Из внешнего мира
Шрифт:
Губы. Горло. Желудок.
Зелгадис успел забыть, что они у него есть. Он больше не был бесплотным духом, у него появилось тело, тяжелое, точно камень. Стоп. Он ведь действительно каменный. Или нет? Зелгадис запутался. Погружаясь в беспамятство, он все еще пытался решить эту сложнейшую проблему.
Еще несколько раз Зелгадис выскальзывал из сна больше похожего на бред в реальность, видел вокруг себя смутные силуэты людей, чувствовал на губах влагу. Он плохо осознавал, что происходит, и почти сразу проваливался обратно в сон...
Зелгадис
Он жив! И находится в человеческом жилье. Все ужасы пустыни позади. Воспоминание о недавних мучениях всколыхнуло улегшуюся тревогу. Амелия! Что с ней? Зелгадиса обжог стыд: он позорно потерял сознание, оставил ее один на одни с пустыней и своим полумертвым телом. Вдруг Амелия... Нет, он не будет об этом думать! Прочь глупые страхи! Раз неведомые благодетели спасли его, то должны были спасти и ее. Амелия наверняка здесь, рядом, нужно просто осмотреться. Шабранигдо! Почему шея упорно отказывается крутиться?!
Точно! Двигаться он не может, но слух пустыня у него отнять не могла. Навострив уши, Зелгадис уловил доносящееся справа прерывистое дыхание. Скосив глаза, он разглядел в полумраке непонятную бурую массу.
Тогда он сосредоточился на том, чтобы повернуть голову. Он буквально уговаривал каждую мышцу: "Шевелись. Шевелись. Шевелись, твою мать". Даже от этого простого движения он вымотался так, словно шел без отдыха несколько дней. Наконец, заржавевшая шея повернулась, и Зелгадис смог разглядеть, что загадочная бурая масса - лицо Амелии. Ее кожу вымазали какой-то густой смесью, пахнущей пряными травами, медом и чем-то, подозрительно похожим на навоз. Зелгадис понадеялся, что это средство от ожогов.
Амелия была по горло укрыта серым одеялом, точно такое же Зелгадис почувствовал на себе. Он попытался повернуть голову на другую сторону и осмотреть палатку внимательнее, но такое напряжение сил оказалось слишком большим для его измученного тела. Веки отяжелели, слипались сами собой. Зелгадис не стал сопротивляться и позволил сну затянуть себя в неведомые глубины.
После следующего пробуждения Зелгадис почувствовал себя гораздо лучше. По крайней мере, он мог двигаться. Повернул туда-сюда голову, пошевелил плечами. Каждая мышца неприятно ныла, но ничего, пройдет. Зелгадис медленно сел, здорово мешала давившая на руки тяжесть. Он испугался, что его запястья онемели или того хуже, он их отморозил. Но все оказалось гораздо банальнее и проще.
Сползшее одеяло открыло взору кандалы: толстенные железные браслеты, соединенные между собой цепью. Она тянулась дальше к ногам и, судя по подовому весу на лодыжках, соединялась там с другими кандалами. Спасители погибавших в пустыне путников оказались не такими уж благородными.
Зелгадис не мог не оценить их предусмотрительность: видимо, впечатлившись его "шикарной" внешностью, они решили, что монстра строит сковать понадежнее. Такое уважение к его персоне льстило, если бы не весило под десять килограмм.
Интересно, на Амелию тоже надели такие украшения? Зелгадис повернулся к ней. Она еще спала, лечебная мазь на ее лице уже высохла, покрывшись корочкой. Зелгадис поднял руки. Получилось далеко не с первой попытки. Вспомнились гантели, с которыми Амелия упражнялась почти каждое утро на дворцовой тренировочной площадке. Зелгадис только наблюдал за ней, считая, что уж ему-то подобные занятия не нужны.
Он все-таки смог ухватить одеяло Амелии за краешек, чуть приподнял. С ней обошлись мягче, вместо кандалов надели деревянные колодки. Будь Зелгадис в своем обычном состоянии, он бы легко их сломал, но сейчас ему оставалось, скрепя зубами от бешенства, снова накрыть Амелию одеялом.
Мда, Зелгадису все больше не нравились их спасители. Конечно, можно предположить, что местные просто испугались найденных в пустыне незнакомцев и решили перестраховаться. Но откуда у них тогда кандалы? Или во внешнем мире принято хранить их в каждом приличном доме? Так, для красоты.
В довершении всего, друзей банально обворовали. Амелия осталась в одном нижнем белье, остальная одежда, амулеты, сумочка с розовым пушком и обувь исчезли. Ее руки до локтей покрывала та же коричневая мазь. Что ж, хорошо ее хотя бы соизволили лечить.
На самом Зелгадисе были только трусы. Брюки, рубаха, меч с ножнами, ботинки и даже носки наверняка перекочевали в сундуки местных. В палатке их точно не было. Обстановка здесь вообще не отличалась разнообразием: ковры на полу да несколько подушек.
– Зел?
Амелия проснулась и смотрела на Зелгадиса так, словно он явился с того света. Она действительно не поверила, увидев его рядом. Последним ее воспоминанием был равнодушный лунный свет, пронизывающий до костей холод и ощущение приближающейся смерти.
Ослепительная радость наполнила вены искрящимся шампанским. Амелия бы бросилась Зелгадису на шею, если бы могла пошевелиться.
– Как ты?
– спросил он, голос сам собой прозвучал мягче, ласковее.
– Как желе, - слабо улыбнувшись, просипела Амелия.
– А ты?
– Двигаться могу, но с трудом. Похоже, нам пока придется воспользоваться гостеприимством местных.
– Где мы?
– Амелия приподняла голову, но тут же уронила ее обратно на подушки - кожа на шее отозвалась болью, будто готова была вот-вот лопнуть.