Из Старого в Новый Свет: Мифы народов мира

Березкин Юрий Евгеньевич

Мотив «младший зять» я определяю следующим образом. Девушка (обычно младшая из сестер) не отвергает героя, временно имеющего облик урода, старика, бедняка, животного, либо подбирает останки героя, и тот оживает. Через некоторое время герой открывает свою истинную природу и торжествует. «Младший зять» не приурочен исключительно к континентальной Евразии и Северной Америке восточнее Скалистых гор. Есть один случай в Перу (возможно, впрочем, что это раннее заимствование от испанцев) и несколько случаев на территориях, примыкающих с севера к Тихому океану (ительмены, алеуты, кадьякцы). В более южных районах Северной Америки, примыкающих к тихоокеанскому побережью, мотив встречается достаточно часто. Однако и по числу записанных версий, и с точки зрения сходства с евразийскими

сказками области Северной Америки к востоку от Скалистых гор значительно выделяются на общем фоне. Главные особенности североамериканских текстов, имеющие соответствия в Евразии, но не в Южной Америке: организованное вождем соревнование женихов, желающих получить руку его дочери; наличие ложного героя, пытающегося погубить истинного и занять его место; во многих случаях также наличие у жены героя сестры или сестер, которые, в отличие от нее самой, не способны распознать достойного брачного партнера.

Оценивая распространение интересующих нас сюжетов по североамериканскому континенту, следует помнить, что историко-культурный ареал Великих Равнин не имеет вполне четких границ. Если на западе определенный рубеж — Скалистые горы — все же есть, то на востоке по водоразделам степные участки проникают за Миссисипи, а по долинам рек леса, напротив, тянутся далеко на запад. Естественно поэтому, что на Великих Равнинах европейцы застали представителей тех языковых семей (прежде всего, алгонкинов и сиу), с которыми они уже сталкивались в области Великих Озер. Что же касается западных границ Великих Равнин, то наиболее широкие проходы в Скалистых горах открываются в Аризоне и Вайоминге. Здесь и происходил наиболее оживленный культурный обмен в направлении запад — восток. Показательно, что культура кловис (12-е тысячелетие до н. э.), считающаяся пока самой ранней в Северной Америке, обнаружена и на Великих Равнинах, и на Юго-Западе (Нью-Мексико и Аризона), причем ее проявления в этих районах похожи. В фольклоре и мифологии типичные для Великих Равнин сюжеты часто встречаются либо на Юго-Западе, либо в Вайоминге и на юге Айдахо у северных и восточных шошони. В географии и этнографии эта бессточная область, которую занимали шошони и близкие им народы ветви нума юто-ацтекской семьи, именуется Большим Бассейном.

Вот несколько текстов, дающих представление о тех повествованиях индейцев Великих Равнин, области Великих Озер и Большого Бассейна, в которых использован мотив «младший зять».

[Янктон (сиу Южной Дакоты)] Черный Медведь забирает у семьи Барсуков все мясо, выгоняет их из дома. Барсук находит сгусток бизоньей крови, тот превращается в воина, прогоняет медведей, уходит странствовать. Красный Орел уносит людей. Вождь обещает одну из двух дочерей тому, кто убьет его. Сгусток Крови идет на помощь. Иктоми [трикстер-обманщик; его имя значит «паук»] просит подбить для него птицу, велит птице с вонзившейся в нее стрелой застрять на дереве. Когда Сгусток Крови лезет на дерево за стрелой, Иктоми советует ему снять одежду, а затем заставляет прилипнуть к дереву. Он надевает одежду юноши и, прийдя к вождю, сразу же называет жену вождя тещей. Однако Иктоми не может попасть в Орла. Младшая дочь вождя находит истинного героя, освобождает, тот убивает Орла. Иктоми с позором прогоняют, Сгусток Крови получает жену.

[Санти (сиу штата Айова)] Паук принимает облик дочери, встречает ее жениха, а когда ложится с ним в постель, превращает его в пса, надевает его одежду, женится на старшей из двух сестер, приходит с охоты с пустыми руками. Оставаясь в облике пса, герой превращает пень в тушу медведя. Паук говорит, что это он убил медведя, но у него туша снова становится пнем. То же с речными камнями, которые пес превращает в бобров. Невеста героя (то есть дочь Паука) возвращает ему человеческий облик. Паук превращен в паршивого пса, изгнан.

[Черноногие (алгонкины севера Великих Равнин)] Один из двух братьев унесен на небо враждебными духами, другой превращается в младенца, подобран старухой. Она дает ему

имя Жирный Животик. Вскоре он обретает прежний облик, но его магические способности остаются не выражены. Вождь обещает отдать одну из трех дочерей за того, кто подстрелит куропатку. Жирный Животик ее подстрелил, но Воронья Стрела подменил стрелы, женился на дочери вождя. Ее младшая сестра берет в мужья Жирный Животик. Новое испытание: поймать черную лису. Жирный Животик ловит лису, Воронья Стрела перекладывает ее в свою ловушку, получает среднюю сестру. После этого Жирный Животик придает себе, жене, дому великолепный облик, превращает бизоньи лепешки в бизонов и убивает их. Снег на его поножах превращается в спелые ягоды, снег на поножах Вороньей Стрелы просто тает.

[Омаха (сиу Небраски)] «Злодеи» предлагают соревноваться, старшие братья гибнут, младший выигрывает состязания. Последний из злодеев остается жив, превращается в женщину, кладет свою голову на колени героя, крадет его волшебное перо, превращает героя в паршивого пса, сам женится на дочери вождя. В парильне ее младшая сестра возвращает герою его прежний облик. Он женится на ней, забирает свое перо назад, превращает злодея в паршивого пса.

[Пауни (кэддо Канзаса и Небраски)] Отвергавшая женихов девушка беременеет, выбрасывает рожденного ею младенца в озеро, его воспитывают животные, имя ребенка — Дятел, его шапку и поножи украшают живые дятлы. Вождь обещает дочь тому, кто добудет рыжего койота. Дятел идет за невестой, падает в яму-ловушку. Койот обещает вытащить его, если он отдаст ему свой наряд, оставляет в яме. Младшая дочь вождя его отвергает койота, он берет старшую. Дятлы на шапке, которую он украл у героя, не поют, а клюют его. Народ голодает. Старуха Паучиха и ее внук вытаскивают Дятла из ямы, он делает внука красавцем, его бабушку молодой, убивает койота, женится на младшей дочери вождя, сам становится вождем. Жена койота рожает койотов, их убивают.

[Сенека (ирокезы запада штата Нью-Йорк)] Дядя посылает племянника жениться, дает ему шапку, верхнюю одежду, поножи, мокасины. Если их снять, они превращаются в выдру, пуму, диких котов, сов. Из его мешка с табаком выскакивают две девушки зажечь его трубку, на конце трубки воркуют голуби. Обманщик крадет одежду героя, вонзает ему дротик в спину. Сестра героя и ее дочь находят и спасают его. Невесту получит тот, кто подстрелит сидящего на столбе орла. Герой делает это, обманщик хватает птицу, женится на девушке. Однако он не в состоянии выплевывать бусы, а предметы его наряда, превращаясь в животных и птиц, едва живы. Его жена отказывается с ним спать. Сестра и племянница героя возвращают ему его наряд, вонзают кусок коры в спину обманщика. Герой молодеет, женщина признает в нем настоящего мужа, животные, составляющие его волшебный наряд, полны сил. Он выплевывает бусы, его дядя счастлив вновь увидеть его.

[Северные шошони (юг Айдахо)] Вождь Орел обещает одну из своих двух дочерей тому, кто убьет лису. Убогий внук старухи приносит лису, женится на старшей дочери Орла. Ночью он мочится, жена его прогоняет. Он находит красивую одежду и красную краску, становится большим и красивым, женится на младшей дочери Орла, Ворон — на старшей. Койот притворяется его другом, спускает в яму-ловушку, выпрашивает его оружие и одежду, приходит к его жене. На шапке юноши была живая птица, теперь она постоянно кричит. Бабка помогает внуку выбраться из ямы, он приходит к жене. Птица с криком перелетает к нему на голову. Койоту приходится вернуть имущество юноши.

Обратим внимание на превращение героя в собаку в мифах омаха и санти. Героя в них околдовывает персонаж, который является одновременно и его соперником, и мнимой женой, во всяком случае, на время превращается в женщину. Подобный мотив (превращение героя в собаку или в койота, а в Старом Свете также в осла, реже в тура или другое животное) с последующим возвращением настоящего облика — одна из дополнительных подробностей, связывающих мифы Евразии и Великих Равнин. Вот обычные евразийские сказочные сюжеты, содержащие мотив превращения героя в животное.