.

Уже через час общения, мне показалось, что знаю Серджо всю жизнь. Более того, давно забыл, что он говорил по-итальянски, а я по-русски. Казалось, мы говорили на одном языке – настолько сблизило понимание технических вопросов.

– Это, Анатолий Афанасьевич, можно считать до десяти, а потом десятками и сотнями, а можно считать до двух, а потом двойками, – переводила мне какую-то галиматью Лариса, – Вам понятно? – спросила она, встретив мой удивленный взгляд.

– Лариса, это он мне пытается объяснить двоичную арифметику? – сообразив, спросил ее, – Ты спроси Серджо, на каком языке они пишут программы.

– На итальянском, – перевела Лариса ответ Серджо.

– Лариса, есть специальные языки программирования. Фортран, Алгол, Паскаль, Си. Я хотел узнать, на каком из них специалисты фирмы пишут программы для работы оборудования.

– Нэ знаю. Маладэц, – хлопнул по плечу Серджо, – Знаешь компьютер? – спросил он. Я кивнул.

Еще через час мы отпустили Ларису на кухню и начали вдвоем проектировать

завод. К этому моменту мой запас итальянских слов уже превысил первую сотню. Правда, то были международные технические термины, но я их уже произносил на итальянский лад.

– О капито, – часто повторял вслед за улыбающимся Серджо, кивающим головой в знак понимания того, что я сказал.

– Лариса, что такое “о капито”? – спросил вошедшую на минутку Ларису.

– “Понимаю”, – перевела Лариса, и я сообразил, что все это время был на правильном пути.

К обеду, которым нас угостила Лариса, мы с Серджо уже спроектировали завод, а Серджо прикинул его стоимость.

Расстались друзьями. А через неделю мне на дом доставили большой пакет. В нем оказался комплект документов заказанного оборудования. Там было все: план размещения оборудования в стандартном цеху, красочные буклеты на каждый станок, стоимость комплекта и сроки его изготовления и доставки. И еще очень много полезной информации. Я больше не сомневался в правильности сделанного выбора.

Но теперь предстояло переработать заново готовый бизнес-план. Правда, у меня уже был компьютер и опыт. И я с интересом принялся за работу.

Глава 12. Вондрачек

– Вондрачек! Ну, здравствуй, дорогой, – раздалось как-то в телефонной трубке. Так меня мог называть только один человек – мой однокашник Саша Коренков.

В последний раз мы виделись с ним в июле шестьдесят девятого на одном из застолий по случаю окончания училища. Так получилось, что на ту вечеринку все пришли с женами, и лишь я оказался в гордом одиночестве. Мгновенно накатила тоска. Вдруг особенно остро ощутил свою потерю.

Бедная моя Людочка, что же ты не дождалась этого дня? Мы непременно были бы здесь, и ты была бы самой красивой среди жен моих товарищей. А сейчас я один, а тебя вот уже два года нет в этом мире.

Настроение резко упало. Захотелось немедленно уйти, но как уйдешь, если здесь мы, однокурсники, прощались перед тем, как разлететься в разные концы страны. С кем еще доведется встретиться? И доведется ли? Во всяком случае, мы расставались надолго, а с некоторыми навсегда.

За столом было оживленно и даже весело. Когда заиграла музыка, многие пошли танцевать. И лишь я сидел, не общаясь ни с кем, постепенно вульгарно напиваясь.

– Можно вас пригласить на танец? – вдруг обратилась ко мне одна из незнакомых жен моих товарищей. Она так заинтересованно смотрела на меня, что отказать было невозможно.

“Прости меня, Людочка”, – мысленно извинился и поднялся из-за стола.

– А Саша много о вас рассказывал. Но, я не ожидала, что вы такой грустный. Что с вами? – спросила жена одного из Саш. Интересно, какого? Впрочем, не все ли равно.

– Извините, если обманул ваши ожидания. Что же он такого рассказывал, что у вас обо мне даже сложилось какое-то мнение?