Из-за девченки

Зюзюкин Иван

— Ты чего не пришел? — начал Валерий свой разговор с вопроса.— Фильм, правда, так себе, но смотреть можно…

— А ты не догадываешься, почему?— хмурым голосом ответил Колюня.

— Честно говоря, нет…

— Я и не собирался идти. Для тебя, балда, старался.

— А кто тебя просил об этом?!

— В классе уже все, кроме тебя, знают: она в тебя влюблена.

— Потише ори...— скосил Валерий глаза на Катю. Та с задумчивой улыбкой смотрела на него и заплетала косу.

— Она рядышком? — догадался Колюня.— Видишь: все на мази! Действуй дальше...

— Захочу,

тебя не спрошу...

— Но когда пойдете в загс,— продолжал язвить Колюкя,— возьми меня своим свидетелем. Все-таки я вас свел. За одну парту посадил, в кино вдвоем отправил…

Стой Рублев рядом, Валера бы ему за такие шутки закатал. Но рядом стояла девчонка. Она тянула руку к трубке.

— С тобой Катя хочет поговорить,— сказал Валерий Колюне, но тот уже бросил трубку.

— А что ты ему хотела сказать? — не поднимая глаз, поинтересовался Валерий.

— Хотела попросить, чтобы он нас сейчас в гости позвал, Говорят, у него много хороших записей...

— У него всего навалом.

— А мне вдруг так захотелось музыки!..

— Я не пойду,— твердо сказал Валерий,— По-моему, он сегодня не с той ноги встал...

— А почему он не пришел в кино?

— Сказал, что для нас с тобой старался. Но я не верю в это...

Дождь уже перестал накрапывать.

— Странный он какой-то...— Катя вышла из будки, следом за ней и Валерий.— Что ни делает, все только хуже для себя. Вы с ним, я слышала, давно дружите... Что он за человек?

Валерий не ответил. То ли не захотел, то ли не расслышал ее вопроса.

— До скорого? — остановилась она на перекрестке.

— До свидания,— торопливо пожал ей руку Валерий и быстрым шагом пошел в противоположную сторону.

Катя чуть не плакала от обиды... Что за тип?! Кино смотрели вместе. А как проводить — даже не предложил! Она еще приняла его за Мартина Идена наших дней. Самый настоящий пень — вот он кто!..

И у Валерия было тяжело на душе. Еще когда они выходили из Дома культуры, он подумал: надо проводить ее... В будке глянул на часы и увидел, что опаздывает. «Чтоб ровно через два часа был как штык!» — с таким условием мать отпустила его в кино. И если он не явится вовремя, крику будет полная квартира... А он больше всего на свете не любит скандалы...

И вдруг его будто что-то толкнуло в спину. Он обернулся и увидел, что Малышева понуро идет в свою сторону прямо по лужам. И не как-нибудь, а босиком! Без туфель она стала совсем маленькой… Что было духу, бросился следом за ней.

— Ты чего? — спросил он, поравнявшись.— Простудиться надумала?

Она даже не взглянула на него.

— Слышишь?! Обуйся…

— Иди куда шел...

Тут он заметил, что шпилька одной туфли обломилась и держится на честном слове. Остановил Катю, снял с себя туфли и опустился перед ней на колени, чтобы обуть ее.

— Не трогай меня!— стала она вырываться. И чуть не упала.

— Стой смирно!

— Я не корова, чтоб ты со мной так разговаривал!

Валерий только подбавил масла в огонь.

— Будешь брыкаться,— мрачно предупредил он,— на руках понесу.

У дверей квартиры она сказала ему:

— Зайдем к нам. Я дам тебе сухие носки...

— Здесь подожду,— ответил он, глядя в потолок.

— Ну и чудик ты,— улыбнулась она и силком втолкнула его в квартиру.

Мать возилась на кухне.

— Ма! Я не одна! — просунулась туда Катя.

— Кто еще?

— Мальчишка из нашего класса, мы с ним в кино ходили.— И тихо напомнила: — Я тебе о нем рассказывала...

Мать выглянула из кухни. Строго оглядела Валерия с головы до ног.

— Это что, новая мода ходить в одних носках? — спросила она его.

— Здравствуйте! — сказал Валерий, ничего не объясняя ей.

— Здравствуй, здравствуй...— закивала Катина мать.— По правде говоря, я представляла тебя другим. Калибром поменьше и другой расцветки.

— Ты все перепутала, ма! — залилась смехом Катя.— Это Валерий Коробкин, мой сосед по парте...

— Предупреждать надо,— чуточку обиделась мать. И вернулась на кухню.

Катя провела Валерия в комнату, дала ему сухие носки, а сама побежала к матери.

— Скажи: он симпатичный?

Мать глянула с усмешкой.

— Красавец!

— Я серьезно.

— Хорошее лицо. Волевое...

— Ой, мамка! — задохнулась от удовольствия Катя, благодарно прижалась щекой к щеке матери.— Я решила: он будет моим другом.

— Как это будет?

— Сегодня поняла, что и я ему нравлюсь. Я-то уже дней десять как вся втюренная в него...

— Так... продолжай...

— Все!— удивленно посмотрела на нее Катя.— Он нравится мне. Я нравлюсь ему. Что еще нужно?

— Немного. Школу окончить.

— Знаешь, будь он двоечником и хулиганом...

— У тебя и такие были. Не в этом дело. Уж больно ты влюбчивая.

Катя показала ей язык и, напевая что-то, понеслась к Валерию.

Да, он был не первым ее увлечением. Далеко не первым! Уже в третьем классе она объявила родителям, что один мальчик хочет на ней жениться. «И ты дала согласие?»— не повел бровью отец. «Нет,— грустно потрясла косичками Катя.— Я сказала, что люблю другого».

Она с малых лет охотно принимала все знаки внимания мальчиков — от ударов портфелем по спине до записок с приглашением на каток. Все их ухаживания воспринимала как должное. «Ой, ма! — могла она, бросив портфель на пол, сообщить с порога.— На какого красивого мальчишку из девятого класса я сегодня положила глаз!..» Мать не всегда понимала: поддразнивает ее дочь или за этим кроется что-то серьезное...

Если честно, Катя в первую очередь заинтересовалась Колюней. Что-то угадала в нем своим детски-женским сердцем. Даже успела матери обрисовать его... И вдруг на парте, за которой сидела, она обнаружила красную разграничительную черту. Это ее задело. Такого в жизни еще не было, чтобы не она, а ей указывали на место! Стала краем глаза всматриваться в своего нелюдимого соседа, пытаясь понять, что он за фрукт. Валерий, чувствуя ее взгляд, отворачивался. Катя поклялась, что он провел, он же и сотрет эту самую черту!..