Из шпаны – в паханы
Шрифт:
– Так точно, товарищ Сверчинский, – живо переключился он на официальный тон. – Мертв. Убит. Ударом ножа в спину. Причем, что характерно, товарищ Сверчинский, почерк тот же самый, что и при убийстве сторожа Берникова в момент налета на ювелирную лавку. Помните? Удар получается очень сильный. Лезвие ножа проникает в плоть, а затем перебивает жертве позвоночник. Мгновенная смерть.
– Есть предположения, чей это почерк?
– Есть, товарищ Сверчинский. Но это как раз только предположения и потому...
– Кто этот человек? – нетерпеливо гаркнул Кондрат Сергеевич.
– Резо Зурабишвили.
Резо! Сверчинский даже прищелкнул языком. Раскусили, значит, жиганы его информатора. Почувствовали что-то неладное, заподозрили. Провести Рекрута на таком простом и старом, как мир, трюке оказалось не так просто, как предполагал Сверчинский. Невольно вспомнились слова Григория Боярышникова:
«Рекрут – он как волк. Никому не доверяет».
– Спасибо, Михаил, – Сверчинский повесил трубку.
– Убили кого? – участливо поинтересовался Лещев, стараясь заглянуть чекисту в глаза.
Кондрат Сергеевич не удостоил его ответом. Сунув бесполезный теперь револьвер в карман плаща, он двинулся по направлению к выходу.
Резо! Резо Зурабишвили. Вот кому Рекрут доверился бы безоговорочно. Резо – не Паленый. Они с Рекрутом выросли вместе. Об этом Сверчинскому было хорошо известно. Но достать Резо казалось сейчас чекисту так же нереально, как и самого Рекрута...
Красноармейцы уже повесили винтовки на плечи и ждали лишь распоряжения Сверчинского об окончании операции. Трое сотрудников ЧК дожидались Кондрата Сергеевича в автомобиле.
Казань. Гостиница «Баркофф» на Голубиной Горке
Мария осторожно, стараясь не разбудить спящего по соседству мужчину, выскользнула из-под одеяла, накинула на плечики легкую шерстяную шаль и на цыпочках двинулась к выходу. Богатырский храп Аякса, проведшего минувшую ночь в сладострастных утехах, разносился по всему нумеру, как раскаты грома. Но при этом его сон на поверку мог оказаться и очень чутким. Девушка не собиралась рисковать. Ее и так колотила нервная дрожь, унять которую никак не получалось.
Мария беззвучно сняла цепочку и открыла дверь.
Воробей уже ждал в коридоре. На нем было серое длинное пальто и фуражка с усеченным козырьком.
– Ну? – требовательно вопросил он, шагнув навстречу девушке.
– Спит.
– Отлично. Можешь идти.
Мария не стала тратить время на то, чтобы забрать свою одежду. За ней можно будет вернуться и позже. Оставив дверь распахнутой, она быстро засеменила по полутемному коридору к лестнице. Воробей проводил ее взглядом и, лишь когда девушка скрылась из виду, зашел в нумер. Вынул из кармана «наган».
Аякс спал, широко раскинув ноги и руки. Воробей не видел смысла будить его. Так будет даже проще осуществить намеченное. Вскинув руку с оружием, он навел ствол на голову спящего и спустил курок. Тело Аякса конвульсивно задергалось. Воробей поспешно отвернулся. Наблюдать за агонией жертвы не входило в его планы...
Убийца покинул нумер и спустился вниз. Портье за стойкой не было. Мария постаралась и на этот счет. Но звук выстрела мог слышать кто угодно, и Воробей не рискнул задерживаться в «Баркоффе» дольше, чем того требовали обстоятельства.
Пролетка поджидала его у входа. Вместо ямщика на козлах сидел молодой черноволосый жиган из кодлы Рекрута. Козырек фуражки закрывал половину его лица. Воробей запрыгнул в экипаж, и жиган тут же тронул лошадей с места. Пролетка понеслась по предрассветному городу, глухо стуча колесами по булыжной мостовой.
– Готов?
– Я не допускаю осечек, – бывший уркаган скрестил руки на груди, опасаясь, что сидящий на козлах человек может заметить дрожь его пальцев. – Если берусь за что-то, то непременно довожу до конца. Где Рекрут?
– В «Сивужном». Там все собрались.
– Какие-то проблемы? – насторожился Воробей.
– Понятия не имею. Знаю только, что все там.
Воробей не стал больше ничего спрашивать. Чего можно добиться от рядового жигана, которого Рекрут не счел нужным посвящать в свои планы? Другое дело – он сам! Воробей не сомневался, что с некоторых пор он входит в ближайшее окружение Рекрута и пользуется его высоким доверием. А после сегодняшней расправы над Аяксом доверие должно возрасти еще больше. Воробья буквально распирало от гордости. Дрожь в пальцах прошла, сменившись чувством внутренней уверенности.
К «Сивужному» пролетка подкатила с первыми рассветными лучами. Воробей спрыгнул с подножки, запахнул поплотнее пальто и вошел в трактир.
Привычного для жиганской среды кутежа не наблюдалось. Воробья оглушила непривычная звенящая тишина. Присутствующая в «Сивужном» компания занимала один единственный столик, находящийся почти в самом центре зала. Воробей прошел вперед. Среди собравшихся были сам Рекрут, Резо, Шмель и хорошо известный Воробью Трифон Железный. А ведь еще каких-то пару недель назад Трифон считался одним из самых ярых приверженцев воров старой формации. А сейчас пил водку с жиганами.
– Кончил Аякса? – спросил Рекрут, едва Воробей опустился на свободный стул.
– Кончил.
– А Лапа? – жиган обернулся к Трифону. – Лапу нашли?
– Нет, Рекрут. Лапа как в воду канул. Я с ребятами уже все майданы перетряс. Но мы найдем. Никуда он не денется.
– Ищите, ищите, – Рекрут пристроил во рту папиросу и закурил. – Рассказываю специально для тебя, Воробей, что мы тут решили. Я хорошенько взвесил все «за» и «против». Война с московскими ворами – дело серьезное. Псы эти нипочем не успокоятся. Но, как известно, лучшая тактика защиты – нападение. Мы не будем ждать их нового визита. Мы двинемся на Москву сами.