Из жизни Багрова (рассказы)
Шрифт:
И добавил после короткой паузы:
– Я безобразно разговорился. По-видимому, перемолчал.
На улице Владимир Сергеевич задрал воротник. Окаянный ветер льдистою пылью дохнул в лицо. Надо было выпить побольше - трезвенники себя наказывают.
– Темен смертный, чего в нем нет, - пробормотал он с глухим раздражением.
Вот и метро, поскорей в толчею. Локти, бока, чье-то дыхание. Стужа медленно отпускает.
– Путь в долину, - шепнул Владимир Сергеевич.
ВЕТЕРАНЫ
Сидели, обнявшись, на дачной платформе, ждали электричку в столицу. Хмелея от одури летнего полдня, время от времени целовались. Платформа была совсем пуста, только на соседней скамейке дремал низкорослый паренек.
Она была в белом сарафане, он - в белой сорочке и белых брюках.
– Мы с тобой одного цвета, - сказала она.
– И одной крови, - добавил он, целуя ее в голое солнечное плечо.
– Слушай, не заводи меня, - сказала она.
– Будь человеком.
Он еле слышно пробормотал:
– Скорей бы уж добраться до крыши.
– Никто, кроме нас, не едет в Москву, - вздохнула она.
– Даже обидно.
– Еще бы. Ехать в такое пекло! Нет дураков.
– Так мы дураки?
– У нас проблемы жизнеустройства. Тут уж ничего не поделаешь.
– Лобзаешь меня, а парень смотрит.
– Пусть смотрит. Он молодой - поймет. Все-таки мы молодожены.
– Какие уж мы молодожены, - сказала она.
– Сегодня у нас десятый день законного брака.
– А в самом деле - десятый день! Не молодожены, а ветераны. Ветераны семейного фронта.
Она кивнула:
– Страшно подумать. Рукой подать до серебряной свадьбы. Ну вот, ты опять меня заводишь.
– Я нехороший. Разве я спорю?
– Два дня шокировал мою мать, теперь - ни в чем не повинного юношу. Она еще радовалась, бедняжка, - зять у нее из хорошей семьи.
– По-моему, за эти два дня я ее покорил окончательно.
– Само собой, покорил, покорил... Ну потерпи, раз уж ты ветеран... Совсем как я - терпеть не умеешь...
– Так не умеешь?
– Ох, кажется - нет. Но мне простительно... Наша соседка знаешь как о себе говорит: я женщина сырая, подверженная... А ты мужчина и покоритель. Мужчина рожден, чтобы терпеть.
– Чисто славянская философия. Где эта чертова электричка?
Парень на соседней скамье медленно потянулся и поднялся. Когда он встал, то оказался совсем коротышкой - похож на подростка. Только лицо было взрослым, опытным. Одной рукой он держал сигарету, другую словно стерег в кармане.
– Здравствуйте.
– Он подошел к скамейке, где обнимались молодожены. Хотел сказать, и я - ветеран.
– Хорошее дело, - одобрил муж.
– Я - ветеран горячих точек, - сказал паренек и сладко зевнул.
– Ждем электричку? Уже идет.
Все яростней, все неудержимей, все ближе стала греметь земля. И вдруг из-за поворота, выгнувшись и сразу же распрямившись, явилось зеленое долгое тело поезда.
– Ну наконец. Дождались экспресса!
– воскликнула молодая жена.
– А он не ваш, - сказал паренек.
Он что-то добавил, но стук и грохот уже поглотили слова и звуки.
Поезд замер. Он был почти пустым. Ветеран прошел в головной вагон, сел у окна, против движения, с интересом разглядывая платформу. Электричка вздрогнула, задышала и через силу сдвинулась с места, быстро наращивая скорость.
Молодожены остались сидеть на той же скамье, рука в руке. С каждой секундой все меньше и меньше становились две белых фигурки, вот они уже почти не видны, неразличимы - два белых пятнышка, каждое с дырочкой в груди.
* * *
Когда он услышал, что внук убит, он точно разом окостенел, вмерз в лед, как первобытное чудище.
Внук приезжал к нему погостить - встретил ее, влюбился с лету, до немоты, до невменяемости.
– Вот оно и пересеклось, - беззвучно выдохнул Владимир Сергеевич.
Всю ночь он сидел не шевелясь, силясь найти главный ответ. К утру уже отчетливо знал: судьба наконец встретилась с жизнью и жизнь его изошла, закончилась.
Зорин Леонид Генрихович родился в 1924 году в Баку. Окончил Азербайджанский государственный университет и Литературный институт им. А. М. Горького. Автор около 50 пьес, а также романов "Старая рукопись", "Странник", "Злоба дня", мемуарных книг "Авансцена" и "Зеленые тетради". В 1987 году "Новый мир" (No 11) опубликовал рассказ "Крапивница", положивший начало циклу, который завершается настоящей публикацией.