Избалован до невозможности
Шрифт:
И действительно, дверь отворилась, и за ней оказался Кэл Розен. Он непонимающе заморгал:
– Что вам надо?
– Мистер Розен, - сказал Мартин, - мы нашли вашу дочь.
Розен бросился на нас и, выставив руку вперед, как таран, отшвырнул нас в сторону. Мартин, падая на спину, выпустил меня. Я грохнулся на ковер.
Мартин, выругавшись, вскочил на ноги.
– Ты в порядке, Виктор?
– спросил он, видя, как Розен несется по коридору к лифтам. Полы его халата хлопали в воздухе.
–
Мартин поднял меня и взял под мышку. Ладонь его оказалась как раз на поврежденном участке кожи. Казалось, что мою шкурку скребут ржавой бритвой.
Мартин резко остановился в лифтовом холле и в оцепенении уставился на индикатор лифта, на котором уехал Розен.
– Да где это видано, чтобы от преследования спасались на лифте?
– возмущенно произнес он.
– Здесь было видано, - сказал я ему.
– Только что.
– Допустим. Что же нам теперь делать?
– Сесть на другой лифт, придурок! Если, конечно, ты не считаешь, что способен спуститься на сорок этажей быстрее лифта.
Пока мы ждали другого лифта, индикатор уехавшего показывал нам, что Розен, не останавливаясь на промежуточных этажах, прибыл на первый. Теперь Розен, если он, конечно, не задумал схитрить, выскочит на улицу и направится… неизвестно куда.
Мартин продолжал бурлить от злости и в лифте, пока мы ехали вниз. Он бил кулаком по кнопкам, пытаясь заставить лифт двигаться быстрее. Я отлично понимал, как он взбешен; меня тоже раздражало, что мы не могли предпринять никаких действий для поимки Розена. Но, кстати о раздражении…
– Мартин, ты не мог бы перехватить меня как-нибудь по-другому? Мне больно.
Он посмотрел вниз, на меня.
– Ой, прости.
– Мартин переместил руку.
– Виктор, у тебя идет кровь!
– Неудивительно. Я немалый кусок кожи оставил на ковре возле двери Розена.
– Я… мне казалось, что кожа у тебя такая жесткая…
– Может, теперь ты наконец поверишь, что ремни безопасности мне натирают.
Когда двери лифта открылись, Мартин выскочил в холл и направился было к парадному входу в здание, но потом резко затормозил.
– Готов поспорить на что угодно, он вышел через черный ход, - пробормотал он.
– Избитый прием. Ты, скорее всего, прав.
Мы выбежали в темный проход между домами. Вокруг царил сумрак, не нарушаемый ни одним уличным фонарем. Мартин остановился.
– Проклятие, ни черта не вижу.
Я решил, что его глаза просто не так быстро приспосабливаются к темноте, как у меня.
– Поверни направо, - сказал я.
Он двинулся медленным шагом, вытянув перед собой свободную руку.
– Держись правее, а то наткнешься на стену.
– Откуда ты знаешь?
–
– И куда теперь мне идти?
– Так и двигайся вперед. Ты идешь как раз в нужном направлении.
– Чувствую себя всадником без головы из «Сонной Лощины», - пожаловался Мартин.
– Да, - согласился я.
– Ты тоже несешь все мозги в руке.
– Краем глаза я увидел едва заметное шевеление.
– Вот он!
– крикнул я.
– Где?
– Ты что, его не видишь?
– Ничегошеньки не вижу.
Несомненно, ни разу за всю историю не происходило задержаний настолько странных. Я подсказывал Мартину, куда идти, пока он не наткнулся, в буквальном смысле слова, на ноги Розена, который прятался за мусорным баком, до последнего момента надеясь остаться незамеченным.
За все те годы, что я провел на Земле - а мы с Мартином в каких только переделках не побывали, - меня еще ни разу не забинтовывали. Ощущение было неприятное. Я же даже одежды не ношу. Быть завернутым в какую-то ткань - совершенно чуждо.
– Мартин, когда можно будет снять эту штуку?
– Когда кровь остановится. Мари ласково мне улыбнулась:
– Может, тебе будет легче забыть о своих бинтах, если я прямо сейчас дам тебе тот кочешок салата?
Я был не в силах удержаться, рот мой начал наполняться слюной.
– Ты не забыла!
Мартин медленно повернул голову и уставился на нее.
– Ты притащила противный, заплесневелый, гнилой, склизкий, вонючий кочан салата сюда и положила его в мой холодильник?
– Естественно. Салат полагается подавать только охлажденным.
– Но от него может, - он сделал неопределенный жест руками в воздухе, - пойти всякая зараза, бациллы какие-нибудь.
Она печально покачала головой:
– Когда ты в последний раз заглядывал в свой холодильник? Там и так поселились все известные человечеству микроорганизмы. Кстати, где ты только взял ту клейкую гадость, что стоит там на поддоне, на второй полке, вся поросшая чем-то оранжевым?
– Это шоколадный торт… - смущенно пробормотал он.
– Как давно он там находится?
– продолжала выпытывать она, не желая, чтобы все так просто сошло ему с рук.
– Это тот самый, который ты приготовила мне на день рождения, - виновато признался он.
Мари уставилась на Мартина:
– Твой день рождения, придурок, был полтора месяца назад! И ты еще не съел торт?
Он понимал, что оказался в безвыходном положении. Если сказать, что торт ему понравился, то она станет выяснять, почему он его не съел. Если заявить, что ему не понравилось, то она, пожалуй, наденет ему на голову это покрытое оранжевой плесенью блюдо.