Из России - с приветом (Баллады о Боре-Робингуде - 2)
Шрифт:
Тут только до Витюши доходит: обыграли его как младенца, обвели вокруг пальца, гады! Что же делать-то, а?.. Чисто рефлекторно пытается ослабить вдруг сделавшийся тесным воротник:
– Адвоката! Я требую адвоката! И российского консула!
– Адвоката вы, по здешним законам, получите после вручения вам обвинительного заключения. Что ж до российского консула... Это ты, небось, анекдот вспомнил, брежневских еще времен? Ну, как советский турист в Париже отбился от группы, и занесла его нелегкая в бордель. Ему там наперебой предлагают - "блондинку? брюнетку? негритянку? малолетку?" - а он, бедняга, только жмется в угол и бубнит как заведенный: "Рашен консул!.. Рашен
– Так что давай-ка ты кончай со всеми этим глупостями - "адвокат", понимаешь, "консул", - теперь штатский уже прочно перешел на "ты", - и начинай сотрудничать со следствием. Значит, так: если ты участник заговора, ушедший в несознанку - тогда точно петля; а вот если ты просто курьер (тебя попросили - ты и привез, по неразумию своему) - тогда, что называется, "возможны варианты"...
10
Горный склон, утыканный как именинный пирог тонкими желтоватыми свечками ферул, обрезан понизу отвесным обрывом в полсотни метров. Бушующий на дне этой пропасти поток смотрится из здешнего отдаления как замерзшая сибирская речушка: ветер почти дочиста подмёл от снега поверхность мутно-голубоватого льда, оставив белопенные сугробы-заструги лишь в затишках позади вытарчивающих там и сям камней. Наверху же склон упирается в крупнообломочную осыпь, серые кубические монолиты которой держатся, как кажется, вообще ни на чем: чихни - и получишь на той самой нижней речке запруду размером с приснопамятную Нурекскую ГЭС.
Вдоль склона двигаются, растянувшись цепью, десятка полтора бородачей в чалмах из грязных полотенец, вооруженных кто советскими АК-74, а кто американскими М-16. Цепь видна чуть сверху: там, в одной из глубоких каверн осыпи, затаились двое, в изодранном обмундировании советского образца. Один из них, с головою небрежно замотанной почерневшей от грязи тряпицей, пребывает в полубеспамятстве; второй, вооруженный пистолетом (единственное их оружие), наблюдает из своего укрытия за прочесывающими местность автоматчиками. Если присмотреться повнимательнее, в раненом можно, хотя и не без труда, узнать Борю-Робингуда, а в напарнике его Ванюшу-Маленького только выглядят они заметно помоложе нынешних.
Бородачи вроде уже миновали их укрытие и ушли дальше по склону. Ванюша медленно, со всей возможной осторожностью, выбирается из норы, дабы продолжить наблюдение за противником - как раз чтобы столкнуться нос к носу с отставшим от своих старым хрычом в галошах на босу ногу и с допотопной маузеровской винтовкой... Оба вскидывают оружие одновременно, но Ванюша упреждает деда из своего макарова, и тот валится навзничь на колючие подушки отцветшего уже акантолимона. Мгновение спустя автоматчики уже лезут вверх по склону с истошными воплями "Аллах акбар!", поливая свинцом окрестности Робингудова убежища. Грохот стрельбы отдается в голове раненого невыносимой болью, и...
...Робингуд рывком отрывает голову от подушки: комната тихого загородного коттеджа, лунный свет, просочившийся сквозь легкие шторы, девушка, уютно устроившая голову у него на плече... Стрельба?
–
– Слушаю... Ванюша, ты?! Да... Постой, какой брат - тот, что по научной части?.. Та-а-ак... Обожди-ка, не пори горячку!..
11
Покинутая Робингудом девушка просыпается буквально через минуту сразу и окончательно: атаман, перебравшийся в соседнюю комнату, говорит по телефону вроде бы спокойно, ничуть не повышая голоса, однако женщины и кошки безошибочно умеют распознавать подкравшуюся к их ДОМУ угрозу. С полминуты она сидит в неподвижности на краю постели, а потом набрасывает на плечи халат и полным неизбывной горечи движением принимается искать сигареты.
Робингуд между тем обреченно взывает к логике собеседника в ситуации, когда все логические контура давным-давно перегорели синим пламенем:
– ...Опомнись, Ванюша: это только в американском боевике отставной зеленый берет может нелегально пробраться в саддамовский Багдад, в одиночку искрошить там всю президентскую гвардию и освободить брата-заложника... Ты ведь профессионал, и должен понимать: будь ты даже каким супер-ниндзя, тебе все равно не обойтись в ихней гребаной столице без явок укрытия и сети информаторов. Понадобятся транспорт, оружие... местные документы и легенда... пути отхода, наконец! Ничего этого у нас нет и в помине, а за оставшиеся дни обзавестись такой инфраструктурой в тоталитарной стране с грамотной тайной полицией абсолютно нереально. Ты погибнешь ни за понюх табаку, и ничем не поможешь ему!
Некоторое время он, полузакрыв глаза, отрешенно кивает в такт словам невидимого собеседника и наконец решается - вроде как даже с облегчением:
– Хорошо, давай так: я смогу добраться до "Шервуда" часа через... три-три с половиной, раньше - никак... в нашем положении это уже ничего не меняет. Если мы сумеем придумать осмысленный план с хоть какими-то, пусть самыми дохлыми, шансами на успех - мы отправимся выручать твоего Витюшу все вместе. Не придумаем - всё остается как есть: твой рапорт об отставке мною принят, поступай дальше как знаешь, это твой выбор. Но до того - не делай глупостей, обещаешь? ...Повторяю: несколько часов в нашей ситуации ничего уже не решают. Конец связи.
На кухне уже шкворчит яичница и недовольно бормочет закипающий чайник-тефаль. Теперь, на свету, девушку наконец можно рассмотреть как следует - а она того стоит: это прелестная миниатюрная шатенка, удивительно напоминающая Неёлову времен "Осеннего марафона". Она уже успела докурить и теперь с печальной улыбкой кивает Робингуду на ущербную луну за окошком:
– С добрым утром. На яичницу с кофе тебе времени уже не отпущено?
– Скорее нет, чем да. Прости, что так вышло...
Пару мгновений она молчит, бесцельно ощупывая отвороты его куртки, а потом внезапно поднимает голову:
– Это... это будет очень опасно?
– Да нет, не думаю. Тут хуже: передо мной, похоже, задача из числа невыполнимых - ну, типа "соткать за ночь ковер"... Так что в некотором смысле мне сейчас предстоит сочинить сказку.
– Лишь бы только у тебя вместо сказки не сочинилась легенда...
– Да? А в чем разница?
– просвети двоечника...
– В легенде всё очень возвышенно и благородно, только вот главный герой в финале обязательно должен погибнуть. Такие дела... А нельзя ли сочинить незатейливый голливудский боевик с гарантированным хэппи-эндом?