Изабелла Баварская. Приключения Лидерика. Пипин Короткий. Карл Великий. Пьер де Жиак
Шрифт:
Одним из первых явился де Жиак; он обожал свою жену, однако откликнулся на тревожный клич, которым король от имени Франции сзывал своих подданных, и бросил все: свою нежную и прекрасную Катрин, свой замок Крей, где каждая комната хранит воспоминание о наслаждениях, аллеи, где так приятно бродить, когда под ногами шуршат желто-зеленые листья, которые отделило от ветвей первое дуновение осени, — их шепот столь сладостен, столь созвучен смутным мечтаниям молодой, счастливой любви.
Герцог принял его как друга и, дабы доставить гостю удовольствие, в
Герцог казался озабоченным, однако его смеющиеся глаза говорили о том, что его занимала какая-то радостная мысль.
Устав от комплиментов и шуток и разгорячившись от игр, де Жиак удалился в одну из дальних комнат и стал прогуливаться там со своим другом де Гравилем. Герцог, только накануне расположившийся в. своих апартаментах, еще не успел расставить челядь по местам, и в комнату, где расхаживали де Гравиль и де Жиак, без спросу проник какой-то крестьянин; он обратился к де Жиаку с вопросом, как передать письмо, адресованное лично герцогу Бургундскому.
— От кого? — спросил де Жиак.
Крестьянин в нерешительности повторил свой вопрос.
— Есть только два способа, — сказал де Жиак. — Первый — пройти со мной через все гостиные, где полным-полно богатых сеньоров и знатных дам и где такой мужлан, как ты, будет казаться белой вороной. А второй — привести герцога сюда, но он не простит мне, если письмо, которое ты принес, не заслуживает того, чтобы он за ним пришел сам, — вот этого-то я и боюсь.
— Так что же делать, ваша милость? — спросил крестьянин.
— Отдать это письмо мне и ждать ответа здесь.
Не успел крестьянин опомниться, как де Жиак ловким движением выхватил у него письмо и так же под руку с де Гравилем углубился в анфиладу комнат.
— Ей-Богу, — сказал тот, — по-моему, это любовное послание, видите, как сложен конверт, а какой тонкий запах у пергамента!
Де Жиак улыбнулся, бросил беглый взгляд на письмо и вдруг остановился, словно громом пораженный. Печать, скреплявшая письмо, напоминала рисунок на кольце, которое его жена носила до замужества. Он часто спрашивал ее про печатку, но Катрин отмалчивалась. На печатке была звезда в облачном небе и девиз: Та же.
— Что с тобой? — спросил де Жиака де Гравиль, увидев, как тот побледнел.
— Ничего, ничего, — ответил де Жиак, овладев собой и вытирая холодный пот со лба, — просто головокружение. Пойдем отнесем герцогу письмо. — И он с такой поспешностью потащил за собой де Гравиля, что тот подумал, уж не повредился ли умом его друг.
Они нашли герцога в одной из дальних комнат; тот стоял спиной к камину, в котором пылал яркий огонь; де Жиак протянул герцогу письмо и сказал, что нарочный ждет ответа.
Герцог распечатал послание, легкая тень удивления скользнула по его лицу, как только он прочел первые слова, но тотчас же исчезла — он умел владеть собой. Де Жиак стоял прямо перед ним, вперив свой взгляд в его бесстрастное лицо. Кончив читать, герцог повертел письмо в руках и бросил его в камин.
Де Жиак едва не кинулся за письмом в огонь, но сдержался.
— А как же ответ?
– спросил он, не в силах унять легкую дрожь в голосе.
Голубые глаза герцога Жана вспыхнули, он кинул на де Жиака быстрый, пронзительный взгляд.
— Ответ? — холодно произнес герцог. — Де Гравиль, скажите посыльному, что я сам доставлю ответ. — И он взял де Жиака за руку, как бы желая опереться на нее, а на самом деле, чтобы помешать ему последовать за другом.
Кровь отхлынула от сердца де Жиака и застучала у него в висках, когда он почувствовал, что рука герцога касается его руки. Он ничего не видел, ничего не слышал, одно желание владело им — ударить герцога на глазах у всего этого сборища, среди этого празднества, этих огней, но ему казалось, что кинжал его прирос к ножнам; все завертелось у него перед глазами, земля под ногами зашаталась, вокруг был огонь; когда же вернулся де Гравиль и герцог выпустил его руку, он, словно в него ударила молния, упал в оказавшееся рядом кресло.
Когда де Жиак пришел в себя, то увидел утопавшую в золоте беззаботную толпу, радостно кружившуюся в ночи и не подозревавшую, что среди нее находится человек, заключавший в своей груди ад. Герцога не было.
Де Жиак, словно подброшенный пружиной, вскочил и кинулся в одну комнату, затем в другую, спрашивая у всех, где герцог. Он обезумел, взгляд его блуждал, на лбу выступил пот.
Все отвечали, что видели герцога минуту назад.
Де Жиак спустился к парадной двери: человек, по-видимому, только что вышедший из дворца, закутанный в плащ, садился на лошадь. Де Жиак услышал, как в конце улицы лошадь пустили в галоп, увидел искры, брызнувшие из-под копыт.
— Это герцог, — прошептал он и бросился к конюшням.
— Ральф! — позвал он, врываясь в конюшню. — Ко мне, мой Ральф!
Одна из лошадей заржала, задрав морду, и попыталась разорвать веревку, удерживающую ее в стойле.
Это был прекрасный испанский скакун буланой масти, чистых кровей, с развевающимися хвостом и гривой; ляжки его были словно сплетены из натянутых, как струны, жил.
— Ко мне, Ральф! — сказал де Жиак, перерезая кинжалом веревку.
Конь почувствовал свободу и, словно жеребенок, радостно взбрыкнул передними ногами.
Де Жиак, изрыгая проклятия, гневно топнул ногой — животное, испугавшись голоса хозяина, замерло и опустилось на все четыре ноги.
Де Жиак бросил на коня седло, надел узду и, схватившись руками за гриву, вскочил ему на спину.
— Пошел, Ральф! — Он вонзил шпоры в бока скакуна, и тот понесся быстрее ветра.
— Скорее, Ральф, скорее, надо его настичь, — приговаривал де Жиак, словно животное могло понять его. — Еще, еще быстрей!
Ральф почти не касался земли, покрывая милю за милей и роняя пену.