Из Зайсана через Хами в Тибет и на верховья Желтой реки
Шрифт:
Следующие три перехода до города Дынь-юань-ин были сделаны вполне благополучно; донимали нас только сильные жары, ради чего мы выходили еще в потемках. Сыпучие пески попрежнему тянулись влево от нашего пути, то приближаясь к дороге, то удаляясь от нее; местами приходилось пересекать неширокие песчаные рукава, вдавшиеся, словно языки, в глинисто-солончаковую площадь, по которой мы теперь следовали. Абсолютная высота местности, понизившаяся близ колодца Тосун до 4 400 футов, снова поднялась на 5000 футов в г. Дынь-юань-ине, куда мы прибыли 24 августа [704] и поместились в заранее приготовленной загородной фанзе.
704
От г. Даджина до г. Дынь-юань-ина по нашему пути вышло 283 версты.
Вышеназванный город известен китайцам под названием Ва-ян-фу, а монголам — Алаша-ямын [706] ,
706
То-есть "управление Ала-шаня".
707
Хребет этот описан в "Монголия и страна тангутов", стр. 171–179 и 363–368; note 801 теперь в названные горы мы не заходили.
705
Нинся
На другой день нашего прибытия в Дынь-юань-ин к нам явился прежний знакомый и приятель лама Балдын Сорджи [708] , только что возвратившийся из Пекина и привезший нам письма и газеты, обязательно высланные из посольства. Балдын Сорджи попрежнему состоит доверенным лицом у местных князей; он немного постарел, но все-таки энергичен, как и в былое время. Между прочим, Сорджи сообщил нам, что несколько лет тому назад в северо-восточном углу Ала-шаня, в местности Чаджин-тохой, на левом берегу Желтой реки, поселились трое миссионеров. Двое из них приезжали в Дынь-юань-ин и жили здесь около года. Зная хорошо китайский язык, они часто беседовали с Балдын-Сорджи об истинах религии; но, сколько мы могли заметить, лама не вынес из этих бесед даже смутных понятий о сущности христианства. Охотников креститься в ала-шанском городе также не нашлось; между тем в Чаджин-тохое число прозелитов( 168), по словам того же Сорджи, доходит до 300 человек, хотя крестятся почти исключительно из-за материальных выгод.
708
О нем см. "Монголия и страна тангутов", стр. 164 note 805.
Алашанские князья. По смерти старого алашанского вана, последовавшей в 1877 году, его место занял старший сын Ария; средний. Сия, пожалован гуном, т. е. князем шестой степени; младший, попрежнему, остался гыгеном [709] . Все эти три князя были воспитаны своим отцом на китайский лад, так что гораздо более походят на китайцев, нежели на монголов. Старший сын, нынешний ван Ала-шаня, по наружности толстый и косой; Сия роста среднего, также толстый и пухлый, словно из теста сделанный; гыген, наоборот, худощавый, слабого сложения и, несмотря на то, что имеет уже лет под тридцать, выглядит совершенным мальчиком.
709
Прежние наши сведения о князьях Ала-шаня см. "Монголия и страна тангутов", стр. 162–164 note 807.
Ван правит Ала-шанем; братья ему помогают. Вернее, однако, что ни один из князей ничего не делает; жизнь ведут праздную и только часто ссорятся друг с другом. Впрочем, общая забота алашанских князей заключается в том, чтобы, правдой и неправдой, возможно больше вытянуть с своих подданных. Ради этого помимо податей в казну вана поступают различные сборы как деньгами, так и скотом; нередко князья прямо отнимают у монголов хороших верблюдов и лошадей, возвращая взамен плохих животных. Притом ван открыл значительный для себя источник дохода, раздавая за деньги своим подданным мелкие чины, которыми нередко украшаются даже пастухи и слуги княжеские. За малейшую вину эти новоиспеченные чиновники опять разжалываются; затем им вновь возвращается прежний чин, а ван получает новое приношение.
Оба других князя устраивают театральные представления, в которых участвуют сами, исполняя и женские роли; даже гыген не стыдится наряжаться женщиной и плясать перед своими верующими. В такой театр приглашаются жители Дынь-юань-ина, а также приезжие зажиточные монголы; каждый гость обязан сделать подарок деньгами, а за неимением их —
Вообще все три алашанских князя — выжиги и проходимцы самой первой руки. Несмотря на сделанные нами им хорошие подарки, князья, и в особенности ван, не стыдились выпрашивать через своих приближенных подарить то то, то другое. Со своими подчиненными князья обращаются грубо, деспотично, притом постоянно прибегают к шпионству. Одним словом, в этот раз нашего пребывания в г. Дынь-юань-ине алашанские князья произвели на меня неприятное, отталкивающее впечатление. Прежде, восемь лет тому назад, они были еще юношами, хотя также испорченными. Теперь же, получив в свои руки власть, эти юноши преобразились в самодуров-деспотов, каковыми являются весьма многие азиатские правители.
Следование по северному Ала-шаню. Девять суток, проведенных нами в Дынь-юань-ине, посвящены были снаряжению на дальнейшее следование в Ургу. Путь предстоял неблизкий, более чем в тысячу верст и притом дикой срединой Гоби. По счастью, время наступало осеннее, наилучшее для переходов в пустыне. Во всяком случае необходимо было приобрести надежных животных, и мы, продав вану своих мулов [710] , наняли у того же вана 22 вьючных верблюда [711] , с платой по 12 лан за каждого до Урги. Уставшие лошади также были сбыты и заменены новыми; только три верблюда-ветерана, остаток зайсанского каравана, опять поплелись с нами.
710
Тех самых, с которыми ходили на Желтой реке.
711
При этих верблюдах погонщиками следовали шестеро монголов под надзором вашего приятеля Мукдоя.
Утром 2 сентября мы выступили из Дынь-юань-ина и на четвертом переходе ночевали возле соленого озера Джаратай-дабасу, отстоящего на сотню верст от алашанского города. Местность по пути была, как и прежде: волнистые площади солончаковой глины или сыпучие пески, местами поросшие саксаулом. В нынешнее лето в северном Ала-шане вовсе не падало дождей; поэтому погибла и скудная травянистая растительность пустыни. Погода, несмотря на сентябрь, стояла теперь жаркая [712] ; не холодно было и по ночам.
712
До +28,5° в тени в 1 час пополудни.
Джаратай-дабасу имеет около 50 верст в окружности и лежит на абсолютной высоте 3 600 футов [713] , следовательно представляет самое низкое место во всей исследованной части Ала-шаня. Превосходная осадочная соль залегает пластом от 2 до 6 футов толщиной; ее разработка производится в ничтожных размерах и составляет монополию алашанского князя [714] .
Северней Джаратай-дабасу местность становится, сколько кажется, еще бесплодней: всюду песок или соленая глина, а по ним саксаул, хармык, бударгана — и только. Ближе к горам Хан-ула мало даже и этих прелестей. Тем не менее, как здесь, так и ранее по северному Ала-шаню нам нередко встречались стойбища монголов; их верблюды и бараны (другого скота нет) довольствуются лишь саксаулом и бударганой. Смотря на таких злосчастных кочевников, невольно думалось: где же нельзя жить человеку, если он может проводить весь век в подобной пустыне? Тем не менее, люди здесь живут и, быть может, чувствуют себя счастливыми.
713
По новому барометрическому измерению; прежнее определение точкой кипенья воды дало 3 100 футов.
714
Более подробно об описываемом озере см. "Монголия и страна тангутов", стр. 118 note 812.
Миновав колодец Боро-сончжи, возле которого, заблудившись, мы чуть было не погибли в июле 1873 года [715] , и ключ Хара-моритэ, где мы стояли десять суток в октябре 1871 года по случаю серьезной болезни тогдашнего моего спутника М. А. Пыльцова, мы пришли на озерко Куку-нор, которое лежало верст на пять в стороне от настоящего пути нашего, но куда я нарочно свернул, чтобы передневать возле воды и поохотиться. Так и вышло. На небольшом названном озерке, имеющем версты полторы в окружности и местами поросшем возле берега тростником, держались пролетные лебеди, гуси и множество уток. Охота наша была очень удачна; тем более, что усталым пролетным птицам некуда было улететь и они, после выстрелов, покружившись немного, снова возвращались на прежнее место.
715
"Монголия и страна тангутов", стр. 370–372 note 815.